Большой прощальный поцелуй - Кин Дей. Страница 18

Трудно лавировать между грязевыми отмелями в темноте.

Кейд подумал было бросить якорь и ночевать на судне, но тут же отказался от этой мысли. До Джанис было рукой подать, и ему не терпелось объясниться с ней. Да и от Мими избавиться. Перспектива провести с ней на борту еще одну ночь его не прельщала.

Мими вышла из кубрика с распухшими от слез глазами. На ней было платье, колготки, босоножки на высоких каблуках, которые он купил ей в Новом Орлеане. Голос ее звучал необычайно грустно.

– Приготовить что-нибудь поесть?

Он покачал головой.

– Не беспокойся. Через час будем на месте.

Он почувствовал желание уязвить ее:

– А то вдруг я снова надумаю стать на якорь?

В слабом свете зеленых и красных лампочек на приборной доске он увидел, что Мими готова снова расплакаться.

– Я же сказала, что сожалею.

Ему стало стыдно, словно он накричал на нее.

– О'кей, выходит, мы оба сожалеем... Если хочешь есть, сообрази что-нибудь сама. Но ничего не включай, иначе я напорюсь на мель.

Он снизил скорость до такой степени, что вельбот едва двигался. В этом месте проход был узким и сложным, но как только он пройдет Гранд-Пасс, они снова окажутся на открытой воде.

Она прикусила нижнюю губу.

– Хорошо, только не кричите на меня!

– Я не кричу! – рявкнул он.

Он повернулся к рулевому колесу, в который раз сожалея о том, что не пошел сразу коротким путем. Но тогда он бы не узнал, что его разыскивает полиция по обвинению в убийстве, а в такого рода вещах всегда лучше знать, что тебя ждет. С властями, как и с женщинами, нужно держать ухо востро.

Она продолжала стоять в дверях кубрика.

– Как вы узнаете, куда надо плыть?

Он попытался что-то объяснить, но быстро отказался от этой затеи. Можно объяснить, как вести судно по компасу. Но нащупывать путь в темноте – совсем иное дело. Все равно как летать на реактивном самолете – это либо получается, либо нет. Сочетание многих факторов: прошлый опыт, гул моторов, цвет кильватера, какие-то известные одному тебе приметы и признаки.

– Я бывал здесь и раньше, – сказал он. – Как насчет того, чтобы распить еще одну бутылочку вина? Все-таки мы намерены встретиться с нашими уважаемыми партнерами, следует отметить это событие.

– Как прикажете, – раздался знакомый ответ. Она открыла было рот, чтобы добавить что-то еще, но передумала и исчезла в кубрике. Через пару секунд она появилась с открытой бутылкой душистого портвейна Сэла.

Мими протянула ему бутылку, но в этот миг судно царапнуло днищем подводную гряду, и Кейд инстинктивно задержал дыхание. Когда опасность миновала, он сказал:

– Сначала ты. Салудос!

– Нет, спасибо, – решительно произнесла она. – Я не пью на пустой желудок.

Кейд сделал большой глоток прямо из горлышка. Вино показалось ему слабым, невыдержанным. Лучше бы это был ром. Ему хотелось напиться до беспамятства. Хотелось, чтобы Мими была Джанис. Или чтобы он был Джеймсом Мораном. Он мог внушить себе, что Мими – просто еще одна девушка, с которой он повстречался, но вот она уходила из его жизни, и он сомневался, что когда-либо встретит женщину, которая нравилась бы ему так, как Мими. И дело вовсе не в одном физическом влечении. Она вообще ему нравилась.

Он сделал второй большой глоток и закрыл бутылку. Если бы ему встретить Мими до того, как она познакомилась с Мораном! Но ведь когда она с ним познакомилась, Джанис с Кейдом еще не развелась? Или развелась?

Впрочем, какое это имеет значение!

Проход остался позади, они снова были на глубоком месте. Он это понял по гулу винтов. Залив казался куском черного стекла, разрезаемого белым хвостом пенистого кильватера да выпрыгивающей на поверхность воды рыбой. Кроме шума винтов и ритмичного стука двигателей тишину нарушали крики птиц, гнездившихся на прибрежных островах.

Залив был огромный, черный, загадочный и немного зловещий. Окрестное население постоянно менялось, кто-то приезжал, кто-то уезжал. Луна все еще не могла выбраться из ветвей деревьев.

В темноте мало что было видно, но Кейд сомневался, чтобы здесь что-нибудь изменилось. При дневном свете он разглядел бы несколько примитивных рыбацких биваков, редкие хижины охотников вдоль водостоков, уходящих в глубь лесов.

Эта мысль развеселила его. Возможно, на его земле уже поселились люди. Семь лет назад такие люди, называемые "скваттерами", получили право на занятие свободных земель. Так что теперь они могут опротестовать продажу участка. И Джанис, и Токо останутся с носом.

Наконец луна вырвалась из ветвей деревьев и как бы высветила на воде его судно. Холодный ночной ветер пронизывал до костей. Вода при лунном свете стала походить на черный бархат, кое-где протканный серебряными нитями.

Когда он обогнул знакомую примету – каменную косу, Мими заговорила, впервые после того как принесла вино:

– Вы превосходный мореход!

– Благодарю, – ответил он.

Лучше бы он не пил вина. Оно не помогло. То, чего он хотел, не ищут в бутылке.

– Мы почти на месте?

Кейд вглядывался в залитую лунным светом береговую линию.

– Я бы сказал, мы сейчас как раз напротив моей земли, но с тех пор, как я здесь был, прошло много лет.

Он различил на берегу проблески розоватого света.

– Вон там должен быть бивак.

– Значит, есть дом?

– Хижина. Мы с отцом пользовались ею несколько раз в году.

– Сколько там комнат?

– Одна.

Она облизала губы.

– Ох!

Розовое пятно света становилось ярче, превращаясь в фонарь, освещающий довольно обширный пирс, уходящий в воду. К тумбе был причален быстроходный, как определил Кейд, катер, рядом стояло несколько лодок поменьше. Очевидно, официантка из Нового Орлеана была права – Джанис затевала здесь "большой бизнес".

Он подвел судно к свободному причалу.

Хижина, построенная им и его отцом, исчезла, ее заменил просторный двухэтажный бревенчатый коттедж, вокруг которого было разбросано с десяток коттеджей поменьше. Освещен был только центральный.

Кейд заглушил моторы и выскочил на пирс.

– А сказали, что у вас хижина! – сказала Мими со смехом.

– Да, была хижина, – мрачно ответил он.

Он хотел идти дальше, но Мими остановила его:

– Вам, конечно, не терпится увидеть Джанис, я понимаю, но разве можно выходить на берег в таком виде?

Он сообразил, что на нем все еще только красные плавки и капитанская фуражка.

Он надел последнюю чистую белую рубашку и брюки. Тяжелый пистолет оттягивал карман и мешал двигаться. После некоторого раздумья он заткнул его за пояс. Надел сандалии.

Мими ждала на корме. Кейд помог ей сойти на причал. Он был совсем недавно построен, сильно пахло свежестругаными досками и почему-то креозотом. Неподалеку высились штабели строительных материалов.

Он стоял, сдвинув фуражку на затылок, и разглядывал освещенный дом.

Мими проявила нетерпение:

– Чего вы ждете?

– Да думаю...

– О чем?

– Не попаду ли я в ловушку?

Он перевел взгляд с освещенного коттеджа на ряд кустов, протянувшихся за узкой полоской песка. Вроде бы на пристани и у воды никого не было. Слышался только шепот ветра, ночные трели болота да ритмичный шелест набегающих на берег волн.

– В ловушку?

Мими была озадачена.

Он не стал объяснять. Джанис его предала. Они с Токо смешали его имя с грязью. Потом появился Моран, ее похождения обсуждались со всеми подробностями в Бей-Пэрише. Она знала, что его освободили из плена. У нее были веские основания бояться его. Вполне логично с ее стороны предположить, что он пожелает рассчитаться с ней, поэтому она должна была предусмотреть какие-то меры от него.

Ускользающая мысль о том, что он то ли слышал, то ли видел, но не придал этому значения, продолжала его тревожить. Неожиданно он понял, что это было. Ну конечно же! До него долетел звук небольшого самолета, поднимающегося вверх. Моран был летчиком. По воздуху от Бей-Пэриша лететь сюда всего несколько минут. Если Моран был там, он знал, что Джо Лейвел убит, что подозревается в убийстве Кейд и что ордер на его арест подписан. Чтобы обезопасить себя, Джанис оставалось лишь вызвать шерифа.