ЧОП "ЗАРЯ" 3 (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 4

Я не успевал. Муха не успевал. Обмен ударами проходил в соотношении два к одному. Там, где я умудрялся достать Нечаева, зацепить локтем, коленом или кончиком штыка, он возвращал это в двойном размере. Почти любой мой удар штыком либо высекал искры из магического шуруповерта, либо пролетал совсем далеко не только от жизненно важных органов, но и вообще от каких-либо органов.

Я смог сблизиться, отбил сверло в сторону, попробовал пырнуть, но потерял контроль над своей рукой. Мы сцепились в замке, не давая друг другу воспользоваться оружием. Я выгнулся и, раскачавшись на амплитуде, пробил лбом в лицо Дантиста.

Но в следующий момент уже летел по полу, отброшенный неизвестным приемом. Скользил на заднице, не успевал встать, но давил пятками в плитку, стараясь отскочить от Нечаева, тыкавшего в меня сверху бормашиной. Я скрылся под столом и ударил, призвав силу Ларса. Квадратный кусок столешницы со скрежетом и грохотом оторвался от ножек и, ударившись в Дантиста, протащил его несколько метров, пока не развалился в щепки.

— Вот это другое дело! — Нечаев встряхнулся, отбросил бормашину с погнутым сверлом, вытащил из-за спины два тонких стилета, и раскинув руки в стороны, начал строить из себя дирижера. — Ты, наконец, разогрелся? Готов потанцевать, пока нам никто не помешал?

Я не стал отвечать, мне и внутренних монологов было достаточно. А Дантист, похоже, расстроился, не получив ни хейта, ни агрессивного троллинга, в виде остроумных ответов, и стал сам себя раскачивать, продолжая дирижировать и что-то бубнить себе под нос. Калинку-малинку, что ли?

«Я хотел ему его же бур в зад запихнуть, но дирижманская палка тоже подойдет…» — Муха повел меня в сторону, чтобы подобрать штык.

«Плохому танцору и яйца мешают… но эффективней сломать ногу. Поверьте опытному ученому, я такое исследовал, когда вы еще под стол пешком ходили. Хотя, о чем это я? Только что же из-под него выбрались…» — поворчал Ларс.

— Сюда иди, плохого танцора из тебя сейчас будем делать! — я шутливо поклонился и сделал кривой пируэт штыком, изобразив в воздухе два круга, а потом проткнул их, типа это воздушные шары.

Дантист сагрился и рванул на меня. На танец уже не было похоже, больше на коньки — он прыгнул вперед и вбок, резко сменил траекторию, попытался опять уйти с линии возможного огня. Но дернулся, будто его за задницу ущипнули, выгнулся по стойке смирно, замер с застывшим удивленным лицом и медленно завалился вперед, грохнувшись лбом об пол.

Спина, как у плешивого дикобраза была утыкана стальными «иглами». Плешивый, правда, дикобраз попался — иголки, вся та инструментально-пыточная муть, похожая на скальпели и заточенные шпатели, шли по периметру спины, огибая бронежилет. Несколько штук по бокам, с десяток в заднице, и еще несколько в шее. Еще где-то дюжина со звоном рассыпалась по полу, так и не пробив бронированный жилет под шубой.

«Тоже вариант! Я чутка подправил, там над лопаткой точка есть одна интересная, парализует ненадолго, а потом все — привет, оттанцевался…» — по мне прошла волна гордости, распиравшая Ларса.

«Ха! Это я чутка подправил, а то вы ниже пояса-то и не целились…» — хихикнул Муха.

Нечаев был жив. Его скрючило, изо рта шла кровавая пена. Он силился что-то сказать, но только хрипел, пуская слюни и судорожно дергал щекой. Сегодня, похоже, не день диалога. Да и чтобы я ему сказал? Он сделал свой выбор, я свой.

Я сгреб в кучу, выпавшие кортики, и нагнулся все-таки сказать пару слов на прощание.

Дантист скривился, пытаясь что-то изобразить, скосил взгляд куда-то вверх за мою спину и, наконец, его лицо замерло в гаденькой ухмылке. Гаденькой и очень злорадной.

За спиной раздались хлопки. Не овации, а подчеркнуто медленные, будто ленивые, размеренные удары в ладоши.

— Браво! Матвей, браво! — раздался голос моей старой знакомой. — Даже жалко его, дурачка, очень уж хотел тебя готовым мне преподнести. А я ведь не верила, что он второй раз тебя сможет заманить.

На балкончике второго этажа стояла Черная Барыня. С виду уставшая, бледная, даже без намека на румянец на щеках, с каким она было при нашей первой встрече, но заподозрить ее в слабости и решить, что она не опасна, было бы большой ошибкой.

Я выругался на себя. Зачем тогда был весь этот маскарад, сидел бы Дантист на месте и просто ждал бы меня? Если только подумали, что мы не рискнем в лоб лезть на всю банду?

— Матвей, ты знаешь, что мне нужно, — Барыня распахнула накидку, демонстрируя свой арсенал. — И есть два варианта, как я это получу.

— А жеваной морковкой тебе в ухо не плюнуть? — Ларс так возмутился видом Барыни, что цепанул первое попавшееся из моих воспоминаний и даванул на психику, что вроде как бы и не я сказал, но губы сами двигались.

— Что? Почему в ухо? — Барыня вздохнула. — Не тяни время, просто нарисуй формулу или я сама заберу ее из твоей головы. И так как я с призраками общаться не умею, ты в этот момент будешь еще жив. Но уверяю, тебе эта процедура не понравится.

Я не тянул время, хотя в момент, когда почувствовал виброотклик в жетоне, означавший, что наши где-то рядом, все получилось само собой.

— В ухо, это чтобы лучше тебя слышать, лучше расскажи подробнее о вариантах? — я ответил, сопротивляясь с настырным Ларсом, бубнившим у меня за ухом: «Ну кто так хамит? Тебя вообще жизнь, что ли не научила?» Пришлось исправляться. — Интересует тот вариант, в котором я остаюсь жив, а ты, курица дутая, идешь на хер аккурат в отделение стражи, плачешь там и сдаешься. Такой есть?

Щеки Барыни стали еще бледнее, а белки в глазах затянула черная муть. Ларс нервно хихикнул: «Возможно, про курицу ты перегнул…»

Я услышал стук во входную дверь. Кто-то с той стороны пытался ее вскрыть. Звукоизоляция в здании была на уровне, скорее всего, чтобы соседей не пугать воплями больных. Я даже уверен, что пальбу из «бульдога» никто не услышал. Но сейчас долбили напрямую, первый раз с ноги, второй уже чем-то железным.

Хотел подойти открыть, но вовремя вспомнил, что там еще Банши и, наоборот, сделал шаг подальше. Косился на Барыню, с которой начало происходить что-то странное — прикрытые веки подрагивали, губы двигались в бесшумной молитве, а вокруг нее начинали появляться черные сгустки.

Тоненькие ленточки росли, удлинялись, начали кружиться вокруг женщины, слепо тыкаясь друг в друга. Сперва отскакивали, будто обжигаясь, но потом происходил момент распознавания, и они с удвоенной скоростью стремились обратно. Сплетались, становились толще и продолжали окутывать тело Барыни. Ноги почти до пояса уже полностью скрылись в коконе из черных сгустков-щупалец.

Ждать, чем все это закончится, я не стал. Воспользовался щедро предложенной силой Ларса и метнул вверх кортики, и сразу же следом, все, что торчало из уже мертвого Дантиста. Перестарался так, что тело подкинуло почти на метр.

Барыня, не открывая глаз, все отбила. Сгустки, как какие-то автоматические зенитные установки, завертелись из стороны в сторону, и начали сбивать все ножи и скальпели. Вспышка, чавкающий звук, маленькое облачко черного дыма и искаженные моментально проржавевшие железяки дождем посыпались на пол.

В этот момент рванула дверь!

Пролетела в каком-то метре от меня и врезалась в подоконник, разбрасывая во все стороны мусор. На пороге в пыльном проеме стояла Банши, за ней толкались Стеча с Гидеоном.

— Гадство, мы опоздали что ли? — разочарованно спросила Банши, разглядывая мертвого Дантиста.