Больше, чем я просила (СИ) - Шерив Екатерина. Страница 85

На улице её ждали бурные проводы. Тата открыла рот от изумления, когда у ворот дома она увидела всех своих учеников, их родителей, а еще всю семью Алевтины и даже Дарью с младенцем на руках.

Тата потратила, по меньшей мере, пятнадцать минут, чтобы обнять каждого, кто пришёл её проводить.

Когда вдруг сквозь эту толпу к ней подбежал Лукьян, для Таты этот момент оказался невыносимым. Она растворилась в слезах и объятиях с любимым псом и думала, что никогда не сможет его отпустить.

– Тата, – услышала она голос Матвея рядом с собой. – Извини… Не знаю, как он выбрался. Я запер его в доме, как ты просила.

– Матвей, я этого просто не вынесу… У меня сердце разрывается. Я ведь фактически его бросаю.

– Успокойся, с ним всё будет хорошо. Я о нём позабочусь. Давай я уведу его отсюда, а потом вернусь и отвезу тебя в город на телеге.

Перед тем как Матвей увёл Лукьяна, Тата шепнула ему на ухо ещё несколько прощальных слов. Она бы забрала его с собой, но, боже мой, она не представляла, что будет с её жизнью, а обрекать бедного пёсика ютиться в квартире после такой вольной деревенской жизни она не могла. С Матвеем Лукьяну однозначно будет лучше.

Пока Матвей уводил Лукьяна, её друзья из многочисленной толпы пытались утешить её. Особенными ей показались слова Дарьи, сестры Матвея.

Она подошла к ней, а ребёнок на её руках забавно посапывал.

– Татьяна, мы с Егором младшим желаем тебе хорошей дороги и счастливой жизни. Как моя. С мужем и малышом. Видишь, какая у тебя здесь большая семья! Мы все будет рады снова видеть тебя рядом с нами.

Тата не очень поняла слова этой молодой мамочки. С одной стороны она желала ей семейного счастья, а с другой приглашала вернуться. Но её слова были до того проницательными и душевными, что Тата ещё раз обняла её. Она постаралась это сделать с той же заботой, с какой она произносила свои слова пару секунд назад. А ещё Тата легонько чмокнула в лобик её полугодовалого сына, который сразу после её поцелуя стал смеяться.

***

Несмотря на то, что ей было жаль оставлять всех этих людей, Тата испытала огромное облегчение, когда они с Матвеем тронулись в путь. В телеге не было возможности опереться спиной на что-нибудь, а Тата чувствовала сильное желание прислониться к чему-нибудь и расслабиться.

– Это невероятно, Матвей. Как же я устала… – протянула она, стянув с волос тугую резинку.

– Они все к тебе привязались. Я сам не представляю, как, например, дети теперь будут без твоих уроков.

– Ради бога, Матвей, давай не будем об этом. Мне и так плохо.

– Хорошо. Давай пока помолчим.

Тата с облегчением выдохнула. Пока они едут, она сможет немного прийти в себя, чтобы у неё хватило сил попрощаться с последним дорогим ей человеком.

На протяжении оставшейся дороги Матвей был сконцентрирован на управлении телегой, а Тата смотрела по сторонам и пыталась избавиться от комка в горле.

– Мы на месте, – объявил Матвей и притормозил возле автовокзала, откуда она приехала из Нижнего Новгорода. Они оказались рядом с заасфальтированной площадью, по которой туда-сюда бегали люди с чемоданами на колёсиках.

Тата взяла сумку и соскочила с телеги. Матвей спрыгнул вслед за ней.

Когда он встал напротив неё, Тата не знала, куда себя деть от переизбытка тяжёлых переживаний. Слёзы снова захватили её глаза, и у неё не хватало смелости взглянуть на него своим перекошенным от слёз лицом.

Не в силах больше терпеть эту неловкость, она бросила сумку и обняла его.

– Матвей, извини. Я пыталась всю дорогу успокоиться, но не смогла. Мне так будет тебя не хватать.

– Тата, успокойся. Ты что?.. Перестань плакать, а то я тоже расплачусь.

Он взял её лицо в свои ладони и заставил посмотреть в глаза.

– Тата, мы с тобой не навсегда прощаемся. Мои планы переехать в Нижний Новгород по-прежнему в силе.

– Да, конечно, – она улыбнулась. – Я точно знаю, что Педагогический колледж имени Ушинского готов открыть для тебя свои двери.

– Всё будет хорошо, – он убрал разлетающиеся от ветра волосы с её лица. – Ты едешь к людям, которые тебя любят и ждут. Скоро ты встретишься со своим мужем и потихоньку начнёшь забывать это место и нас.

– Матвей, ну причём тут мой муж и вы? – она покачала головой. – Зачем ты так говоришь? Вы мне все очень дороги. Почему ты думаешь, что я про вас забуду? Это не так.

На пару секунд он отвернулся от неё, как будто на чём-то сосредотачивался. Когда он снова посмотрел на неё, его щёки разрумянились, а в глазах появился блеск.

– Тата, я наверное не должен тебе этого говорить, но сойду с ума, если не скажу. Ты должна знать, что если твоей надежде о семейном счастье с Артёмом суждено будет умереть в тебе, то я всегда буду рядом для того, чтобы ты могла начать новую жизнь со мной. Потому что я люблю тебя, Тата. Я знаю, что не сделаю лучше ни тебе, ни себе, говоря об этом, но не могу об этом молчать

От его слов её сердце заныло. Она приложила руки к шее и к груди.

– Матвей, ты наверняка ошибаешься…

– Нет, Тата, это правда. Я не хочу ставить тебя перед выбором. Я знаю, для тебя его пока не существует. Но мы оба знаем о трудностях в твоей семейной жизни. Я понимаю, что ты испытываешь ко мне только дружеские чувства. Но ещё я точно знаю, что ты не могла не думать о том, каково это тебе быть со мной, в случае, если бы твой Артём не ответил тебе взаимностью. Ты даже можешь ничего мне на это не говорить. Я просто это знаю, потому что мы с тобой близкие по духу люди.

– Матвей, не путай, пожалуйста, любовь между мужчиной и женщиной и любовь между братом и сестрой…

– Тата, нет, – перебил он её, сдвинув брови. – Только не говори мне о том, что я тебе как брат.

– Но это так, – она услышала, как задрожал её голос от волнения. – И ты должен с этим смириться иначе мы с тобой больше не сможем общаться.

– Нет, Тата, – проговорил он, задержав дыхание, – ты просто сотрёшь меня с лица земли, если скажешь, что больше не хочешь меня видеть.

– Что ты, Матвей… Я не хочу, чтобы до этого дошло, – она сжала руки в кулаки и приложила к своему подбородку. – Я знаю, что это нелегко, но тебе придётся меня забыть, если ты хочешь, чтобы мы общались дальше.

– Хорошо. Я постараюсь держать себя в руках. У меня будет к тебе последняя просьба, – он убрал за ухо её локон, и его рука повисла рядом с её лицом. – Позволь тебя поцеловать…

– Нет, Матвей, мы уже об этом говорили. Я тебе этого не позволю.

Она отвернулась от него и сделала шаг назад.

– Но, Тата, что такого ужасного в моей просьбе? Я бы запомнил наш поцелуй на всю жизнь, и мне стало бы легче начать тебя забывать.

Тата подняла руки и обняла себя за голову. Глядя сейчас на Матвея, она как будто смотрела на себя в зеркало прошлого. Но ей никогда в голову не приходило просить Артёма о поцелуе. Она готова была пронести своё чувство через всю свою жизнь в одиночку, но не тревожа его. Хотя она ведь тоже первой призналась Артёму в любви… Нет, ей надо прекратить сравнивать. Сейчас совсем другая ситуация. Матвей, безусловно, был хорошо воспитан, но он не страдал таким как у неё обострённым чувством правильности. Ей надо об этом помнить всегда.

– Матвей, поцелуй не сможет тебе помочь и даже если сможет, то…

– То, что? Неужели моё безответное чувство не стоит этой жертвы с твоей стороны. Ты же говорила, что понимаешь, каково мне.

Тата посмотрела на него и твёрдым голосом произнесла:

– Я не могу так поступить с Артёмом. Даже если он ничего не узнает, я не могу.

– А если бы я это сделал, застав тебя врасплох, ты бы не чувствовала за собой вины?

Он сложил руки за спину и сделал пару шагов ей навстречу.

– Матвей, даже не вздумай. – Тата согнула ноги в коленях, и напрягла тело так, будто готовилась отбивать атаку. – Если ты это сделаешь, то сразу упадёшь в моих глазах.

– А как мне ещё справиться с моим чувством к тебе?