Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин. Страница 42
На лице двойника Дженази отразилось выражение глубокого отвращения. Ичиро было все равно, он уже перестал воспринимать эту поддельную реальность, которая воздействовала на его тело одним и тем же способом. Но когда мучитель отбросил меч в сторону, снова обратил на него внимание.
«Решил понизить уровень сложности?» — предположил Ичиро про себя и прикинул шансы в бою против Дженази безоружного. Они его устраивали.
Сын Ришари встал и начал превращать лежавший вокруг снег в длинные ледяные клинки.
Двойник Дженази направил на него правую руку с раскрытой ладонью.
Боль. Алое. Хлопок. Тьма.
Когда Ичиро опять воскрес, то сразу начал восстанавливать картину произошедшего в памяти. Но был убит раньше, чем факты выстроились в более-менее стройную линию. Тем же способом.
«Он взрывает меня изнутри, управляя жидкостями моего тела, — понял Ичиро спустя отрезок времени, измерять продолжительность которого не имело смысла. — Чудовище».
Игнорировать двойника Дженази стало невозможно, поэтому сын Ришари стал бороться на пределе всех своих возможностей. Выход из бесконечного круга боли был только один — научиться контролировать свое тело на таком уровне, когда уже никто не сможет вмешиваться в его работу с помощью мистических способностей. И Ичиро сражался, раз за разом вступая в противостояние с чужой волей, мешая ей творить все, что вздумается.
Это процесс был постепенным, много раз он терял только что захваченные позиции и разлетался ошметками, но в конце концов добился того, что двойнику Дженази приходилось разрушать его внутренние органы один за другим до тех пор, пока Ичиро не терял контроль от превосходящей все мыслимые границы боли.
А потом был достигнут предел, перешагнуть который сил уже не было. Он не знал, чего именно ему не хватало, и это значило только одно — поражение и уходящую в бесконечность череду смертей.
И тогда противник остановился. Ичиро получил несколько минут блаженного покоя.
«Неужели ему надоело?»
Внезапно ему стало очень холодно, а потом кожа утратила всякую чувствительность. Тело коченело: каменели мышцы, замерзла кровь и внутренние органы. Ослепли глаза, превратившиеся в лед. И только мозг продолжал свою работу.
«Он решил победить меня моим же оружием,» — понял Ичиро и попытался выйти из состояния ледяной скульптуры. Безуспешно. И теперь у него оставался только один выход — сдаться. Смириться с таким положением вещей. Потому что теперь нужно было победить не с помощью более быстрой реакции и контролем в управлении энергиями, а выстоять против всесокрушающей злой воли, которая сковывала, давила неподъемной тяжестью.
Состояние Ичиро не менялось, перед его мысленным взглядом проносились минуты, часы, дни. Может быть, годы. Избавленный от боли, он уже спокойно и без спешки анализировал природу вражеской атаки, и сначала неосознанно, а потом и всерьез стал пытаться справиться с ней. Все же он годами практиковался в управлении льдом и привык, что тот подчиняется его воле.
«Мое тело — моя территория,» — кристально чистое сознание породило мысль, подобную лавине — холодную и яростную одновременно, и такую же неудержимую. Ичиро обратился в стихию, которая если и мыслит, то совершенно иными, отличными от человеческих категориями. И это освободило его.
Полностью вернув себе контроль над телом, он разом отправил в двойника Дженази десятки ледяных копий, создав их с такой скоростью, о которой раньше не мог даже мечтать. Но противник прошел сквозь них с той спокойной уверенностью, с которой человек идет сквозь густой лес по знакомой тропе. Тогда Ичиро превратил снег под ногами двойника Дженази в ледяные лезвия — они рассыпались, даже не коснувшись его тела. В ответ он повторил задуманное сыном Ришари, и того пронзило насквозь прозрачными клинками. Один из них разрушил мозг.
«Это и есть разница между нами, — понял Ичиро, воскресая. — Зона, в границах которой элемент полностью подчиняется нашей воле».
Ичиро полностью контролировал только свое тело. Дженази мог убить его, находясь на расстоянии в тридцать шагов.
«А может, и дальше».
Потом повторился фокус со взрывом изнутри, но после третьей неудачи Ичиро смог наконец заблокировать и эту атаку. Противостояние двойнику Дженази теперь стало хотя бы отдаленно походить на бой.
Ситуация стала похожей на ту, с которой все началось — поединок безоружного против мастера меча. Противник использовал не только лед, но и воздух, разрывая и рассекая им на части, убивая колоссальным давлением, вбивающим в землю подобно молоту весом в целую гору. Особенно жуткой была атака, во время которой в небольшой зоне создавалось безвоздушное пространство, вакуум — атмосфера волной возвращалась на место, захватывая снег и превращая Ичиро в кровавую пыль.
Чтобы противостоять всему этому, нужны были огромная скорость и защита. Но если хрупкость своего слабого тела он еще мог компенсировать созданием щитов из льда, которые поглощали часть урона, то низкую реакцию заменить было нечем. Когда Ичиро начинал успешно блокировать стихийные атаки, двойник Дженази вступал в рукопашную, с легкостью дробя его кости голыми руками.
Для победы был нужен туз в рукаве, внезапный и очень сильный удар, который Дженази не сможет отразить. Разумеется, ничего подобного в арсенале Ичиро не было.
«Значит, нужно найти,» — с тех пор, как его убийства перестали происходить с прежней легкостью, в сыне Ришари появился азарт. Происходящее стало походить для него на игру: нет смерти, нет усталости, нет боли — ее Ичиро уже перестал замечать.
О попытался получить контроль над воздухом, но больших высот не достиг. У него не получалось достичь необходимой разницы в перепаде давления, чтобы ударные волны могли причинить сколько-нибудь ощутимый урон даже по меркам простого человека. Но практикуясь, он заметил, что влиять можно не только на атмосферу, но и на ее составляющие. Например, повысить или понизить содержание кислорода.
«Увы, но идея заставить Дженази задохнуться наивна до смешного».
Еще Ичиро наконец обнаружил в себе способность генерировать электрический ток — мистическое искусство, в котором его мать достигла невероятных высот. Она могла испепелить человека на месте или увеличить скорость прохождения нервных импульсов по тканям организма до такой степени, что мир, по ее словам, замирал на месте, и только она могла двигаться, способная увернуться не то, что от пули, но даже от удара молнии. По сути, она сама становилась ею, и лишь другие Гвардейцы были способны пережить ее атаку.
«Если я смогу понять, как она это делает, то прекращу все это, — понял Ичиро. — А времени у меня более, чем достаточно».
Глава 19. Размышления о потерянном времени и сражение, которое изменило все
12:30, 20 июля 1014 года. Федерация Вердиро, республика Талли.
О том, что он не может умереть вне Волчьей Зимы, Дженази узнал, когда ему было двадцать с небольшим, во время странствий по миру в качестве ученика Кенсэя. Но тогда его сила была слишком мала, а знания скудны, чтобы он смог осознать, какие бесконечные возможности оказались в его распоряжении. Да и особенных планов на будущее он не строил, ведь в то время он лишь следовал за учителем и тщательно запоминал все, что видел и слышал, и неустанно, день за днем, осваивал потенциал крови г'ата.
Потом их пути разошлись, и Дженази оказался перед сложным выбором: остаться в том месте, которое он мог бы назвать своим домом, или же продолжить путешествие, следуя образу жизни Кенсэя. И он выбрал второе, при этом так и не дойдя до понимания разницы между ним и собой.
Потом он встретил Ришари, и следующие семьдесят лет, которые они провели вместе в качестве Гвардейцев, он искренне желал навсегда вычеркнуть из памяти, если бы только не чувство вины, настолько бесконечное, что даже смерть не могла стать искуплением — только сотни и сотни лет жизни, посвященные поиску способа возместить тот урон, который он нанес этому миру.