Одержимые сердца - Морион Анна. Страница 16

Я не смогла сдержать смех.

Да! Обещала!

Но моя главная тайна осталась при мне.

Я не смогла. Никто не должен знать. Никогда.

– Разве моя тайна не достойна твоего внимания? – иронично улыбнулась я.

Ложь. Отвратительная, гадкая, грязная ложь. Смятение. Стыд.

– Конечно, достойна. Но это нельзя назвать тайной. Но и постыдным тоже. Однажды я захотел Кристину Ванини, и это при том, что она замужем за одним из моих друзей.

– И что?

– И ничего. Я думаю, это было обычной влюбленностью, как было у тебя с Фредриком. А сейчас Кристину я вообще как женщину не воспринимаю. Она – часть Энтони. И все. – Мартин взял мои ладони в свои и с усмешкой взглянул в мое лицо. – Как ты думаешь, мы будем такими же, когда полюбим? Такими, как Маришка и Маркус? Миша и Фредрик? Наши родители?

– Такими же смешными, ты имеешь в виду? – бросила я и вздохнула. – Не знаю… Но я надеюсь, что этот день никогда не наступит. А ты?

– Я столько лет обхожусь без любви, что она перестала быть для меня чем-то возвышенным. – Мартин скорчил гримасу. – Но, как показывает куча примеров, когда-то мы станет сверхчувствительными идиотами. Да простят мне мама и папа.

– Какого ты высокого мнения о Мише и Маришке! – усмехнулась я.

– Ладно, Маришка – образец благоразумия. Но Миша…

– Что Миша? Предупреждаю – не смей говорить плохо о нашей младшей сестренке, обличитель ты эдакий!

– Я и не собираюсь. Но ее поведение вряд ли можно назвать, так сказать, разумным. Если Фредрик решит жить на Марсе – она полетит с ним. Разве это – правильно? Идти на поводу у другого, даже если любишь его. Не могу понять этого.

– Только ты забыл, что Маришке – не двадцать семь, как Мише. Через двести лет Миша будет такой же благоразумной, вот увидишь. Но, надеюсь, не такой ханжой как Маришка. – Я насмешливо усмехнулась.

– Никак не привыкну к тому, что вы так горячо «любите» друг друга, – со смешком сказал мой брат. – Итак, на данный момент в клане Мрочеков остались только три здравомыслящих персоны: я, ты и Мсцислав. Все остальные либо влюблены, либо несчастны, либо замужем или женаты.

Слова Мартина рассмешили меня. Если бы он только знал! Если бы он только знал, что не трое, а двое!

– Голодная? – вдруг спросил Мартин.

– Не прочь выпить вина. Но не больше двадцатишестилетней выдержки, – подмигнула ему я.

– Я знаю прекрасное место. Пойдем.

Мы поднялись со скамейки и направились из старого города в один из неблагополучных районов, где-то на окраине Гданьска.

Мартин был прав. Отличное место для охоты.

В четыре утра мы расстались, сытые и довольные.

Я вернулась в свой номер и, упав в кровать, лихорадочно обдумывала слова Мартина, которые крутились в моей голове, как заевшая пластинка.

«Идти на поводу у другого, даже если любишь его».

Со мной это никогда не случится. Клянусь себе. Пасть так низко могут другие, но не я.

***

– Как насчет караоке-бара?

– Не смеши.

– Я частенько там бываю.

– О, боги, Мартин, у тебя ведь совсем нет слуха.

– Ты ничего не понимаешь в музыке.

– По-моему, в нашей семье умеет петь только Миша.

– И я.

– Как же сильно ты себя любишь.

– Пойдем. Споешь что-нибудь.

– Нет уж, увольте.

– Все, возражения и отказ не принимаются.

– Отцепись уже от меня!

– Боишься публики?

Мартин точно издевался надо мной. Караоке-бар! Спеть! Я даже не помню, когда в последний раз слушала музыку, а он предлагает мне спеть! Хм. В последний раз я пела, когда мне было 7, для бабушки и дедушки. Рождественскую песенку.

– Ничего я не боюсь! Но на «слабо» ты меня не возьмешь! Мы – не дети, и на это я не поведусь! – насмешливо ответила я на вопрос Мартина.

– Все так говорят. Трусишка! – Мартин обвил рукой мои плечи и потащил меня по людной улице, сквозь вечерние фонари, в какое-то жуткое полуподвальное помещение. Мы остановились перед черной железной дверью.

– Хорошо, что ты сегодня при параде, иначе тебя отправили бы домой, к родителям, – шутливо сказал мне брат.

– Ха-ха-ха! – имитировала я смех.

Но он был прав. Сегодня на мне был полный вечерний макияж, платье, каблуки и черная кожаная куртка.

– Я буду петь, а ты завидуй. – Мартин нажал на расположенный на желтой стене круглый звонок, и через восемь секунд дверь открылась. На пороге появилась женщина среднего возраста. С тоннелями в ушах, длинными синими волосами и выбритыми висками.

– А вот и наша звезда! Хай, Мартин! – приветливо сказала она грубым прокуренным голосом.

Мартин подмигнул ей.

– Черт, ты как всегда шикарна! – тоже приветливо ответил ей Мартин.

– А это кто с тобой? – Женщина с любопытством взглянула на меня.

– Это моя сестра, Грю. Она будет зажигать сегодня. – Мартин хлопнул ее по плечу, как какого-то мужика.

Вот это фамильярность со смертными!

– Крошка, у тебя есть с собой id или паспорт? – обратилась ко мне эта «подруга» Мартина. – Шикарная у тебя сестренка, Мартин.

– О, боги, – насмешливо шепнула я, а затем негромко кашлянула. – Я бы с удовольствием показала свой паспорт, но ваша звезда не сказал мне о том, что он может мне понадобиться.

– Прости, из головы выпало, – сказал мне Мартин. – Я так часто здесь бываю, что меня уже давно не проверяют. – Грю, – обратился он к своей «подруге», – Она уже давно совершеннолетняя.

– Я слышу это каждый день по двести раз. Крошка, сколько тебе?

– Двадцать пять, – ответила я. – Честно.

– Грю, я не стал бы тебе врать, правда, – настойчиво сказал Мартин. – Ты же меня знаешь!

– Ну, хорошо, красавчик, только ради тебя. Проходи, крошка. – Грю отошла в сторонку, предоставив нам проход внутрь.

– Ты чудо, Грю. – Мартин чмокнул ее в щеку.

– Только сегодня караоке не будет. У нас концерт, – отмахнулась от него Грю.

– Вот черт! А я так хотел спеть «Bad» Джексона! Кто выступает?

– Moonlight, – ответила Грю, идя следом за нами.

– Они же давно распались… И почему никто даже не заикнулся, что они буду выступать? Грю, я повесился бы, если бы не попал на этот концерт! – с жаром воскликнул Мартин.

– Дорогуша, ты сам виноват! Давно не приходил и не следил за афишей! – рассмеялась Грю.

– В первый раз о них слышу, – сказала я брату. – Что за группа?

Но Мартин словно не слышал меня.

– Они решили дать три концерта, и нам сегодня очень повезло. А вообще билет стоит двести злотых. Копейки! – сообщила нам женщина.

– Мы заплатим. – Мартин резко остановился и достал из кармана своей черной куртки портмоне. – Вот, за меня и сестру. – И он попытался впихнуть купюры в руки Грю.

– Вот еще! Оставь себе. Просто проходите.

– Нет уж. Мне нравятся их песни, и я не хочу лишать их честного заработка!

Грю нехотя взяла у него деньги.

– Какой ты, однако, благородный, – шутя, заметила я, когда мы продолжили свой путь. – Что они играют?

– Рок. – Кажется, Мартин был всерьез взволнован событием. – Как повезло! Уже и не надеялся увидеть их концерт еще раз!

– Так ты и на концертах их бывал? Автограф на заднице получил? – забавлялась я: Мартин был слегка смешон.

– Нет, но сегодня обязательно! А тебе попросим расписаться на груди! – с энтузиазмом ответил на это мой брат.

Мы пришли в большой широкий зал. Несмотря на то, что зал располагался под землей, на нулевом этаже, потолки его были высокими. Вот и прекрасно. Ненавижу помещения с низкими потолками – они просто давят на психику.

– Ну и народу сегодня! – заметил Мартин.

– Прямо как встреча с Папой Римским! – поддакнула я.

Как мне нравилось шутить над ним!

Но Мартин не обращал на меня внимания, а усиленно работал плечами, пробивая нам дорогу к сцене, со словами: «Пардон», «Извини, приятель», «Прости крошка» и «Дорогу самым большим фанатам!».

– Да ты профессионал! – похвалила я брата.