Поцелуй или смерть - Кин Дей. Страница 16

– Вижу, вас отпустили, Барни?

Менделл читал крупные заголовки газет.

– Да...

Сперва он прочел об инциденте с самолетом. Потом о себе, на первой странице внизу. Статья была озаглавлена:

"БОКСЕР ОТПУЩЕН ПОД ЗАЛОГ В ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ".

В заметке сообщалось о его задержании в отеле инспектором Карлтоном по подозрению в убийстве Вирджинии Марвин. Приводился и ее адрес.

"Более подробные сведения читатель найдет на третьей странице".

Менделл дал продавщице полдоллара за газету и пачку сигарет и спросил детектива отеля номер апартаментов Галь.

– Пятьдесят "Б", – ответил Грацианс, – сразу же по коридору после вашей комнаты.

– Спасибо, – ответил Менделл, – большое спасибо. Но сперва я хочу прийти в себя.

– У вас, к сожалению, нет такой возможности, – покачал головой детектив. – Карлтон опечатал ваш номер.

– А если мне нужно побриться и поменять одежду?

– Вам надо было об этом подумать до того, как вы попали в беду. – Грацианс вынул изо рта сигарету, будто хотел еще что-то добавить, потом передумал, пожал плечами и ушел.

Менделл посмотрел ему вслед. Детектив подонок... Все флики дерьмо... У Менделла перехватило дыхание. Всегда что-нибудь... А Галь видела его только в отличной форме. На протяжении всей поездки с Эбблингом от участка до отеля у Барни только и было в мыслях – побриться и переодеться. А теперь он вынужден появиться перед Галь грязным, как свинья.

Что-то коснулось его, что-то очень нежное. Он невольно дернулся и чуть не выронил сигарету, которую курил. Маленькая блондинка за прилавком страшно смутилась.

– Сожалею...

Менделл посмотрел на ее пальцы, лежащие на его руке, и попытался улыбнуться.

– Нет, вы не виноваты, это мои нервы...

– Знаю, – улыбнулась ему девушка. – Я только хотела предложить вам...

– Что?

– Тут рядом есть магазин для мужчин. Почему бы вам не купить себе рубашку, а потом вы спуститесь в парикмахерскую и вас там побреют.

– Спасибо. Я должен был сам до этого додуматься.

Он купил за пять долларов рубашку, потом спустился по мраморной лестнице в парикмахерскую. Парикмахер без особого энтузиазма согласился отмыть засохшую кровь на его волосах, заменить грязную повязку и побрить его. Пока его брили и парикмахер снимал с него повязку, осторожно смывал кровь с волос, Менделл принялся читать газету. Статья в "Дейли Ньюс" пересказывала то, что напечатал Джой Мерсер в утренней газете, но в более мягких тонах. Там было также сказано, что полиция разыскивает человека среднего возраста, некоего мистера Бартона, который, кажется, посещал роскошные апартаменты Вирджинии Марвин в Транфильд-Арм-отеле.

Сидя около умывальника и ощущая умиротворяющее воздействие шампуня, Менделл решил, что одно совершенно очевидно – погибшая малышка была на сто голов выше девушек с Рандольф-стрит. Было приятно, что она захотела спать с чемпионом-боксером, многие женщины хотели этого. Но почему после того как он послал ее подальше, Вирджиния Марвин избрала его ванную для того, чтобы дать себя убить? В газете ничего не говорилось про Куртиса. Возможно, газета вышла раньше, чем это стало известно, или полиция просила прессу до поры до времени ничего не сообщать об этом убийстве.

Закончив возиться с его волосами, парикмахер снова усадил Барни в кресло и включил фен.

– Вам было больно?

– Не особенно, – солгал Менделл.

Парикмахер наложил марлю на рану на затылке Менделла и приклеил ее пластырем. Потом придвинул ему зеркало.

– Ну, как вы находите себя?

Новая повязка была еле заметна.

– Хорошо, – одобрил Менделл, – просто замечательно.

Он дал парикмахеру свои последние десять долларов, завязал галстук поверх новой рубашки и поднялся по мраморной лестнице в холл отеля. Красивая девушка-негритянка, которая просила у него автограф, дежурила в лифте. Она приветливо улыбнулась ему и, когда Менделл вошел в лифт, тихо проговорила:

– Я очень рада, что все устроилось, мистер Менделл. Я знала, что вы не убивали. Мак рассказал вчера вечером, когда я вернулась домой, что мужчина, который так хорошо работает на ринге, не мог иметь дела со шлюхой с панели.

Менделл пожал ей руку, когда она открывала дверь на пятом этаже.

– Поблагодарите от моего имени Мака, тысячу раз поблагодарите... – Менделл силился улыбнуться. – Теперь... я надеюсь, все будет хорошо. Но меня здорово потрепали...

Он повернул с лестничной клетки направо и пошел по коридору, протянувшемуся вдоль фасада здания, стараясь шагать уверенно. Барни сейчас сражался с ветряными мельницами: еще ничего не было решено. Некто, убивший Куртиса и стрелявший в него, Менделла, оставался еще на свободе. Инспектор Карлтон продолжал верить, что это он убил маленькую Марвин. Эбблинг предупредил его, чтобы он не питал иллюзий, его залог мог быть с минуты на минуту аннулирован.

В коридоре висело зеркало, и Менделл, проходя мимо, бросил в него взгляд. Парикмахер хорошо поработал: его вид уже не был таким жалким, и казалось, что Барни обрел полную форму. Он стал прежним Барни Менделлом. Его плечи распрямились, и он увереннее пошел дальше. Апартаменты пятьдесят "Б" находились в конце коридора. Менделл собрался постучать в дверь, когда голос по ту сторону проговорил:

– Забудь его! Ты прекрасна, прекрасна. И ты моя, вся моя!

Это был мужской, хриплый голос человека, неравнодушного к виски, и он показался Менделлу страшно знакомым. Барни опустил руку, и блеск в его глазах исчез. Дыхание снова затруднилось, а в голове все смешалось. Ему показалось, что этот голос открыл кран, из которого потекли помои. Галь была с другим мужчиной! Толстые вены на висках Менделла начали пульсировать, горло сжалось от боли.

– Ты прекрасна, прекрасна, прекрасна, – все повторял голос по ту сторону двери.

Потом последовало долгое молчание. Менделл успел вспотеть, а его больное воображение сошло с тормозов. Галь в постели с мужчиной!

"Я его убью, – подумал Менделл. – Я убью их обоих!" Он подождал, надеясь, что Галь ответит своему любовнику, но так как она этого не сделала, Барни нажал на ручку двери. Она оказалась незапертой. Менделл вошел и очутился в салоне номера Галь. Солнце сверкало через окно. Платья, юбки, белье – все это в красочном беспорядке валялось на стульях и диване. Так было всегда, когда Галь ездила одна, без горничной, и когда ей нужно было что-то найти из одежды. Единственный обитатель комнаты – зеленый попугай, качавшийся на жердочке в золоченой клетке. Насколько Менделл помнил, это была точная копия того попугая, которому он свернул шею. Увидев Менделла, попугай поднял голову и закричал:

– Внимание! Не сообщайте настоящих имен, парни! Осторожно, это флики!

Менделл закрыл дверь в коридор и прислонился к ней. Он был счастлив, что Галь не оказалось в комнате. Галь любила его, она прилетела с Бермуд, чтобы встретиться с ним. Она ждала его всю ночь. А он спустя два года опять подозревает ее. Он был так же глуп, как и Пат Дойл, и даже хуже. Барни закрыл глаза и подождал, пока сердце успокоится. А попугай продолжал орать:

– Забудь его! Ты прекрасна, ты прекрасна, ты моя!

Менделл открыл глаза и посмотрел на птицу. Вот до чего может дойти парень с больным воображением. Теперь, когда Барни находился в одной комнате с попугаем, он уже не принимал его за мужчину.

– О, ты... ты такой большой дурак! – тихо проговорил Менделл.

Он вытер щеки и лоб носовым платком и открыл дверь в спальню. Шторы были опущены, но света оказалось достаточно, чтобы Барни удалось разглядеть Галь. Она спала. Менделл на цыпочках вошел в комнату и бесшумно закрыл за собой дверь. В комнате царило приятное тепло. Галь спала на спине, накрытая только простыней, которая плотно прилегала к ней и обрисовывала контуры ее фигуры – хрупкую грудь, плоский живот, округлые бедра. Менделл нагнулся поцеловать ее, но передумал. Он забыл, до какой степени очаровательна Галь, и был счастлив, что у него есть время любоваться ею. Его сердце стало биться в унисон с дыханием Галь. Темные тонкие волосы обрамляли овал ее бледного лица, губы улыбались, как будто она мечтала о чем-то очень приятном, но, несмотря на полутьму, Менделлу показалось, что она плакала. Очень возможно, что Галь заснула в слезах. Два долгих года...