НекроХаник 2 (СИ) - Борисов Олег Николаевич. Страница 23

Потрепав прибежавшего зверя по загривку, некромант попрощался и быстро пошел по улице на юг. Нужно было разбираться с очередной проблемой.

Остановившись у невысокого заборчика, сложенного из камней, Сергий спросил у монаха, из-под ладони разглядывающего что-то в песках:

— Не понимаю, для чего они эти ограды складывают? По колено-же.

— Территорию делят, наверное.

— Если только так… Хвостатая позвала к тебе, что-то стряслось?

— Можно и так сказать, — Герасим опустил руку, почесал бороду и фыркнул: — Только не знаю, это хорошо или плохо…

Протянул указательный палец направо:

— Вон там толпа бредет, охранение их недавно заметило. Похоже, обещанные пленные наконец-то решились сдаться, на ночь глядя. Боятся, что сожрут их там всех.

Протянув палец вперед, продолжил:

— А вон там негры идут. И много… Вот и думай, хорошо это или плохо. Я — не знаю.

***

Остатки собранных по всей Африке племен шли не сами под себе. Они брели под конвоем. Гиены рассыпались редкой цепью и направляли ободранных и еле живых от усталости людей в сторону деревни. Позади рыскали самые злобные. Если кто-то падал и у него не хватало сил подняться — звери добивали бедолагу и продолжали идти следом с окровавленными мордами. Не щадили никого. Или ты выполняешь приказ — или сдохнешь.

— Похоже, все. Больше никого из дикарей не осталось, — Макаров мрачно пересчитал по головам толпу и сообщил подошедшему командиру: — Чуть больше двух сотен. Вроде шаманов несколько вижу и главных папуасов. Вон те, с украшениями.

— И что мне с ними делать? — удивился Шольц. — Конечно, мы захватили кучу еды, хватит на тысячу человек на месяц или даже больше. Но я не представляю, куда их пристроить.

— Август, ты мне вот что ответь, — Сергий поморщился от порыва ветра, стряхнул мелкий песок с бровей. — Ты собираешься Тазили под себя брать или нет? Если землю своей объявишь, то южнее все равно придется буферную зону делать. Чтобы вот такие зря не мотались через границу туда-обратно.

— И?

— Если там посадить злобных людоедов, верных лично тебе, много проблем сможешь спихнуть на них. Пусть жрут всех, кто попытается без спроса сунуться.

Немец молчал, разглядывал пленников, а те под его взглядом перестали шептаться и замерли. Наверное, ощутили, что сейчас решается их судьба.

— Сергий, у тебя в предках явно кто-то из благородных был. Обычный человек подобное не придумает… Даже если мне не разрешат получить Тазили как личные земли, кайзер будет рад, если мы обезопасим себя от набегов с юга.

— Хорошо. Тогда пойду разговаривать…

— Кто-нибудь говорит по-немецки? По-русски? По-английски?

С британцами трое явно поддерживали отношения, потому что худо-бедно что-то по-английски лепетать смогли. Французский, более популярный в этих местах, Макаров не знал. Крошки от Зевеке позволяли заказать круасан в кафе, для беседы этого мало. Поэтому воспользовался тем, что осталось после школьных уроков и подработки на зарубежных партнеров в прошлом.

— Кто из вас колдовал? Покажите мне?

Из толпы выпихнули трех оборванных стариков и мальчишку лет десяти: в цветных набедренных повязках, с кучей мелких амулетов на телах.

— Встать… Как тебя зовут?

Помявшись, самый дряхлый ответил через переводчика:

— Амади, господин.

— Слушай меня, Амади. Вот это — великий вождь Шольц. Он — самый главный на этой земле. Он рвал вас картечницами. Он рубил вас холодной сталью. Он приказал и я забрал вашу силу. По его приказу поднял нзуму, сожравших черную армию. Вы то, что осталось. И теперь великий вождь Шольц говорит. Он устал убивать. Все земли вокруг стали бурыми от пролитой крови. Мертвые лежат так, что негде поставить ногу. Шольц хочет, чтобы на его земле наступил порядок. И он говорит… Если вы склоните голову и признаете его своим королем, то он будет щедрым и добрым с выжившими.

Память услужливо подсказала: Зевеке в свое время, оказывается, изучал местные культы и некоторые слова на суахили теперь вовремя всплыли из небытия.

— Он мфалме, великий король! Он даст вам еду. Он даст вам воду. Он разрешит поселиться на границе его земель. У вас будут рабы. Наложницы. Вы получите оружие и станете говорить с другими племенами, как великие воины, а не пыль под ногами короля Шольца… Думайте и решайте. Кто не захочет служить — того мои гиены отведут в пески и оставят там навсегда. Кто готов дать клятву, до конца жизни будет жить и веселиться, как почти белый человек… А ты, шаман, подумай хорошенько. Я помогаю великому королю. И вижу ложь в чужих сердцах. Вздумаешь предать, я приду к тебе еще раз. Сделаю из тебя нзуму, чтобы до конца веков скитался по пустыне, без милости богов.

Сергий приблизил лицо к старику, чуть ослабил внутренний контроль и глубоко в глазах парня плеснулась Тьма, сотканная из ночной боли и криков умирающих. Выглянула на секунду и скрылась обратно, заставив шамана посереть от ужаса. Повалившись на колени, он забормотал:

— Я буду служить великому королю и его великому мчави! Я открою сердце, чтобы он убедился, что нет во мне зависти и злобы! Клянусь!

— Вот и хорошо… Толмач — убедись, что каждый понял, что я сказал. И пусть делают выбор… И побыстрее, мои гиены голодны.

***

К следующему утру между горной грядой и деревней уже был оборудован полноценный палаточный лагерь, куда разместили оборванных пленных. В качестве охраны использовали африканцев. Остатки племен были очень недовольны “плохими белыми”, кто бросил их на убой и позже скормил зомби. В этом обвиняли британское командование. Победителей боялись до одури и всячески демонстрировали уважение: великий король дал нам воду, еду, обещает богатую добычу и земли на границе джунглей. У великого мфалме есть двуногое чудовище, пришедший из Тьмы мчави, пожиратель душ. Его слушают гиены, ему кланяются другие белые люди. Его злоба безмерна, как и великодушие безгранично. Кто подчиняется, могучий колдун с разрешения короля раздал копья и тесаки. Им позволили занять место рядом с лагерем мфалме. Их признали воинами, достойными охранять добычу. Они смотрят за врагами, кто обманом заманил бедных мвамадаму в проклятые богами пески и заставил умирать здесь.

Еще ужасный мчави прошел мимо выстроенных чернокожих добровольцев и двое ему не понравились. Отводили глаза, пытались скрыть страх и ненависть. Вздохнул, приложил руку ко лбу — и на песок рухнули мертвецы, превратившись в сухие мумии за пять минут. Эта демонстрация силы произвела неизгладимое впечатление, задавив любые попытки оспаривать новые приказы и пытаться шептаться за спиной штурмовиков. Заодно укрепила пошатнувшуюся веру в старых вождей и шаманов, чьи регалии новая власть подтвердила. Как буркнул про себя гауптман: “от добра добра не ищут, пусть вкалывают вместе со всеми”. Немец старательно изучал русские поговорки. Пытался понять загадочную душу могучего соседа с прицелом на будущее.

Когда закончили с реорганизацией и выстроили подобие порядка, Макаров пожаловался стоявшему рядом горбуну:

— Словно в нечистоты с головой окунулся. Как с этой дрянью колдуны и ведьмы живут? Это же как в бездну упасть, где никогда дна не достигнешь.

— Потому что переродились они, Сергий. Нет среди обращенных людей больше. Все с червоточиной. За что и кара неминуемая их ожидает. Поэтому охотники за нечистью все под вечным присмотром, чтобы сами не перекинулись. Зло, оно всегда на легкий путь толкает. И каждый раз приходится себя проверять — ради чего ты меч обнажил. Ради чего других жизни лишил. И война не все грехи спишет. Потому как и на войне надо человеком оставаться.

— Согласен… Пленных не уничтожать. Мирное население не сжигать заживо. Не оскотиниться, одним словом… Все, надо отдохнуть. Завтра формировать команды для осмотра разгромленного лагеря и начинать брать под контроль север Тазили. Оружие собирать, опорные пункты строить, раз дармовой рабочей силы полно. Нужно их делом занять, чтобы дурные мысли в голову не полезли.