Больше, чем я просила (СИ) - Шерив Екатерина. Страница 71

Он взял её за руку, и они оба вышли из палаты.

***

Врач наложил Тате повязку на лоб, а также на средний и указательный пальцы правой руки, которыми Тата защитила свою голову от более сильного удара. Доктор предупредил, чтобы она обратилась в больницу, если место ушиба будет долго болеть или появятся кровяные образования под кожей.

Она не могла насмотреться на Артёма. Как бы ей хотелось остаться с ним… Но несмотря на скорую разлуку её всё равно охватывало огромное счастье. Она была рада, что приехала. На лице Артёма она тоже не видела тоскливого выражения. Он улыбался ей и прощался так, будто они уже завтра увидятся. От этого ей стало ещё легче, и она поехала к маме, испытывая долгоотсутствующую радость жизни.

Когда Тата постучала в квартиру Артёма, Светлана сразу же открыла ей дверь. Теперь у Таты были силы, чтобы нормально поговорить с ней. Они общались на кухне несколько часов, периодически перекусывая и попивая чай.

Для Таты поездка домой оказалась глотком свежего воздуха. Но её ждали обязанности перед её учениками. Если не она, то кто научит их элементарным знаниям?

Тата с мамой успели обсудить всё на свете за исключением инцидента с Лизой, которую Тата ни разу не слышала.

Уже прощаясь в дверях, Светлана всё-таки спросила Тату:

– Дочка, я знаю, что царапины Лизы и твой синяк – это последствия вашего с ней разговора, пока я была в магазине. Скажи мне честно, до чего вы с ней договорились?

– Мам, всё нормально. Я просто попыталась донести до неё, что нельзя так обращаться с человеком, который за ней ухаживает.

– Она после тебя такая задумчивая, – произнесла Светлана, пытаясь глазами и интонацией разделить своё удивление с дочерью. – Выгоняет меня из комнаты… Говорит, что ей надо побыть одной.

– Не обращай внимания. Я думаю, это неплохой знак.

      ***

Тата оказалась в Олонках на следующий день утром. Прежде чем зайти в дом Алевтины она решила приготовить плотный обед, потому что из-за длинной дороги страшно проголодалась. Лукьяна в доме она не нашла. Значит Матвей забрал его к себе.

Затопив печь, она начала готовить: сварила макароны и подогрела котлету, которую купила в кулинарии по пути сюда.

Еда показалась ей вкусной как никогда. Она довольно попивала чай в своей кровати, когда услышала собачий лай на улице и выглянула в окно. К её калитке приближался Матвей вместе с Лукьяном. Тата поставила бокал горячего чая на стол и спустилась вниз.

Открыв дверь, она радостно воскликнула:

– Привет, Матвей! – а потом, обняв, услышала его тусклый голос.

– Тата, что случилось? Мы тут всю голову изломали над тем, куда ты уехала и что у тебя могло случиться. И что это у тебя на лбу и на руке?

– Извини, но у меня правда не было времени на объяснения.

– А сейчас есть?

– Заходи! – она сделала шаг назад, впуская его в дом. – Привет, Лукьян!

Тата присела и обняла пса. Тот радостно вилял хвостом, а его скуления напоминали ей посвистывания.

Оторвавшись от своего любимца, Тата сказала:

– Матвей, как ты узнал, что я вернулась?

– Я гулял с Луком и увидел следы от обуви на снегу возле особняка Роз.

– Ясно! Я принесу нам сюда чай и спущусь.

– Тата, может попьём чай наверху? Зачем бегать? – предложил он, сложив руки по карманам штанов.

– Нет, Матвей. Это неприлично.

– Что значит неприлично? Ты что меня боишься? – спросил он, приподняв брови.

– Не боюсь. Пожалуйста, не обижайся, но я думаю, ты сам понимаешь, что в моей комнате тебе делать нечего. Я сейчас. Мы выпьем чай в классной комнате и поговорим.

Лукьян побежал вслед за ней на второй этаж. Тата налила чай для Матвея и забрала свой начатый.

Она спустилась вниз и поставила на свой классный стол бокалы и тарелку с сушками.

– Тата, что с твоим лбом и рукой? – допытывался Матвей, усаживаясь за стол.

Она обмакнула сушку в чай и произнесла:

– В меня запустила стеклянным бокалом бывшая жена моего мужа.

Тата начала рассказывать историю её замужества с самого начала. Чем дальше она в ней продвигалась, тем глаза у Матвея сильнее округлялись.

Когда она закончила, он сложил руки на столе, как во время деловых переговоров и произнёс:

– Тата, извини меня, но я всё-таки спрошу. Ты в этой ситуации на что-то надеешься? Если да, то скажи на что? Какой смысл от вашего брака с Артёмом? Он всю жизнь теперь вынужден быть со своей бывшей женой.

– Матвей, дело не в смысле. Я не знаю, чем всё это закончится, но я никогда не пожалею, что не бросила Артёма.

– Но у тебя есть реальный шанс провести всю жизнь непонятно как. Ты вроде как замужем и нет… Как таковой семейной жизни у вас с ним нет.

– У Артёма много надежд на нового врача, – Тата улыбнулась, засмотревшись на снегопад за окном. – Если он в это верит, значит верю и я.

– Бедный парень… – Матвей откинулся на спинку стула. – Да и ещё сын пропал у него… А зачем ты к его бывшей жене приходила?

– Когда я поняла, что он из-за неё попал в больницу, во мне вскипела такая злость как никогда в жизни. Из-за паралича Артём её жалел, а она его – ни капли. От этих чувств в моей душе поднялся ураган. Я ударила её, поцарапала до крови… Я знаю, что рукоприкладство – не выход из проблемы, тем более в её положении, но она причинила боль моему любимому человеку и не чувствовала за это вины. Я очень переживаю за Артёма. Вдруг это с ним повторится… Чтобы выдержать Лизу надо быть бетонной стеной, а не человеком.

– Ты просила дать тебе совет? Он тебе ещё нужен? – его глубокий голос заставил Тату посмотреть ему в глаза: взгляд Матвея был пристальным как никогда раньше.

– Я поняла ход твоих мыслей, – ответила Тата, интуитивно понимая, что он может ей посоветовать. – Но я не собираюсь оставлять Артёма.

Он наклонился к ней так близко, насколько ему позволил квадратный столик и «поймал» её взгляд прочными невидимыми нитями.

– Тата, ты молодая девушка. У тебя вся жизнь впереди, а эта Лиза и пропавший Серёжа – его семья… Его крест, если можно так сказать. Ему несомненно проще, когда у него есть такая мощная поддержка от тебя, но а как же ты сама?

Только когда его голубые глаза забегали по её лицу, она смогла оторвать от него взгляд.

– Матвей, я верю, что всё может измениться, потому что время идёт и всё меняет, – она потёрла глаза рукой. – Например, я сейчас с таким спокойствием говорю всем подряд, что Артём мой муж, а раньше у меня на это язык не поворачивался.

– Но почему?

– Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я боялась спугнуть счастье до такой степени, что старалась меньше говорить о нём вслух.

– Если ты говоришь, что всё может измениться, значит ты допускаешь, что можешь однажды оставить Артёма?

– Сейчас даже мысль об этом вызывает у меня отторжение. Пока мне достаточно знать, что я его люблю, а он меня любит. Ведь у нас обоих на данный момент есть занятие. Ему надо ставить Лизу на ноги, а мне – довести до конца дела с моими учениками. Единственное, чего мне не хватает так это – «я и он вместе».

– Наверное, ты верно мыслишь, – он снова откинулся на спинку стула, а на его лбу образовались две тоненькие складки. – Не нужно загадывать далеко вперёд.

– Это верно. – Тата вспомнила про чай и, обхватив тёплый бокал обеими ладонями, спросила:

– Расскажи, как у вас тут дела? Готовитесь к Новому году?

***

А к Новому году семья Матвея готовилась тщательно. Они все каждый год делали своими руками новые праздничные украшения. Это были вырезки из бумаги в форме снежинок и зверушек, разноцветные гирлянды и красивые вывески «С Новым годом!». Тата тоже поучаствовала в этой самодеятельности и нарисовала несколько рисунков на новогоднюю тематику. Все челны семьи Матвея расхваливали её умения. В Олонках Тата рисовала впервые, и ей было очень приятно снова взяться за кисть.