Наколдую любовь... (СИ) - Константа Яна. Страница 22
- Выросли дети, Андрик. Нет у нас выбора все равно. Смирись. И пошли уже, пока голубки наши не решили, что мы вообще против их свадьбы.
Глава 18
Завертелось, закрутилось все в преддверии свадьбы.
Как и ожидала Ася, староста – дед Митяй – с пониманием отнесся к их с Андриком просьбе и велел самим выбрать подходящую ткань для шатра, попросив соблюсти лишь одно условие: хоть немного, но силуэты новобрачных должны быть видны. Иначе какой смысл в обряде?
Андрик, хоть и недовольно шипел время от времени, но все же сдался, понимая, что все равно избежать позора не удастся, и выбрал ткань по принципу покрасивей да подороже. Для убранства заказал он в городе и самые красивые цветы, которые приглянулись Асе с Яриной: розы, лилии и нежные альстромерии. Желая все проконтролировать, он даже самолично поучаствовал в установке шатра – под понимающие снисходительные улыбки работяг порывался и молотком поработать, и покомандовать.
Ася с Натальей – матерью Марека – тем временем занялись нарядами. С мужскими проще: шаровары да рубаха-косоворотка – лишь бы белые; а вот с нарядами Ярины, Агнешки и своими собственными хотелось повозиться. И раз уж лишена невеста роскошного платья, то хотя б свадебная рубашка должна быть самой красивой, самой нежной и… вообще, самой-самой! Местные мастерицы только улыбались, глядя на волнующуюся Асю, требующую для Ярины шедевр ткацкого искусства, и шили из привезенного шелка привычные им, одинаковые для всех наряды – свободные, с завязками на груди, белоснежные длинные рубашки, больше похожие на ночные сорочки, которые потом затянутся под грудью тонким плетеным пояском.
А вот Агнешка к свадьбе сестры отнеслась… равнодушно. Вида, как больно ей от всех этих приготовлений, она не показывала, не желая портить сестре ощущение праздника, но не волновали ее ни горячие подробности предстоящего обряда, которыми щедро делились зачастившие к ним в дом соседки, ни вид сорочек, сшитых для них с Яриной. Примеряла она свой наряд, как две капли воды похожий на Яринкин, и не чувствовала ничего, кроме дикой тоски да то и дело подступающих слез; смотрела на себя в зеркало и понимала, что никогда не станет на обряде настоящей невестой – суждено ей быть лишь тенью, массовкой для других.
А тут еще и Марек каждый день стал бывать у них в гостях, на правах будущего зятя. Андрик обещал построить молодой семье отдельный дом, но пока договорились, что жить дети будут здесь, у Андрика с Асей. Места здесь больше, чем у соседей, да и есть возможность выделить молодоженам отдельную комнату – Марек с Яриной уже частенько запирались в своей будущей спальне и строили планы на семейную жизнь.
До ночи свадебного обряда оставалось чуть больше суток…
Вечером Марек задержался у Яринки. Они знали, что завтра не увидятся – встретятся только в полночь, на поляне, и уже не как жених с невестой, а как муж и жена, – и оттого труднее было расстаться.
Она стояла у окна – он обнимал, стоя за ее спиной. Нежно, осторожно держал Ярину за талию и прижимал к своему животу, чувствуя, как дрожит она, не в силах скрыть те же желания, что мучают и его. Чувствуя, как пальцы ее гладят его руки и не могут отпустить, будто молят: не уходи! Останься! Не оставляй! Родная его девочка… Любимая…
- Мне кажется, я завтрашний день просто не переживу, - прохныкала Яринка, гладя обнимающие ее руки.
- Завтра тебе будет не до меня…
- Мне всегда до тебя!
- Знаю, - прошептал Марек, прильнув губами к шейке своей невесты. Поднялся чуть выше, прикусил легонько мочку ушка, опаляя дыханием: – Потерпи, моя хорошая, всего день – и мы снова будем вместе. Навсегда! Я буду очень скучать, и ты не представляешь, с каким нетерпением утащу тебя завтра в шатер…
Яринка засмущалась, рисуя себе эту картину… День, который провели они на поляне, еще не забылся, своим слабостям они больше не поддавались, решив сохранить трепет ожидания до брачной ночи, и теперь каждое слово о грядущем таинстве, каждый поцелуй, каждое объятие обжигало нетерпением и щемящим предвкушением.
- Ну все, малая, мне пора идти. Да и тебе нужно выспаться хорошенько. Проводишь?
Конечно, проводит. Нехотя – разомкнулись его руки, выпуская Ярину; нехотя – отошел.
- Как Агнешка? – поинтересовался Марек напоследок.
Ярина пожала плечами, но глаза ее выдали грустинку – сестра отдалилась и радость ее не разделяет.
- Все наладится, Ярин, не переживай.
Улыбка на прощанье, короткий поцелуй… Ярина проводила его до двери, а дальше не пошла, ибо знали оба: иначе не распрощаются и еще полночи будут целоваться под пристальным взглядом луны. А надо выспаться хорошенько, сил набраться перед важным днем. Закрыв за Мареком дверь, Ярина вернулась в спальню и достала свадебную рубашку, уже предвкушая, как завтра наденет ее, как босоногая пройдет в нем по полю, плетя венок, как будет ждать полуночи…
***
В саду, на скамейке, сидела Агнешка. В дом, где все только и говорят, что о завтрашней свадьбе, возвращаться не хотелось – не хотелось портить праздник тоскливым видом, но и слушать эти разговоры, смотреть на бесконечные лобызания Яринки с Мареком было невыносимо. Вот и сидела она в одиночестве и смотрела на луну – такую же холодную и неживую, как и она сама.
Вскоре дверь тихонько скрипнула, и из дома вышел Марек. Он прошел мимо, и Агнешка выдохнула: не заметил. Однако, дойдя почти до калитки, он обернулся – видать, проверить, не провожает ли Яринка его взглядом из окошка, – и вот тогда увидел Агнешку.
Несчастная, обласканная лишь тусклым светом полнолуния, сидела она одна-одинешенька, напоминая грустный призрак посреди ночного сада. Плечики опустила, голову понурила… Немного подумав, Марек развернулся – хотелось ему чисто по-человечески немножко взбодрить девушку, сказать, что все и у нее когда-нибудь наладится. А еще он знал, как переживает Яринка из-за отчуждения сестры, и в этом невольно чувствовал себя виноватым.
- Можно? – спросил он, подойдя ближе.
Агнешка равнодушно пожала плечами и чуть отодвинулась, высвобождая на скамье место рядом с собой.
- Грустишь?
- Нормально все.
Ну да, нормально… По ней видно!
- Ты не рада нашей с Яриной свадьбе?
- Рада.
- Яринка переживает, что вы отдалились…
- Зачем я ей? – вздохнула девушка. – У нее теперь есть ты…
- Но я ей тебя не заменю, - улыбнулся Марек и вдруг добавил, не подозревая, каким ножом прошелся по измученному сердечку: – Агнеш, не завидуй ей. Найдется и твоя половинка, настанет день, когда и ты станешь невестой.
Хотел как лучше, а Агнешка не выдержала и рассмеялась – надрывно, горько…
- Ну что ты смеешься? Да посмотри, ты же красавица каких поискать! Да черт с ним, с Федькой, не все ж такие подонки! Уверен, найдешь и ты свое счастье…
- Да не найду я ничего! – со злостью выпалила Агнешка, чуть не плача. – Не будет у меня никогда счастья, понимаешь?! Ни мужа, ни детей… Ничего!
- Да откуда столько неверия в себя?! Агнеша…
- Неверия?! Вот ты… скажи мне, Марек…
Взгляд ее вдруг потемнел, когда парню в глаза посмотрела. Она понимала, что вопрос неуместен, но сдержаться уже не могла.
- Скажи мне, Марек, если б не Ярина… Вот ты, к примеру, смог бы меня полюбить?
Марек сперва опешил от такого вопроса, но потом, осознав, что нет в нем ни капли флирта – в нем только боль и неверие в свою женскую силу, – улыбнулся, и, желая сделать несчастной девушке приятное, приободрить, ответил:
- Ну а почему же нет? – и в шутку добавил с улыбкой: - Я такую красавицу точно б не пропустил!
В ответ – лишь горькая усмешка. Понимала Агнешка, что он врет, не желая ее обидеть. Хороший он парень, добрый… С таким она счастливой быть смогла бы.
- Спасибо, хоть и врешь, - тихо ответила она. – Ты иди, Марек, у тебя завтра свадьба…
- Да, мне пора уже. А ты не грусти! Ты обязательно встретишь своего единственного – иначе быть не может, - заверил он на прощанье, крепко сжав похолодевшую ее ладошку, и отправился домой.