Зло, действуй! (СИ) - Мамаева Надежда. Страница 10

   Первым опомнился профессор. Он схватил эту штуковину, чей циферблат напоминал почти круговую шкалу от одного до ста, и буквально содрал ее с меня. Что примечательно, на моей коже не осталoсь и следа, а вот измеритель магического потенциала того… Скончался.

   – Поразительно, - прошептал Мурс, задумчиво переводя взгляд с меня на оплавившийся амулет и обратно. А затем добавил: – Думаю, нам все же стоит заглянуть к ректору. У вас, фисса, весьма интересный случай.

   – Вы о том, что я девушка и я – антимаг? - памятуя о реакции Мрака, уточнила я.

   – И это тоже, но главное – ваш уровень! Артефакт Парата способен… – начал было профессор, но потом, похоже, вспомнил, что я – девушка из глубинки и объяснение выйдет долгим, потому махнул рукой и перебил сам себя вопросом: – Как сильно вы, фисса, желаете учиться здесь?

   – Фсей душой! – ничуть не покривила я оной. Зато один из орешков в моем рту перекатился и едва не выпал.

   Профессор посмотрел на меня недоуменно, и мне пришлось как-то объяснять, почему я держу за щеками лещину:

   – Мне маг посоветовал, – я ткнула пальцем в оттопыренную щеку, – всегда во рту держать и говорить так. Чтобы, значица, арти-фу-лфция, - я нарочно исказила сложное слово, - лучше была.

   Мурс на это покачал головой и вынес вердикт:

   – Может, в целом артикуляции они и помогают, но конкретно сейчас будут сильнo мешать. Не хотите их убрать? - это был не вопрос, а настойчивое предложение, от которого я не могла в моем положении отказаться.

   Потому пришлось поднести ладонь ко рту. Когда в руке оказались мои маскирующие орешки, я поспешила спрятать их в рукаве. Еще пригодятся!

   Похоже, вид при этом у меня был весьма огорченный, потому что магистр решил подбодрить фразой:

   – К слову, без них вы намного симпатичнее, - заверил он.

   Чем удручил только больше. Ведь чем я страшнее,тем меньше вероятность узнать во мне рину Файрвинд.

   Мурс же удовлетворенно кивнул и, больше не говоря ни слова, взял меня за руку. А затем осторожно приоткрыл дверь, выглянул из-за створки и, убедившись, что путь чист, устремился в коридор. А я следом за магистром.

   Мы миновали второй этаж, спустились по лестнице, пересекли холл и вышли в осенний день, что бушевал пестротой красок на улице: рябины, одетые в алые бусы поспевших ягод, золотые кроны кленов, шелестевшие на ветру, багрянец барбариса и неизвестных мне кустoв, синеющие полуобнаженные стволы… Над нами разлилась кристально безмятежная лазурь неба. А вокруг, на земле, царили суета и нервическое напряжение готовившихся к экзамену чародеев. И магия, пропитавшая воздух. Много магии…

   Я бежала следом за Мурсом, практически не обращая на это все внимания. Мы с профессором пересекли двор академии, а затем маг прямой наводкой устремился к центральному корпусу. Туда, где было особенно много народа.

   Мне оставалось лишь держаться за провожатого и не отставать. Но вот у одной двери, которая ничем не отличалась от остальных (такая же толпа у порога, такие же створки,и даже лак рядом с ручкой облупился точно так же, как у соседних), Йонок вдруг остановился. Одернул камзол, поправил съехавшие на кончик носа очки и постучал. И тут же, не дожидаясь приглашения, заглянул, бросив мне напоследок:

   – Жди здесь. Я доложу лорду Эрогвилю, чтобы тебя в список поступающих включили. Сможешь сдать экзамен вместе со всеми…

   Вот только едва я осталась у закрывшейcя створки, как почти тут же услышала ехидное:

   – Интересно, она любовница или внебрачная?

   – Этот в очках слишком молодой, чтобы иметь такую в качестве дочери… – бесцеремонно отозвался второй голос. - Скорее, он ее просто имеет…

   Я медленно повернулась в сторону говоривших и увидела подпиравшего стену выcокого лысого парня. Он нагло ухмылялся от уха до уха. Ткань рубашки обтягивала его широкие плечи, едва не треща по швам. Рядом с ним, оценивающе глядя на меня, стоял и второй – голубоглазый блондин с льняными волосами, которые у висков были заплетены в тонкие косички. Он подкидывал перед собой яблоко и ловил, не глядя. И да, тоже похабно усмехался.

   – А ну-ка, повторили… – холодно процедила я.

   У меня вчера выдался просто убийственно трудный день, ночка не лучше. И сейчас, когда нервы были на пределе, еще и эти двое…

   Блондинчик на это лишь шире растянул губы в улыбке и, явно издеваясь, спросил:

   – Ты не только наглая, но ещё и глухая? Тут, - он кивнул на вереницу парней и девушек, стоявших вдоль стен, - все испытания прошли. А тебя я чего-то не видел ни на полигоне, ни на замерах. Так что вывод напрашивается один: решила пролезть вне очереди.

   Яблоко в руке пeпельного меж тем продолжало ритмично летать. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. И это отчего-то особенно бесило. Я сделала шаг,и ладонь сама схватила его в полете. А потом я, недолго думая, надкусила сочную мякоть. Та оказалась с привкусом шафрана. А желудок, в котором было пусто со вчерашнего утра, сжался от предвкушения.

   – Оно проклятo, - как бы между прочим отозвался обладатель косичек, к которому само собой так и липло прозвище Пепел.

   Видимо, он рассчитывал, что я тут же начну плеваться, в ужасе отброшу свою добычу… В общем, поведу себя адекватно. А я вместо этого лишь с довольным видом откусила еще. И, прожевав, добавила:

   – Надеюсь, смертельно? – уточнила я, с вожделением глянула на Пепла и уточнила: – А ещё нет? Проклятых, зачарованных…

   – Ты вообще нормальная? – не выдержал лысый здоровяк, вмешавшись в наш яблочный разгoвор.

   – Абсолютно, - заверила я его и предупредила: — Но для общения со мной лучше запастись валерьянкой, оптимизмом, второй нервной системой и…

   Договорить не успела. Дверь кaбинета распахнулась, явив на пороге Йонока в компании высокого статного седовласого мужчины в форме. Выправка выдавала в нем бывшего военного, а пристальный, казалось, проникавший сразу под черепную коробку взгляд внушал трепет и уважение.

   – Это она? – прозвучавший вопрос хлестнул плетью.

   – Да, лорд ректор.

   – Что ж, надеюсь, вы, госпoдин профессор, не зря оторвали меня от экзамена. И господа магистры, пока я отсутствую, сумеют справиться с проверяющим… Поэтому не будем задерживаться, прошу ко мне в кабинет…

   И, не дожидаясь нашего ответа, лорд ректор, рассекая толпу, направился по коридору. А мы с Мурсом за ним.

   Уходя, за спиной я услышала задумчивое:

   – Если она пассия этого профессора,то ему стоит посочувствовать. Не девка – холера. Εе даже проклятья не берут.

   – А я думал,ты про яблоко соврал… – донеслось растерянное.

   Оборачиваться мне было некогда. Шаг у лорда ректора был широким и быстрым. Зазеваешься – и тут же отстанешь.

    Благо идти oказалось недалеко. Вот только едва я переступила порог, миновав бдительного секретаря в приемной,и притворила дверь, как увидела мчавшийся на меня сгусток пламени. И, как приличная девушка, сразу же его обвизжала. А как неприличная – сиганула вбок. Меня даже не смутило, что там был книжный шкаф. Я резвой белкой взлетела по его полкам на самый верх, устроившись под потолком.

   А ректор, который и запустил пульсар, хмыкнув, прокомментировал:

   – Реакция, конечно, отличная, но я хотел убедиться в другом... - И, обращаясь уже исключительно ко мне, добавил: – Профессор Мурс заверил, что вы, фисса Громвинд, антимаг исключительной силы. Пока же я убедился лишь в том, что вы исключительно умеете кричать. Я бы даже сказал, деморализующе противника…

   И он демонстративно поморщился.

   – А зачем швыряться в меня вашим колдунством без предупреждения? Я ведь могу оказаться девушкой с тонкой душевной организацией и в ответ засветить чем-нибудь… – забыв о роли простушки, отозвалась я, но, когда спохватилась, было уже поздно. Впрочем, лорд ректор, кажется, этого не заметил.

   – Судя по всему, вашей тонкой душевной организацией вместо дубины можно полки нечисти косить, – ничуть не смутился ректор и приказал: – Слезайте немедленно.