Моя плоть сладка - Кин Дей. Страница 15

Коннорс спрятал лицо на груди Элеаны.

– Прошу тебя, Элеана...

Она очнулась.

– Прости, Эд, я очень сожалею. – Она крепче прижала его лицо к своей груди. – Вероятно, я совсем пьяна, раз рассказываю такие вещи.

Неожиданно Элеана почувствовала себя одинокой и несчастной. Все вчерашнее было мертво, у нее был только он. Их счастье было в них самих.

А начиная с этого времени все еще могло поправиться.

Глава 7

Ночь выдалась темной, жаркой и звездной. Когда Эд с Элеаной подходил к мосту, Коннорс увидел падающую звезду. Может быть, это хорошая примета? Последующие минуты покажут это. Эд сильнее сжал локоть Элеаны.

– Идем?

Элеана глубоко вздохнула.

– Идем, только что-то очень сильно бьется сердце.

Они двигались в блестящей компании: пьяницы, любовные парочки и туристы после проведенного отпуска возвращались домой и нетерпеливо ждали того момента, когда смогут похвастать перед знакомыми, что побывали в Мексике. Беглецы надеялись, что даже если их опознают, то по такой толпе полицейские поостерегутся стрелять. К тому же они твердо решили, что перейдут мост. Эд лишний раз убедился, что они не привлекают внимания.

На Элеане был белый костюм, похожий на тот, что она оставила в "форде". С волосами, зачесанными назад, и глазами, чистосердечно и открыто смотревшими в мир божий, она несмотря на предыдущую ночь и тяжелое путешествие, производила впечатление непорочной американской девы, торопящейся в отчий дом. Эд подстриг свои усы, купил брюки коньячного цвета и пеструю габардиновую рубашку.

Он посмотрел на освещенный участок перед собой. Два таможенника, казалось, скучали, разглядывая проходящую толпу, изредка восхищаясь красивым личиком или смеясь над пьяницей. Они не внушали Коннорсу опасения. Но тут Эд заметил невысокого, хорошо одетого господина с черными усами. Его принадлежность к полиции не вызывала сомнений, и он отнюдь не скучал. Его черные пронизывающие глаза перебегали с одного лица на другое, пытаясь определить, действительно ли эти люди те, за кого себя выдают. Не эта ли блондинка нужная девушка и не отвечает ли она описанию:"темные волосы, серые глаза... приблизительно сорок пять килограммов... в последний раз ее видели... одета в серый нейлоновый костюм, пестрые туфли, сумочка из змеиной кожи".

Коннорс почувствовал, как у него закололо в боку. Им нельзя было рисковать и появляться в Лоредо, им следовало каким-нибудь образом попасть в Сьюдад-Хуарес. Он поступил глупо и вел себя, как маленький ребенок. Но теперь уже ни в коем случае нельзя поворачивать назад. Это приведет лишь к тому, что на них обратят внимание.

Боли в боку Эда усилились, заболел и живот, когда он, двигаясь в толпе, посмотрел на флика. Правда, одна маленькая, подмеченная им деталь, сулила все же удачу. Элегантный невысокий мексиканец чувствовал, казалось, непреодолимое отвращение к пьяницам. Его пронизывающие глазки неприязненно отворачивались от них. Для пущей храбрости Коннорс перед выходом хлебнул добрую порцию рома и теперь не жалел об этом.

– Возможно, у нас возникнут неприятности, – шепнул он Элеане, – хотя я в этом не уверен. Но если я столкнусь с тем маленьким типом с черными усами, ты должна нести всякую чушь, будто сильно пьяна.

Элеана сглотнула слюну, чтобы протолкнуть комок в горле.

– Понятно.

Теперь они уже дошли до обоих таможенников. Проходя мимо них, Коннорс очень естественно икнул. Потом за два шага до полицейского в штатском Эд поскользнулся на правую ногу и дыхнул перегаром прямо в лицо детективу, ухватившись за его рукав, будто потеряв равновесие. Элеана захихикала рядом с ним. Все еще вися на детективе, Коннорс с безумными глазами нес какую-то чушь.

– Извини, дружище, я, кажется, хватил лишнего. От-вра-ти-тель-ная вещь "текила", не так ли? Не понимаю, как вы, мексиканцы, можете пить ее каждый день.

Покрасневшее от гнева лицо детектива выразило глубокое отвращение, и он отвернулся от Коннорса. Детектив с силой поставил Эда на ноги и толкнул вперед.

– Исчадье свинства! Пьяница! Скотина!

Коннорс, шатаясь, двинулся вперед с опущенной головой и страстным желанием оглянуться назад. Какой-то верзила в форме остановился перед Коннорсом, в то время как остальная толпа продолжала идти. Это был представитель службы иммиграции, который спросил с сильным техасским акцентом:

– Что ж вы так набрались, приятель?

– Да, он пьян, – ответила за Коннорса Элеана.

Подошел один из таможенников.

– Эй, подруга, может, у него еще есть бутылки?

– О, нет, мистер! – стала защищать его Элеана, и ее акцент стал таким же, как у техасца. – Он хотел прихватить с собой одну, но я не позволила. И если меня еще раз увидят в субботу вечером с этим типом, очень прошу тотчас же отправить меня в психушку.

Тип из службы иммиграции одобрительно кивнул головой.

– Вы слишком красивы, чтобы водиться с пьяницами. Парни, подобные ему, создадут вам плохую репутацию. Откуда вы, мисс?

– Из Блу-Монд, Миссури, мистер. – Элеана с неприязнью посмотрела на Коннорса. – А он из Чикаго.

Высокий парень с улыбкой посторонился, давая им дорогу и жестом приветствуя их. Менее чем за сто метров от шлагбаума, уже на американской земле, Коннорс остановился и закурил сигарету, первую затяжку предложив Элеане.

– Спасибо.

– Тебе спасибо, – ответила она.

Девушка затянулась несколько раз, потом вернула сигарету Коннорсу, который в это время спрашивал себя, думает ли она о том же, о чем и он. Это был конец их авантюры. Там, в Мексике, она не постеснялась многое рассказать ему. Эд подозвал такси и помог Элеане сесть.

– В город и пока без адреса, – велел он шоферу и повернулся к Элеане. – И что теперь?

Элеана смотрела в окно.

– Я немедленно отправлюсь в Блу-Монд первым же самолетом или поездом, на что успею.

– Как так?

– Вот так. – Девушка продолжала смотреть в окно. – Я дам телеграмму из Блу-Монда маме и Аллану. Дядя Джон поможет мне все объяснить, он что-нибудь придумает и, безусловно, найдет, что сказать. Он разъяснит всем, что я болела и не покидала все это время Блу-Монда.

– Итак, ты по-прежнему собираешься замуж за Лаутенбаха?

– А почему бы и нет? Разве ты не женился бы на двадцати миллионах, если бы тебе представилась такая возможность?

Коннорс попытался найти нужные слова, но то немногое, что пришло ему на ум, никак не подходило к данному случаю. В такси воцарилось молчание, словно стена выросла между ними. Потом Коннорс подумал о деньгах и решил предложить Элеане половину из присланных Шадом. Она сперва отказалась, но затем согласилась.

– Но только взаймы!

Половина составила двести тридцать долларов. Коннорс открыл большую красную сумку Элеаны, которую сам купил ей, чтобы засунуть туда деньги, и заметил, что сумка заполнена смятыми листами. Это были вторые экземпляры и черновики его рукописей "Смерть в цирке" и "Мертвец для новобрачной". В последний раз он видел эти страницы в корзине для бумаг отеля "Навидад".

– Что ты собираешься с ними делать? – спросил Эд.

Элеана снова уставилась в окно.

– Скажем, на память. Я обвяжу их красной лентой.

– Нет, моя маленькая, – обнял ее Коннорс. – Ты не можешь так поступить со мной, не можешь так просто уйти из моей жизни.

Элеана еще больше отвернулась от него. Ее губы были плотно сжаты, а уголки их опустились.

– И даже после того, что произошло, вспомни, кем мы были друг для друга, не так ли? – сыронизировала она.

– Ну, да! Это ведь правда!

– Все это, – заявила Элеана, – был лишь биологический инцидент!

Ее щека, которая была видна Коннорсу, намокла от слез, голос ее стал низким и глухим, таким же, как и в ту ночь, когда Эд впервые увидел ее обнаженной в номере отеля за восемь песо.

– Убирайся к черту, Эд Коннорс! – выкрикнула Элеана. – И уйди из моей жизни. Слышишь? Вон из моей жизни!