Стражи миров - Ильина Наталья Леонидовна. Страница 5

Лорд Всезнайка, или Югорь, как его звали на самом деле, научил Чару отыскивать в этом сияющем хаосе рисунки нескольких созвездий. И начал с самого важного — Летящего Стража, на левом плече которого мерцала яркая Путеводная звезда. Длинный, нескладный и невероятно застенчивый, Лорд Всезнайка оживлялся только в двух случаях: во время представлений или тогда, когда кто-нибудь проявлял интерес к его познаниям. Девочке казалось, что он знает абсолютно всё, ведь любую монету он готов был обменять на книгу или старинный свиток.

Чара размахнулась, и огрызок улетел далеко в поле. Жёлтое солнце лениво вползало в зенит по белёсому от жары небу.

— Скоро река, — ни к кому не обращаясь, пробормотал Атто. Ему тоже было жарко. Пот заливал широкое лицо, и он то и дело вытирал его подолом безрукавки.

Первыми почуяли воду два пожилых мерина. Они поставили уши и дёрнули фургон, прибавив шагу. За козлами появился заспанный Карик. Он сердито тёр лицо обеими руками и ворчал:

— Чего? Чего дёргать-то? Я головой треснулся…

— Река скоро. Купаться пойдём. Коней напоим, — отозвался повеселевший Атто.

Чара привстала. Ей показалось, что впереди блеснула серебряная полоска воды. Так и есть! Кони пошли ещё бодрее, почти срываясь в нестройную рысь. Фургон закачался, и Атто прикрикнул на них — «Тр-р, торопыги!», — натягивая вожжи.

— Милый, что там? — послышался из фургона мелодичный голос Триш, и Чара невольно улыбнулась.

— Река! — звонко воскликнула она, оборачиваясь. — Река!

Триш выбралась наружу и, ласково отпихнув с дороги Карика, встала за спиной мужа, держась за его могучие плечи.

— Пахнет водой… — мечтательно проворковала она.

Чара прикрыла глаза. Свежий ветерок принёс долгожданную прохладу и вода, действительно, пахла! Под пологом фургона забубнили и завозились остальные члены труппы.

Никогда ещё Чара не получала от стирки такого удовольствия, как в этот знойный полдень, стоя по колено в спокойных и тёплых водах неторопливой Великой реки равнин. Ниже по течению Атто и Карик купали коней, а на берегу Триш хлопотала возле большого котла. Чара счастливо щурилась от бликующей на солнце воды.

Нет, она не передумала искать дорогу в Небесные скалы, но мысли о том, что её пути с бродячей труппой Триш однажды разойдутся, причиняли ей боль. Неунывающая, весёлая и расточавшая любовь ко всему живому Триш заразила и Чару неведомым ей до сих пор чувством. Девочка с изумлением обнаружила, что когда ты любим и окружён заботой, возникает желание дарить любовь и заботу в ответ. Но сколько бы она ни отдавала — меньше не становилось.

Тем вечером она впервые заговорила о Стражах.

— Что за железку ты таскаешь на шее? — поинтересовался Карик, стоя на руках и болтая ногами в воздухе. Его тело было гибким, как прутик многолиста, и способным принимать самые немыслимые позы.

Чара торопливо заправила обратно кулон, выскользнувший из глубокого выреза лёгкой рубашки.

— Так… — невразумительно ответила она.

— А в самом деле, — подхватил Лорд Всезнайка, — что там у тебя?

Чара вздохнула. Отказать Югорю она не могла. Она придвинулась к костру и извлекла на свет свою единственную ценность.

— Крылатый конь. Всё, что осталось мне на память об отце…

Лорд Всезнайка рассмотрел резную пластинку и присвистнул:

— Это очень старая вещь. И сделана она не здесь, — добавил он, помедлив.

— Как это? А где же? — подняла на него глаза Чара.

— Видишь вот эти узоры по краям? Это не орнамент. Это — письмо. Буквы, — пояснил он, заметив, что девочка его не поняла. — На чужом языке эти слова что-то значат.

— На каком — чужом? — изумилась Чара.

— На том, я думаю, на котором говорят за Переходами. В Другом мире.

— К-каком мире?

— Другом. Не нашем.

— Не слушай его, малышка, — неожиданно вмешался молчаливый Фонен. — Болтаешь почём зря! Не дури бедной девочке голову! — сердито выговорил он Лорду Всезнайке.

Югорь замолчал, отстранившись, но Чару было уже не остановить.

— А вы видели Стражей? Кто-нибудь из вас?

— Ну конечно! — мягко ответила ей появившаяся у костра Триш. — Однажды двое Стражей даже смотрели наше представление! Это было… Где же это было? — Она растерянно покачала головой. В рыжих кудрях заплясали отсветы костра.

— На Большой Осенней ярмарке, — подсказал Карик. Теперь он стоял на мостике, а Атто поставил ему на живот тяжёлый кувшин с водой, лишь слегка придерживая его за горлышко.

— Какие они? — не унималась Чара, её глаза сияли, словно наполнились внутренним огнём.

— О! Молодые. Сильные.

— А кони? Крылатые кони тоже там были?

— Нет, они были без коней. Но мы часто видим их в полёте. И ты ещё увидишь. Непременно.

До городка с забавным названием Высокое место они добрались к вечеру следующего дня. Место для плоской равнины было действительно высоким — огромный пологий холм долго поднимался вдоль реки, откусившей у него самый краешек невысоким обрывом. В поле, у подножья этого холма, и собиралась каждый год Летняя ярмарка Равнин.

Дорога была забита повозками, пешими и конными людьми. Стоял многоголосый гвалт. Лошади ржали, колёса скрипели, путники потели и злились. А над всем этим висела поднятая с дороги пыль.

Два мерина Триш, воинственно заложив уши, медленным тараном проталкивались вперёд. Великан Атто глубоким басом переругивался с неловкими попутчиками, щёлкал бичом и подбадривал усталых коней.

Чара сидела на козлах и вертела головой. Такого количества людей она не видела никогда. Разнообразно, порой странно одетых, с оттенками кожи от серовато-коричневого, как у Карика, до невероятно бледного, но при этом — темноволосых и кареглазых… Про первых она сообразила сама — это были уроженцы горной долины Бецци. А про вторых ей рассказал Лорд Всезнайка, примостившийся рядом.

— Это Морской народ. Они редко появляются в такой дали от побережья — не любят сушу. У тамошнего лорда — восемь больших островов, сотня разных кораблей и бессчётное количество лодок. В Антраксе, когда мы туда доберёмся, ты увидишь, как их много. Это самый крупный порт на берегу Великого моря.

Чара засмотрелась вперёд, поверх дороги, воображая себя птицей, которая летит над бесконечной равниной вдоль широкой ленты реки далеко на юг, до самого моря…

— А какое оно, море? — не отрываясь от своих грёз, спросила она.

— Синее. Зелёное. Тёмно-серое. С волнами высотой в крепостную стену и гладкое, словно лёд. Непостоянное. Огромное, как небо.

Чара попыталась представить себе это самое «море» и не смогла.

Вся труппа Триш трудилась на ярмарке в полную силу. Они давали представления два раза за день. Утром для детишек, толпы покупателей и зевак, и к вечеру — для усталых торговцев и прочей ищущей развлечений публики.

Утром больше всего работы доставалось смешиле Фонену и Карику, вытворявшему настоящие чудеса на толстом канате, протянутом над головами толпы. Он жонглировал, прыгал и вертелся в воздухе, гнулся и плясал, завязывался узлом, и притом проделывал всё это на высоте в два, а то и больше человеческих роста. Фонен смешил толпу неуклюжими и нелепыми выходками и ужимками. Лорд Всезнайка сочинял и читал меткие стишки о тех, кого зрители выбирали из толпы.

По вечерам Триш, Атто и Фонен разыгрывали неприличные сценки из супружеской жизни всех сословий или одушевляли сказки о Деве и Герое.

Чара крутилась вокруг фургона и деревянного помоста, помогая, чем только могла. Готовила еду, подносила реквизит, собирала монеты со зрителей в широкую шляпу, служившую для этой цели. Суматошный водоворот ярмарки захватил её целиком.

После утренних выступлений Лорд Всезнайка брал её с собой побродить по торговым рядам. О любом предмете, на который Чара обращала внимание, её новый друг обстоятельно рассказывал, что это такое, откуда и для чего служит. Частенько и сами торговцы слушали Югоря, раскрыв рты.