Цветок для короля (СИ) - Моран Маша. Страница 34

И вот теперь она вынуждена лечить обряженного в белое целителя с лицом, которому позавидуют даже вечно прекрасные богини.

Катарину аж трясло от ревности и злости. Спасибо отцу, она не была наивной дурочкой. Что жизнь в поместье, что странствия по Ванжану научили ее многому. Этот бледный окровавленный целитель, разлегшийся на руках Ван Лина еще доставит ей проблем.

Катарина наблюдала, как стройное тело бессознательно льнет к широкой сильной груди принца, и сжимала зубы.

Сейчас она как никогда жалела, что родилась женщиной. Ее жизнь сложилась бы совсем иначе, будь она мужчиной. Вполне возможно, что отец бы ее любил, ей бы не пришлось скрываться и каждый день бояться за свою жизнь. Она не стала бы вместилищем для пугающей божественной силы, но самое главное…

Самое главное, принц… не был бы разочарован ее полом. В будущем ей наверняка предстоит увидеть презрение на его лице, и Катарина готовила себя к этому.

Сегодня она снова уверилась в мысли, что на самом деле ему нравятся мужчины. Но это не остановит ее. Месяцы в тоске по нему, месяцы изгрызающего душу томления и тягости…

Без него она теперь не сможет. Пока получится держать в секрете свой пол, Катарина будет это делать. Она пойдет на любые ухищрения, лишь бы он как можно дольше оставался в неведении.

Он признался ей, и ее несчастное одинокое замерзшее сердце перетекло в его грудь. Должно быть, он этого даже не заметил, не понял, но ее сердце теперь принадлежит ему, закрывает щитом от всех бед и проблем. Пока он желает ее, она будет отдавать ему всю себя.

А когда загадочный принц Сунлинь выяснит, кто она такая… Что ж, если он не казнит ее за обман, то она все равно останется рядом. Оберегать его, помогать, уничтожать всех, кто задумает против него зло.

Кровь болезненно пульсировала в венах от осознания того, что она осмелилась. Решилась. Призналась. Его высочество, королевский посланник, кем бы он ни был, жаждет лекаря. Жаждет ее! А значит сегодня она самая счастливая женщина из живущих.

Катарина открыла дверь в лазарет и пропустила принца вперед. Она все еще боялась назвать его по имени. Она даже не знала, как он хочет, чтобы к нему обращались!

— Кладите его сюда. – Она сдвинула в сторону свечи, освобождая место на столе.

Принц опустил целителя на деревянную поверхность и почему-то замер.

Катарина подняла на него удивленный взгляд.

Он медленно поднял руку и коснулся ее оба, а затем прочертил линию по ее носу, губам и подбородку, размазывая праздничный макияж.

— Снова этот ваш тон. Снова приказы…. Я – принц. Приказывать должен я. Но ничего не могу с собой поделать. С самого первого раза, когда услышал ваши распоряжения, хочу уложить вас на кровать и овладеть.

Катарину бросило в жар от его признания. На коже выступила испарина, а в животе мучительно потянуло. Он обладал над ней невероятной властью. Силой, способной превратить ее в покорную куклу, исполняющую его волю.

И, о боги, она не будет этому сопротивляться.

Катарина вздернула подбородок:

— Снимите маску.

Он послушался. Медленно, растягивая каждое движение, потянулся к затылку и развязал ленты. Он действительно изменился. Каждый взмах руки, наклон тела, даже поворот головы стали совсем иными. Плавными, текучими, опасными и невероятно соблазнительными.

Он убивал и искушал. Опасное сочетание, которому почти невозможно противостоять. Где бы он ни пропадал, времени там он не терял.

Принц смотрел ей в глаза своим невероятным карим взглядом, и Катарина теряла последние остатки своего разума.

— Хочу сказать, глядя вам в лицо. Больше никогда не смейте касаться меня руками, которые трогали других… мужчин или женщин.

Он криво ухмыльнулся:

— Опять ваши приказы… Иногда я жалею, что родился принцем. В следующей жизни вы получите самого преданного слугу, который будет исполнять каждый ваш приказ. – Он приблизил свое лицо к ее, перегнувшись прямо через стол, над которым лежал раненый целитель. – Но пока что принц здесь я. Поэтому, я буду вас трогать, когда захочу и как захочу.

Боги… Он сведет ее с ума. Но в этом безумии так сладко и горячо…

Тяжесть осела раскаленными углями внизу живота, а затем пронзила мучительной пульсирующей болью складочки ее плоти. Катарина не удержалась и сжала бедра, молясь, чтобы это движение осталось незамеченным.

Но на этот раз боги не услышали. Принц тяжелым взглядом погладил ее живот и бедра, а затем прищурился.

Не контролируя голос, который теперь звучал с придыханием, Катарина заставила себя зло выдохнуть:

— Должно быть, эти месяцы вы провели в каком-то Доме Услады, учась соблазнять деревенских лекарей.

Его полные губы изогнулись в самой искушающей улыбке, какую она только видела. Катарина знала, что не могла скрыть жажду в своем взгляде.

Против воли она потянулась к его губам, когда принц медленно приговорил:

— Вы бы воспользовались моими услугами?

Боги, пожалуйста, сжальтесь над ней. Теперь, когда Сунлинь не сдерживал себя, он источал такое искушение, что противостоять ему было невозможно. Да, если бы он хотел, все женщины были бы его. Как глубоко она ошибалась, думая, что ему нравится Айми.

— Боюсь, мне не хватило бы денег. – Катарина скривилась, ревнуя его даже сейчас.

— Для вас я бы сделал все бесплатно. – Его губы были так близко, и если бы полуживой целитель не издал стон, Катарина бы не удержалась.

Она заставила себя распрямить плечи и с вызовом взглянула на принца:

— Тогда сначала искупайтесь. Не хочу думать, кого вы еще трогали своими руками. Вам известно, где купальня. А я пока займусь… вашим другом. – Катарина отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Но на самом деле она спасалась от сверхъестественного магнетизма принца.

— Не убивайте его пока. – Она не видела, но слышала, что Сунлинь смеется. – Он знает много того, что хочу узнать я.

Елейным голоском Катарина протянула:

— Только ради вас постараюсь его не прирезать…

Она уже молилась, чтобы Сунлинь поскорее ушел. Ей нужно хоть немного времени, чтобы собраться с мыслями и снова взять себя в руки. А иначе она и вправду поступит, как мужчина. Причем, не самый лучший из их рода.

Потому что прямо сейчас ей хотелось толкнуть принца-посланника к стене или уложить на ближайший стол и заполучить себе совершенное тело, надеясь, что это поможет овладеть и его душой.

Катарина осмелилась поднять на него глаза. Все тело тут же скрутило тугим жгутом желания. Безжалостно стянутая грудь еще никогда не причиняла такой боли. Соски заострились и ныли. Кажется, они могли проткнуть плотную ткань повязки.

Она не знала, о чем именно думал принц, когда смотрел на нее ТАК, но тело реагировало каким-то безумным всплеском жажды. Боги, помилуйте ее! Это ненормально – с такой силой жаждать чьих-то прикосновений, мечтать попробовать вкус его кожи, жадно провести по ней языком. Ощущать, как падают капли испарины с его тела на ее. Ненормально хотеть сказать ему, как безумно скучала и как проклинала, когда гадала, где и с кем он. Ненормально желать рассказать о своих безумных фантазиях о них, о том, как представляла их вдвоем. О том, как насочиняла целую жизнь…

Дыхание участилось, и в животе снова стало тяжело и горячо. Это дикий жар окутал ее всю. В развилке бедер Катарина ощутила скользкую обжигающую влагу, которую ничто не могло сдержать.

От того, чего ей захотелось, краска стыда затопила щеки.

Сунлинь подошел к ней и обвел пальцем ее дрожащий подбородок.

— Я буду ждать, когда вы присоединитесь ко мне в купальне.

Больше ничего не сказав, он вышел, а Катарина едва не упала. Она оперлась о стол, не в силах устоять на ватных ногах.

Так, нужно собраться и… не ходить. Но… Катарина с такой силой закусила губу, что от боли выступили слезы. Он ждет ее в купальне… Разве это не сбывшаяся мечта? Они вдвоем, в тесном и влажном пространстве. И пусть она не сможет искупаться вместе с ним, зато сможет сделать много чего еще. Совсем как в том ее давнем сне.