Любовница Черного Дракона (СИ) - Полански Марика. Страница 18

Дрейк одним глотком допил остатки кофе и поднялся из-за стола. Нанести визит вежливости и спросить, как Нарцисса себя чувствует в новом доме — это не займет много времени. Ему не трудно, а ей было бы приятно участие.

Но, переступив порог ее покоев, Дрейка едва не сшибла с ног огненная волна. От неожиданности он привалился к стене, стараясь удержать равновесие. Под кожей разбегались пламенные ручейки, чувства обострились до предела — Черный Дракон выбирался из глубин подсознания, и Натаниэль вдруг с ужасом осознал, что не способен его контролировать. Пространство превратилось в пульсирующее багровое марево, в котором даже звук обретал свою форму.

Дракон не видел ее, но чувствовал. Как охотничий пес чувствует добычу и идет по следу, так и Дракон тянул туда, где сейчас находилась Нарцисса. Натаниэль хотел развернутся и уйти, но ноги сами несли его в сторону спальни. Пройдя несколько комнат, он остановился и бесшумно скользнул в приоткрытую дверь.

Присутствие Марси взбесило Дракона. Однако горничная, верно оценив обстановку, предпочла поскорее скрыться с глаз.

— Мы не обсуждали вашего прошлого, — Нарцисса отвернулась к зеркалу и принялась порывисто вытаскивать шпильки из волос. От ее лица отхлынула кровь, превратив его в фарфоровую маску. В глазах плескалась тревога. — И уж тем более я не собиралась покидать покоев. Во всяком случае, сегодня… Черт!

Шпильки с тихим клацаньем рассыпались мимо туалетного столика на пол. Она бросилась их поднимать, не обращая внимание на замершего возле стены Дрейка. Он видел, как дрожат тонкие пальцы, как бешено бьется голубая жилка на шее под тонкой кожей.

Натаниэль осторожно шагнул в сторону Нарциссы, неотрывно следя за каждым ее жестом. Вспомнилась охота, которую он любил когда-то давно: одно неверное движение, и олень тут же скрывался из виду.

Присев на корточки рядом в ней, он мягко отобрал шпильки и, едва касаясь пальцами прохладной кожи, погладил ее по щеке. Она подняла на него полный волнения и тревоги взгляд.

— Дайте время до вечера, — Нарцисса говорила так тихо, что Дрейк едва улавливал ее слова. — Хотя бы до вечера. А потом все что угодно…

Большой палец мягко скользнул по сухим губам, словно приказывая молчать. Он неспешно склонился и осторожно коснулся приоткрытого рта. Тонкий аромат розмарина и бергамота дурманили голову, и Натаниэлю показалось, что он завис над пропастью.

Вздрогнув, Нарцисса отпрянула. Дракон оскорбленно зарычал, — и в ту же секунду Дрейк подхватил ее на руки, пинком отправив в угол одну из оброненных шпилек и направился к кровати. Она попыталась вывернуться в объятиях. Маленькие кулачки забили по его груди и плечам, едва не попав лицу.

— Кажется, ты согласилась на это, — рыкнул Натаниэль, вдавив сопротивляющуюся женщину в пуховую перину, и заглянул ей в глаза. — Добровольно.

Она замерла под ним и порывисто выдохнула.

— Хорошо. Только не делай мне больно.

Дрейк медленно кивнул, отпустил тонкие запястья и запечатлел легкий поцелуй на одном из них.

— Не бойся. Не сделаю.

На нее смотрела тварь, не имевшая ничего общего с Дрейком.

Завороженно глядя в почерневшие глаза, Нарцисса видела лишь клубящуюся многовековую тьму. Под загорелой кожей лица и шеи разливался витиеватый узор сосудов, на руках проступили очертания черной чешуи с серебристой окантовкой.

Взывая к Дракону, взываешь к его первобытным инстинктам. Однако Нарцисса и представить себе не могла чем это обернется… Тварь, разглядывающая ее с пристальным любопытством, была опаснее и страшнее любого дракона, о которых писали в “Старых Сказках Велирии”.

Казалось, сердце не выдержит и остановится. Холод разливался по животу, и Нарцисса в ужасе закрыла лицо руками.

Ничто не длится вечно. Эта мысль сковала спасительным оцепенением, будто отделив невидимой стеной ее от реальности. “Пусть делает, что хочет, и уходит, — с усталой обреченностью подумала она. — Только поскорее”. С улицы доносились птичьи трели и далекие голоса садовников, обрезающих кусты роз. Надо же, утро еще не успело смениться днем. Неправильно все это. Разве не должны такие вещи происходить ночью?

Послышался треск разрываемой ткани. Прохладный воздух лизнул кожу, и горячая сухая ладонь, неторопливо скользнув по шее, легла на ложбинку между грудей. Нарцисса зажмурилась и сжала зубы. “Сама виновата”, - мерзко шепнул внутренний голосок. — “Ты знала, на что шла”. Разумеется, знала, но разве у нее был выбор? Да и имеется ли смысл сопротивляться? Перед глазами пестрой тряпкой мелькнули воспоминания и об экспертизной, и о разговоре в кабинете, когда Натаниэль легким движением руки едва не остановил ее сердце…

И вот тут ее наружу пробилась давно тлеющая злость. Может она, Нарцисса, не может изменить того, что происходит в своей жизни, но она может хотя бы попытаться переломить ситуацию в свою пользу.

Нарцисса порывисто обняла Дрейка за шею и впилась в его губы. Натаниэль на мгновение окаменел, будто поцелуй выбил почву из-под его ног.

— Что-то не так? — она открыла глаза и непонимающе хмурилась.

Вопреки ее ожиданиям, Дрейк в замешательстве отстранился от нее, но при этом не собирался выпускать из своих объятий. Он рассматривал Нарциссу так, словно впервые видел, и теперь она казалась ему едва ли не мифическим созданием, угодившим каким-то образом в замок.

Вместо ответа Натаниэль убрал темную прядь с бледного лица и неторопливо погладил пальцами по щеке.

— Ты такая красивая, — негромко проговорил он и осторожно коснулся губами ее щеки. Ладони скользнули по хрупким плечам. — Очень красивая.

Прикосновения были настолько робкими, невесомыми, словно он впервые имел дело с женщиной и теперь пытался понять, как правильно себя вести. Нарциссе подумалось, что прежде никогда не думала о нем как о мужчине, и уж тем более не представляла его обнаженным. У него было сильное тело, под загорелой кожей бугрились мышцы. Длинный белесый шрам пересекал грудь, покрытую темными жесткими волосками. Она впилась ноготками по напряженным мужским плечам и, проложив поцелуями дорожку по его шее, игриво лизнула мочку уха.

Натаниэль глухо застонал, резко подался назад и закинул ее ногу себе на плечо. Руки неторопливо поглаживали икру, когда он внезапно коснулся губами внутренней стороны стопы.

— Щекотно, — рассмеявшись, Нарцисса попыталась выдернуть ногу, чувствуя, как в низу живота растекается приятное тепло. Подобное казалось ей невозможным, неправильным, даже постыдным. И тем не менее ей нравилось. Щеки горели от смущения и зарождающегося возбуждения.

Не отрываясь от стопы, Дрейк бросил на нее полный лукавого озорства взгляд. Губы скользнули по щиколотке выше и, прочертив языком влажную дорожку по внутренней стороне бедра, коснулись лона. От неожиданности Нарцисса попыталась отпрянуть. Она слышала, что подобные штучки практикуют девицы из увеселительных домов, но это совершенно неприемлемо для девиц приличного происхождения. “Ну да, ну да”, - едко заметил внутренний голосок. — “Для девиц приличного происхождения неприемлемо любовницами становиться. Так что нечего теперь строить из себя святую невинность”.

А она не пыталась. Сладкая истома, растекающаяся по телу, сорвала все маски приличия, и Нарцисса, хрипловато умоляя Натаниэля не останавливаться, раздвинула ноги шире и запустила пальцы в длинные темные волосы.

В ушах шумело море, комната качалась, будто на волнах. Когда тело тряхнуло в тягучем, почти болезненном наслаждении, ногти непроизвольно впились в мускулистые плечи. Дрейк легонько поцеловал лобок, и Нарцисса вдруг поняла, что стоит на четвереньках, а в грудь упирается подушка. Он провел носом вдоль ее позвоночника и запечатлел между лопаток легкий поцелуй, от которого по коже пробежали мурашки. Ладони скользнули по спине и легли на бедра, и Натаниэль вошел в нее плавным движением, будто боясь причинить боль.

Постепенно неторопливые движения стали грубее, резче, и Нарцисса, к своему удивлению, поняла, что ей так даже больше нравится. Ей вдруг стало наплевать на то, что происходит вокруг, на то, что будет дальше с ней. Сейчас ей хотелось только одного — следовать за первобытным импульсом, который звал за собой. Она дрожала в руках Дрейка, подаваясь ему навстречу. Сердце замирало от удовольствия, и, когда тело пронзила сладостная судорога, она порывисто втянула воздух и обессиленно обмякла. Что-то прошипев, Натаниэль с силой вжался в нее и подмял под себя.