Между Явью и Навью - Мазин Александр Владимирович. Страница 24
– Дядька Ратибор! Что ж ты впервые за пятнадцать зим пожаловал? Стыд сглодал, что меня на съедение Яге отправил?
Один из гридней выстрелил на звук. Стрела задрожала в стволе, но Яги у осины уже не было. Она шагнула в ветви сирени и пристально смотрела за чернорясым.
– Сгинь, морок! – разнесся глубокий голос воина по округе. – Умерла Ядвига!
Служитель казненного бога прервал молитву – ненадолго, на пару вздохов! – и удивленно посмотрел на боярина.
Яге хватило этих мгновений. Она не могла ничего сделать с монахом – бог его крепко защищал. Но горящая, умирающая изба все еще была ее. Ее жизнью, ее силой… А еще – грудой объятых огнем бревен.
Левая опора подломилась, и горящая домовина рухнула на монаха. Яга вздрогнула от боли, будто ломала свою, живую ногу. Будто она сама, умирая, дала огненное погребение жрецу ревнивого бога.
Тот даже не охнул.
Гридни шарахнулись от разлетевшихся углей. Один сделал знак от зла – ага! Значит, не так уж ты, парень, крепок в христианской вере!
– Тварь нечистая! – заорал боярин, высматривая ее среди ветвей. – Отче наш!
– Иж-же еси… – заикаясь, вторил ему второй гридень.
Без защиты монаха получалось неубедительно.
Яга быстро, но бесшумно обошла их по лесу и крикнула с другой стороны:
– Так с чем пожаловал, дядька Ратибор? Проведать? Гордись – ратный подвиг совершил, спалил дом одинокой девки!
– Я крещен Константином! – прорычал боярин. – Выходи, слуга Сатаны!
Ягу корчило от боли. Гридни больше не стреляли, настороженно ждали, когда она ошибется и покажется. Но ей было незачем. Без молитвы можно и глаза дуракам отвести. Стреляйте по мороку, тратьте стрелы!
С болота наконец-то доковылял мертвяк. Он шел к хозяйке самым коротким путем, через бывший двор, мимо погребального костра избы и монаха.
– Ты еще откуда взялся?! – взревел боярин. – Стреляй дрянь волховскую!
От двух стрел мертвяк покачнулся, но устоял. Со скрипом повернул голову к гридням, утробно ухнул и, повинуясь воле хозяйки, пошел убивать боярина.
Как бы ни была богата дружина воеводы Менского, мечей-кладенцов в ней не водилось. Гридни привыкли воевать с людьми, и сейчас на несколько мгновений растерялись. А после сделали жуткую глупость – кинулись рубить мертвяка втроем.
«Хорошо я поработала, – хмыкнула про себя Яга. – Всех менских упокаивала сама, дружина мертвяков не встречала лет десять, а эти парни в жизни не видали. Вот и помогло».
– Стань мясо крепче дуба, кости тверже камня, – тихонько сказала она.
Вырвала у себя несколько волосков, наскоро обмотала на веточку и кинула в мертвяка. Попала.
Мертвяк вздрогнул и изогнулся. А когда выпрямился снова, добрые клинки больше почти не прорубали засохшую плоть. Оружие щербилось о кости, а мертвяк будто и не замечал – тянулся к горлу боярина. Живой человек уже лишился бы и рук, и ног, и головы – а покойник держался, еще и норовил схватить нападавших.
Гридень выругался – меч заклинило в мертвой ключице. Парень еле выдрал клинок.
Мертвяк дал Яге передышку – горсть мгновений, несколько быстрых вздохов – но без нее совсем беда. Надолго твердости не хватит, скоро ее помощник станет горкой рубленой тухлятины. Нужно успеть!
Она сдернула с себя пояс и сложила пращу – как в детстве, помнишь, дядька? Ты и учил!
Первым камнем промазала.
Мертвяк держался против троих. Пока – держался. Царица Морана, великая богиня, помоги!
– Камень тверд, месть сладка, кость хрустит, Морана рада, – шепнула Яга второму камню.
Он полетел будто сам и с хрустом ударился о затылок одного из гридней. Шлема на нем не было, вояки шли жечь ведьму, а не на битву. Шапка слегка смягчила удар, но парень пошатнулся и упал на землю. Стало ясно – больше не боец.
– Павел, лови тварь нечистую! – опомнившись, рявкнул боярин.
Второй гридень кинулся туда, где только что была Яга. Она шарахнулась в сторону – даже выщербленным мечом он мог убить мгновенно. Или хуже – ранить обессиленную ведьму и бросить догорать с костями монаха.
Она откатилась за кучу прошлогодних прелых листьев и сумела отвести врагу глаза. Он пошел по кругу медленно, пристально глядя на землю и ветки. Искал след.
Ягу спасали кусты, но еще чуть-чуть, и придется бежать со всех ног, как затравленный заяц. Леший далеко, не поможет, а сама она не совладает приказать корням поставить гридню подножку. И мертвяк уже почти разрублен… Яга бесшумно достала нож Мораны. Хотя бы еще одного она заберет с собой!
Гридень радостно обернулся к куче листьев – видать, углядел следы Яги. Шагнул ближе, чуть отведя меч в сторону. Не спрятаться.
Яга встала ему навстречу – умирать в бою во славу Мораны.
Темная тень упала на гридня с ветки осины. Он коротко вскрикнул, и тут же возглас стал бульканьем. Яга завороженно смотрела на фонтан крови, бьющий из горла падающего на спину Павла. Он силился зажать ладонью рваную рану, но только шарил слабеющими пальцами по кадыку.
Рысь ломает жертве шею, прыгая с ветки. Кот Мрак, весом в полпуда, себя не переоценивал и к прыжку добавил когти, перехватив яремную вену гридня. Даже сумел не запачкаться, только на сером хвосте остался мазок крови.
– Ты нас спас, милый, – выдохнула Яга.
– Мр-рау! – ответил кот, гордо махнул хвостом и скрежетнул когтями по осиновой коре, снова забираясь повыше.
Яга взяла лук, залитый кровью. В туле осталось несколько стрел. Она устала и ослабела. Ноги подкашивались, сердце колотилось как бешеное. В боку начало противно колоть. Яга глубоко вздохнула, кое-как уняла боль и вышла на поляну.
Боярин уже перерубил мертвяку обе ноги, оставил без пальцев на руке и чуть не лишил головы. Меч с хрустом вошел в мертвое плечо и застрял где-то в лопатке или ребрах. Боярин дернул его на себя, одновременно пнув мертвяка в грудь. Яга услышала мерзкий хруст ломающихся костей.
Первая стрела свистнула в трех вершках от боярина. Второй она попала старому воину в бедро, но широкий наконечник застрял в поле плотной суконной свиты.
Боярин отшвырнул то, что осталось от мертвяка. Яга вспомнила, как когда-то дядька Ратибор играючи побеждал троих воинов, и сама не поняла, как всадила ему в грудь две стрелы с длинными тонкими наконечниками – такие берут на кольчужных. И как только усмотрела их в туле!
Боярин медленно осел на землю. Он был еще жив, но Яга чувствовала – ненадолго. На всякий случай она не стала подходить ближе, умирающий воин все еще был смертельно опасен.
– Почему сейчас, дядька Ратибор? Ты отвел меня в лес, на поживу волкам, – она по-детски всхлипнула, вспомнив свой лютый ужас, – пятнадцать зим назад. Яга стала мне приемной матерью. Теперь я – Яга. Я полжизни здесь! Зачем?! – Голос сорвался на крик, но Яга не стеснялась этого.
– Ядвига, дочь Долгожданы, давно умерла. А ты, нечисть, – он возвысил голос, – будь проклята вовеки!
– Одной Долгожданы? – почти зарычала Яга. – А кто отец? Или брата своего Ратимира тоже ты убил? Как меня?!
Боярин зло усмехнулся:
– Не отец тебе Ратимир. Подойди, на ушко шепну, кто.
Вместо ответа Яга всадила третью стрелу точно ему в горло.
Отдышавшись, Яга кое-как добрела до сваленного камнем гридня. Он едва дышал, правая рука подергивалась, загребая тонкие стебельки весенней травы. Не жилец. Яга перехватила ему горло черным ножом Мораны. Иди, парень, к Хозяйке. Ты погиб в бою. Может быть, она отпустит тебя к Перуну.
Избушка все еще пылала. Все произошло очень быстро, бревна не успели прогореть. Из-под резного петушка с охолупня, еще не объятого огнем, торчала жутковато-белая рука монаха.
Яга отошла от костра и села на камень. Мрак спрыгнул с дерева, подошел, потерся мохнатым боком.
– Нам нужен новый дом, котик, – вздохнула Яга. – Где-нибудь далеко.
– Избушку жа-алко, – мурлыкнул кот. – Ка-ак ты без силы, а я без теплой печки?
– Плохо, милый. Очень плохо.
– Но за-ачем уходить? Этих мы игра-аючи победили, и других перебьем.