Водородная Соната - Бэнкс Иэн М.. Страница 74

— Как близко необходимо подлететь?

— Семнадцать плюс-минус пять тысяч.

— Скорость?

— Сорок процентов. Сближение до пятидесяти семи килосветовых при максимально близком подходе. Будет примерно субмиллисекундное окно.

Тефве присвистнула.

— Ты собираешься сжать меня в миниатюрный шарик, не так ли?

— Если бы вы были настоящим человеком, это немедленно сломало бы все основные кости в вашем теле и не только кости. Однако, к счастью, всё не так плохо. Вы не травмируемы. Хотя я мог бы поместить вас под…

— Нет необходимости. Я крепка, как старые космические ботинки. И разбираюсь в этом, поверь.

— Тем лучше. Скафандр будет стараться не использовать никаких полей, включая АГ, так что посадка может быть немного неровной.

— Кинетическая.

— Кинетическая?

— В старину так выражались.

— Хм. Кинетическая. Вполне подходит.

Быстрый Пикет произвёл начало аварийной остановки, затем — когда он на исчезающе короткий миг оказался менее чем в планетарном радиусе от мира — использовал свой сверхмощный вытеснитель, чтобы выпустить в сторону планеты смятую в клубок Тефве и россыпь миниатюрных вспомогательных компонентов поддержки. После этого он продолжил свой путь, постепенно замедляясь, начав совершать широкий разворот, который спустя несколько часов вернёт его в систему для скрытого подхода к Цетиду.

Тефве появилась в небе, войдя со скоростью чуть меньше звуковой. Скафандр определил, где она находится, скорректировав направление в сторону суши, без крупных окрестных водоемов — что было не совсем оптимальным, хотя и не особенно существенным — и резко затормозил, расправляя слои, как ленточные парашюты, сбросив девяносто пять процентов скорости примерно за полкилометра при наклоне сорок пять градусов. На едва уловимое мгновение Тефве почувствовала, что кувыркается. Такое стремительное замедление с учётом веса — необычно распределенного из-за того, что она была упакована, спрессована в деформированный, максимально уплотненный шар — запросто убило бы обычного человека. Не успела она толком подумать об этом, как кувыркание уменьшилось, ориентация стабилизировалась, упорядочив движение, вслед за чем уменьшился и вес.

Удар пришелся на спину и колени, но боли не было. Она услышала только голос скафандра — тихий, но отчётливый: "Приземлились".

Не теряя времени Тефве начала разворачиваться, едва только скафандр повернул её, уложив лицом к охристому небу, видневшемуся между мягко покачивающимися стеблями бронзовой высокой травы. Она почувствовала, как лёгкие снова наполняет воздух. Во время выброски они также были свёрнуты, сохраняя объем.

— Как у нас дела? — спросила она, когда смогла полноценно дышать.

— Всё хорошо, — сообщил скафандр. — Враждебного интереса не выявлено.

— Это обнадёживает.

Её обычные болевые рецепторы снова включились, изредка сообщая о себе покалыванием.

Она села, отряхнулась, затем, не вставая, отстегнула рюкзак и надела одежду, которую для нее приготовили на корабле. Одежда призвана была сделать ее немного похожей на паломницу. Человека-паломника, если быть точной, потому что местные жители людьми не являлись, хотя и привыкли к виду гуманоидов, наведывавшихся на Цетид время от времени из близлежащих звёздных систем. Затем она позволила рюкзаку сложиться и спрятаться на спине скафандра.

После этого она осторожно встала.

Цетид встретил её оранжево-красным солнцем, именуемым Хелудуз.

— Раньше вы смотрели на мою грудь.

— И, как ни странно, ничего не находил. Отсутствие может приковать взгляд более эффективно, чем присутствие.

— Что? А, ну разумеется. Я думала, вы просто считаете, что у меня особенно изящная крепкая грудь.

— Можно и так сказать.

— Вы когда-нибудь хотели… когда-нибудь думали о том, чтобы мы … провели время вместе?

— Какой ответ оскорбил бы тебя меньше: да или нет?

— Ни то и ни другое. Меня бы это не оскорбило.

— Тогда ответ будет: "Не совсем".

— Не совсем? То есть да, но не в полной мере. Ха!

Она была слегка пьяна. Это было время, когда она всё ещё собиралась доставить серебристо-серый куб в Инкаст, направляясь в Оспин на клипере, — и думала, что должна хотя бы включить устройство, убедиться, что старик в каком-то смысле всё еще там, и, возможно, попросить у него прощения. Возможно.

Слишком много коктейлей в баре. Она думала, что ей было очень комфортно с симпатичным молодым человеком — действующим капитаном Восьмого флота, — но потом неожиданно появилась девушка, о которой он забыл упомянуть — предполагалось, что это будет сюрприз для него; девушка сошла в ближайшем порту пару часов назад, и с тех пор ждала в его каюте, гадая, куда это он подевался… Ситуация становилась некрасивой, поэтому она извинилась и ушла.

Еще до отъезда из дома, десятью днями ранее, она решила, что во время путешествия не будет включать устройство с состоянием сознания КьиРиа. Этот старый мошенник отдал ей чертов прибор, вероятно, намереваясь манипулировать ею, и она ещё сделала ему в некотором роде одолжение, решив доставить устройство в Оспин, вместо того, чтобы избавиться от него или просто отправить в Инкаст как посылку.

Она помнила, что прихватила тогда с собой волюпту, собираясь использовать время в дороге конструктивно и попрактиковаться.

Но потом — возможно, из-за коктейлей — передумала.

— Гзилты так и не присоединились к великому генетическому слиянию, которое остальные представители Культуры сочли за благо, — вещал голос КьиРиа. (Теоретически она могла бы и увидеть его через экран кабины, но, подумав, отставила данный вариант). — В результате у них нет генов, отвечающих за влечение к представителям других видов. Всё ограничивается только элементарным интересом с сохранением дистанции, когда одежда скрывает неутешительную правду. Я не вёл подсчет, но если ты внимательно следила, то, подозреваю, заметила, что я смотрел — или даже скорее, скользил взглядом — по твоей груди чаще, когда на тебе был топ, нежели когда ты была обнажена по пояс. Дело в том, что мы находим друг друга интересными, только если отбросить в сторону сексуальные соображения. Опять же, тебе придется поверить мне на слово, если я скажу, что десятитысячелетняя разница в возрасте гораздо важнее, чем видовые различия.

— Значит, у вас никогда не было отношений с женщиной Гзилта?

— Я этого не говорил.

— Были? — Коссонт, лежа на кровати, распихала подушку и устроилась поудобнее, глядя на экран. Может быть, ей следовало вывести его лицо? Покраснел бы он сейчас? Краснеют ли состояния разума в устройствах, подобных этому?

— Технически, да, — отозвался голос из куба, звучащий безразлично. — Но это было, опять же чисто технически и неудовлетворительно для обеих сторон. Кажущиеся поверхностными физические различия становятся более… ярко выраженными, когда видишь их воочию. Случается, впрочем, что человек не препятствует такому развитию событий, рассматривая его как продолжение дружбы. Не со всеми, поскольку не все нуждаются в таком выражении. Большинство людей, которых я находил и нахожу интересными и привлекательными, живут больше умом, чем телом. Тем не менее, некоторые, похоже, нуждаются в… подтверждении. Мне всегда казалось, что приверженность к действию, с заключённым в нём символизмом важнее, чем само действие, которое при его совершении — или, по крайней мере, при размышлении над ним — имеет тенденцию подчеркивать скорее различия между участниками, чем их сходство.

Коссонт легла на спину, посмотрела на потолок каюты, сцепив обе руки за головой.

— Интересно, знала ли я кого-нибудь из них?

— Кого? Моих партнеров среди гзилтов?

— Да.

— Едва ли. Потому хотя бы, что все они давно мертвы. Ну, может быть, пара находится в хранилище.

— Звучит грустно.

— Однако, это не так. Не стесняйся жалеть меня, если испытываешь такую потребность, но помни, что ты делаешь это ради собственного сентиментального удовлетворения, а не потому, что я действительно чувствую нечто подобное. Я прожил десять тысяч лет — и привык к такому. Умирают возлюбленные, гибнут цивилизации… человек вырабатывает в себе некое богоподобное безразличие ко всему происходящему. К счастью, сохраняются эмоции, позволяющие черпать наслаждение в таких непреходящих основах жизни, как любовь, чистое чувственное удовольствие, открытия, понимание и эрудиция. Даже если знаешь, что в конечном итоге все это… условно.