Возраст не помеха - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 20

– Да они нас еще в воде заметили, стреляли же, – спокойно бросил я.

– Но тут, в темноте?!

– Отследили, как мы плыли, «люстры»-то висят. Свет хоть и хреновый, да все равно нас было видно. Думаете, что увидели и забыли? Нет, это ж немцы, въедливые, гады.

– Они же нам теперь не дадут вылезти, – ругался командир.

– И не надо. Идите назад, в этих домах расположился батальон, их уже мало там, они прошли несколько дней назад и закрепились, но находятся в полном окружении. Буквально через улицу уже наши сидят. Если не найдете возможность уговорить командиров атаковать, расхреначьте их артиллерией. – Интересно, большая арта уже прибыла на тот берег, помню по мемуарам, что ее вначале не было. Тут, правда, еще проблема, командование снаряды экономит. Вон, пока перебирались, обратил внимание, что наши отвечают крайне редко, в час по чайной ложке.

– Откуда ты знаешь, что они в окружении? – уставился на меня старшой. Бешеные глаза зловеще блестели в темноте, даже страшно стало.

– Ребята, вы забыли, откуда я? – удивился уже я. – Немцы рвутся к Волге по соседним улицам именно для того, чтобы обеспечить окруженцам снабжение и подрезать нас на берегу. Но не выходит, сил тут пока много, а немчура танки провести пока не может. Да и наши танки тут где-то еще катаются.

– Леша, готовь рацию! – вдруг выдал командир, а снайпер послушно снял с плеч командира мешок и начал разворачивать. Ага, так мы с передатчиком? Отлично!

– Не намокла? – Снайпер ответил, что порядок.

– Хорошо вам, – пробормотал я, а командир уже докричался до кого-то с того берега.

– «Василек»? Код «Тюльпан», укажу красной ракетой. Спасибо! – расслышал я и весело посмотрел на командира. У того в глазах веселости не было, лишь озабоченность.

Уже через десять минут на склоне выше и в стороне от нас начали рваться снаряды. Стреляли «Катюши», вой этих ракет, да и огненные следы в небе видно издалека. Кстати, эффективность у них так себе, особенно в городе, пробивная сила слабая, рассеивание большое, хорошо когда работают целым дивизионом или двумя, а одной машиной… Командир группы перестраховался и запустил ракету вдаль, а то еще накроют. Хорошо такой группе, по запросу огонь открывают. Сомневаюсь, что вот так просто помогли бы простому подразделению пехоты, например. Но я рано радовался, огня дали как украли, дай бог пакет выпустили.

– Быстро, бегом марш!

Мы подскочили и под разрывы снарядов устремились прямо наверх, взбираясь на насыпь с такой скоростью, какую только могли развить люди по скользкой от прошедшего дождя и перепаханной снарядами и минами земле. Наверх тут, прямо в этом месте никто не поднимался, в том смысле, что проходов не было. Куски каких-то досок, железные ящики, кровельное железо, чего тут только не было, и среди этих гор мусора – мы. У первого же дома, до которого мы сумели добежать, нас встретила удивительная тишина, даже «люстр» в небе не было.

– Что-то уж больно тихо, – прошептал командир.

Перед нами с одной стороны было несколько домов, а впереди слева бывший парк или сквер. Широкая и открытая площадка, усыпанная воронками и стоявшими тут и там остовами танков. Танки разные, но наших больше.

– Тут вчера прорыв был, наш взвод работал по разведке и наведению, ты прав, немцы очень стараются помочь тем, кто укрылся тут в окружении. Наши не могут их оттуда достать, никак не подойти. Пулеметы, автоматы и огнеметы в упор, попробуй залезь к ним.

– Надо саперов вести по-тихому, – заключил я, вспоминая, как обстояло дело в моем времени, ну, или откуда я там провалился сюда. – Подорвать ночью стену, немцев там мало.

– Да не пройти, не слышишь, что ли?!

– С дымом надо. Затянули всю площадь и вперед. Понятно, что сложно и опасно, а больше никак. Фрицы, естественно, стерегут все подходы и не дадут подойти, стреляй да стреляй, да еще, скорее всего, у них есть связь и наблюдатели на той стороне площади.

– Снайперы бьют, – вдруг вставил слово в наш диалог снайпер, – парни потеряли троих вчера именно от снайперов.

– Эти могут, тем более тут такое раздолье с маскировкой, можно по два дня лежать не вставая, – кивнул я, но скорее себе, ибо не разглядишь тут ничего. – Наверняка еще и минометы на связи всегда.

Мы были близко, но не пытаемся подойти, сто процентов услышат или увидят. Пока нас закрывают кучи битого кирпича и разного хлама, но если пройдем еще несколько десятков метров, то окажемся как на ладони. Вот же залезли, ни туда, ни сюда.

– Парни, возвращайтесь, я один рвану, мне еще испачкаться предстоит, а то чистый больно, – снял я кепку, что была на голове.

– У нас приказ доставить тебя в расположение двести семьдесят второго полка НКВД…

– Командир, ты в своем уме, послушай мальчишку, – перешел я на ты. Да, подрываю я его авторитет сейчас знатно, как бы в глаз не получить, надо смягчить. – Поговорку знаете? Устами младенца глаголет истина! Ты же знаешь, нам тут несколько кварталов пройти нужно, как ты собираешься это сделать? Вернешься, скажешь, что возле расположения полка я исчез. Пусть связываются с кем-нибудь из полка и ждут меня.

– Как это исчез? – охренел командир отряда.

– Да вот так, – бросил я и вытянул руку, указывая за спины ребят, добавил: – Немцы!

Бойцы обернулись просто мгновенно, а я, упав на землю, перекатом ушел в сторону, за прикрытие какого-то деревянного настила, частично сгоревшего и обугленного. Теперь парни меня не видят, хотя вроде как пытаются звать, шепотом. Ну ухари!

Ползком, от кучи к куче, благо их тут было великое множество, я пересек площадь. Немцев тут не было, да и наших тоже. Несколько разбитых в хлам домов, горы битого кирпича и шлака, доски, даже сгоревшие деревья, но никого живого. Идти далеко, правильно сказал командир, несколько кварталов. А главное, я не знаю точно, где сейчас тот полк, что мне нужен. Мне объяснили в штабе, что энкавэдэшников специально усиливают, наращивая группировку в расчете на меня, то есть на мою будущую работу, так что нужно стараться попасть к ним как можно скорее.

– Стой, кто идет?! – услышал я и охренел. Часовой? Он бы еще крикнул на весь Сталинград! Ясно, что где-то здесь наверняка КП какого-нибудь батальона или полка, частей-то в городе много, но все разрозненны, но окликать, привлекая внимание? Тут же все вперемешку и наши, и немцы, с головой-то дружить надо? Или нет?

– Тише ты, служака, немца привлечешь! – ответил я из темноты и тут же нырнул в пролом в ближайшей стене. Хватит ума, ведь еще и пальнут вдогонку, блин, как-то я не заметил этого часового. Что тут у нас такое вообще? А, вроде театр высится, понятно, КП одного из батальонов тут, кажется. Вроде как у них тут еще и медсанбат. Если все мои планы рухнут, скоро все здешние обитатели погибнут, последних добьют в здании театра. Это, кстати, хреново, что до театра добрел, значит, едва не промахнулся. Я рассчитывал выйти севернее и топать там, где точно должны быть наши войска, а теперь сложно будет, тут и на немца нарваться как два пальца об асфальт. Пока не попаду в полк НКВД, куда меня и вели мои надзиратели, к немцам мне пока нельзя.

Стрельбы все же не последовало, пронесло. Я двигался осторожно, постоянно прислушиваясь, хотя грохот боя становился все громче, где-то уже близко, чуть-чуть осталось.

«О, а вот и Коммунистическая, если энка-вэдэшников никуда не перебросили, исходя уже из моей информации, то где-то рядом я их и найду!» – мысленно разговаривая с самим собой, я попытался найти проход через дом, отыскивая проломы.

В этот раз не повезло, ни спуска в подвал, ни проломов не обнаружил и пришлось вновь вылезать на улицу, а там стреляют. Впереди справа виднелся парк, точнее, городской сквер, если называть так, как на карте указано. Отжатые от Царицы наши войска закрепились тут, но скоро… Нет, нельзя так думать, я должен изменить это, не зря же меня сюда закинуло?

– Эй, товарищ красноармеец! – по-простому начал я, а что, я ребенок, мне можно. – Тихо-тихо, свои. Да убери ты свою винтовку, дурак, что ли, в меня тыкать этой дурой! – Блин, окликнул на свою голову этого ухаря.