Любовница Черного Дракона (СИ) - Полански Марика. Страница 11

— Да что ты будешь делать… — устало выдохнул Натаниэль и бросился к распростёртому телу. В голове мелькнула мысль, что было бы неплохо купить Нарциссе поддерживающий артефакт, раз ее собственные ноги не держат.

Подхватив девушку, он осторожно положил ее на диванчик между двух стеллажей, заставленных стеклянными коробами со всевозможными щипцами, зубилами, железными масками и прочей утварью пыточных дел мастеров.

И тут Дрейка прошибло. Здесь было очень жутко. Конечно, никто уже не сдирал с подозреваемых в ведьмовстве кожу и не выворачивал пальцы. Инструменты были лишь частью коллекции Рудольфа. Но все равно один их вид вызывал подспудный страх. Неудивительно, если Нарцисса решила, что здесь ее ждут только пытки и смерть. Есть отчего потерять сознание.

Натаниэль подошел к стеклянному шкафу, стоящему за письменным столом и принялся искать настойку из яманского молочая. Пара капель на стакан воды, и Нарцисса придет в себя. Возможно даже не упадет в очередной обморок.

Поставив стакан на низенький столик возле дивана, Натаниэль легонько похлопал женщину по щекам. Она судорожно втянула воздух, приоткрыла глаза и, отвесив звонкую пощечину, затравленно забилась в угол между стеной и стеллажом.

— Похоже, получать по лицу становится такой же традицией, как и ваши обмороки, — цокнул Дрейк, потирая ушибленную щеку. — Я вас в следующий раз свяжу, прежде чем приводить в чувство.

Нарцисса ничего не сказала. Лишь брезгливо сощурилась и подалась назад, когда Натаниэль взял стакан и протянул ей.

— Пей, станет легче.

Она молчаливо посмотрела на стакан и снова перевела взгляд на него. В глазах отразилась пронзительная горечь. Игра в молчанку начинала раздражать Натаниэля. Но он вдруг понял, что его задевает не столько молчание, сколько недоверие с ее стороны. Впрочем, это было объяснимо. И, тем не менее, чувствовать себя извергом было неприятно.

Нарцисса открыла было рот, чтобы что-то сказать, как в этот момент раздалось насмешливый голос:

— Воу, дружище! Ты выбрал весьма неудачное место для брачных игр.

Прежде Нарцисса не встречала гномов. Она читала в одной энциклопедии, что этот воинственный народец, отличающийся особой любовью к золоту и элю, проживает в горах Эдора близь Западных Пустошей. Как знала и то, что гномы живут кланами и редко покидают родные земли. Легче встретить единорога в лесах Велирии, чем гнома за пределами Эндорских гор.

Вошедший был маленького роста, коренаст и очень волосат. Ухоженная борода доходила практически до пояса. Длинные каштановые волосы топорщились в разные стороны, будто никогда не знали расчески, и делали их обладателя похожим на льва, в которого попала молния. Из-под кустистых бровей поблескивали черные насмешливые глаза-бусинки. При этом гном был одет, как столичный франт: идеально отглаженный сюртук, как будто только из магазина готового платья, безукоризненно белый воротничок и черная лента галстука с золотой булавкой.

Натаниэль обернулся и, бросив беглый взгляд на гнома, ухмыльнулся:

— Здравствуй, Рудольф.

— Отойди от нее, — Рудольф фамильярно набросил сюртук на плечи мраморного копейщика, стоящего справа от рабочего стола и наконец соизволил повернуться к гостям. — Неровен час она выцарапает тебе глаза. Или эликсира бессмертия хлебнул, что смелым таким стал?

Натаниэль поднялся с дивана. На виске пульсировала синяя жилка — признак едва сдерживаемой ярости, которая грозила вырваться наружу и разметать кабинет в щепки.

— А я смотрю, ты в себя поверил, — Дрейк смотрел на гнома с той леденящей брезгливостью, с которой обычно стараются стереть нечистоты с подошвы обуви. — Зазнался. Хамить начал…

Нарциссе отчаянно захотелось вцепиться в рукав Натаниэля и умолять уйти из кабинета. Несмотря на то, что рост Рудольфа едва доставал до пояса Дрейка, гном выглядел очень воинственно. Настолько, что она невольно засомневалась, что Натаниэль выйдет из схватки победителем.

Пальцы стиснули стакан до боли в костяшках, когда гном подошел вплотную к Дрейку, задрал голову и с вызовом произнес:

— Да что ж ты такой неуемный? — и вдруг с радостным гиканьем обнял Натаниэля. — Хвала священным предкам! Я уже и не надеялся увидеть твою драконью морду!

Тот, не скрывая радостной улыбки, дружески похлопал Рудольфа по спине.

— Я тоже искренне рад тебя видеть, Коротыш.

— Сукин ты сын, Дрейк! — гном с чувством ударил кулаком по ноге Натаниэля и всхлипнул. — Год как вернуться, и даже не навестить старого друга! А между тем, я дважды приезжал к тебе.

— Был занят.

Уточнять, чем был занят старый друг, гном не стал. Вместо этого он потеснил Натаниэля и просеменил к дивану.

— Позвольте представиться. Моя фамилия Шанс. Рудольф Шанс. К вашим услугам, — гном галантно протянул руку Нарциссе и склонил голову.

Пристально разглядывать незнакомого человека не совсем вежливо. Таращиться во все глаза с открытым от удивления ртом — так и вовсе за гранью хороших манер. В свое оправдание Нарцисса могла бы сказать, что из-за волнения забыла о правилах приличия. Однако, положа руку на сердце, призналась — она никогда не сталкивалась с подобным.

Стакан задрожал в ее руках. Рудольф подхватил его, повел ноздрями над краешком и устало вздохнул:

— Яманский молочай. Выпейте, вам станет легче.

Не помня себя, обескураженная Нарцисса осушила залпом стакан. Горечь обожгла язык, заставив закашляться. Горло сжал судорожный спазм, однако через секунду по телу разлилось блаженное тепло.

Кабинет начал приобретать краски: вон над комодом висит умиротворяющий пейзаж, а вон на подоконнике за стеклом сидит взъерошенный воробей. На рабочем столе, заваленным различными бумагами, стоит аккуратная хрустальная ваза с нарциссами. Их тонкий аромат щекотал ноздри и успокаивал.

Нарцисса удивилась, вдруг осознав, что ничего этого не заметила. Кроме пугающих инструментов, запертых в стеклянные короба. Да и те уже не выглядели такими уж устрашающими. “Это все яманский молочай”, - напомнила она себе и мысленно отмахнулась. Какая разница что! На душе сделалось спокойно, будто ее коснулось солнце, которое заливало сейчас кабинет, будто одуванчиковым вареньем.

— Какие у вас красивые нежные пальчики! — вкрадчиво проговорил Рудольф, не сводя с Нарциссы восторженного взгляда. Он осторожно потерся губами о кончики ее пальцев. В этом, едва уловимом жесте, было столько интимности и столько откровенного восхищения, что лицо запылало от смущения. — Пахнут бергамотом. М-м-м… Изумительно! Должно быть, вы прекрасно играете на фортепиано. Как вас зовут?

— Нарцисса, — негромко ответила она.

Рудольф мечтательно прикрыл глаза и вздохнул.

— Какое красивое и редкое имя, — и с нескрываемым удовольствием повторил по слогам: — Нар-цис-са… Один из самых моих любимых цветов. Нарциссы такие утонченные, такие хрупкие. Древний эллийцы называли его “Цветком Богов” за его красоту. Знаете, глядя на вас, я теперь понимаю почему…

Внутри что-то дрогнуло. Никто так не говорил с ней прежде. Так тепло, так искренне. Будто она неповторимо прекрасна и, главное, достойна восхищения. Глаза защипало от непрошенных слез.

Рудольф продолжал говорить. Он по-прежнему держал ее ладонь, ласково поглаживая второй рукой тыльную сторону. Его голос становился все тише и вкрадчивее, и вот Нарцисса неосознанно придвинулась ближе к гному.

— Кхм…

Нарцисса поняла, что напрочь забыла о присутствии Натаниэля в кабинете. Он стоял, облокотившись спиной на комод и скрестив руки на груди. Синие глаза метали ледяные молнии, а на лице играли желваки. Приятное чувство злорадства укололо ее, но она взяла себя в руки, стараясь не выдать нахлынувшего удовольствия.

Рудольф демонстративно закатил глаза и с сожалением вздохнул.

— Простите, но надо идти, — он поднялся с дивана и недовольно пробурчал в сторону Дрейка: — И какая нелегкая занесла вашу благородную задницу в наши отнюдь не благородные места?

— Де Виньи, — с непроницаемым ответил тот. — Мне нужно, чтобы ты кое-что проверил для меня.