Притворщица (СИ) - Суворова Кира. Страница 3

Округа притихла, пытаясь понять, как же теперь относиться к новой соседке. С одной стороны, женщина не бедная, что вызывает уважение. А с другой, незамужняя и беременная, что привычно осуждалось среди обычных людей. Мало ли что там оборотни у себя творят, на то они и полузвери, а настоящий человек должен вести себя по-человечески, то есть придерживаться писанных и неписанных правил.

В общем, вскоре на заметно округлившуюся женщину стали поглядывать с нескрываемым недовольством, приговаривая про плохой пример для подрастающего поколения. После рождения малышки с торпорщившимися солнечными лучиками золотистыми волосенками часть соседей смягчилась, видя, что ни в чём плохом женщина не замечена, на мужчин и не смотрит. Но некоторые, в особенности незамужние дамы, поддерживаемые своими несчастливыми в браке подругами, продолжали фыркать в спину Ланчейе. В это сложное для неё время рядом и появился Слаер, одним своим видом отпугивавший злопыхателей. Откуда он приехал и что делал последние несколько лет, никто не знал, хотя многие помнили его родителей, уехавших куда-то вслед за сыном, да там и пропавших. Теперь же он вернулся в отчий дом, требовавший ремонта.

Мужчина какое-то время присматривался к окружающим, потом взял под свою защиту не просившую о том Ланчейю… И потихоньку, постоянно указывая ей на отношение соседей, подвёл ту к мысли, что обязательно нужно обзавестись мужем. Да и ребенку нужен отец. С этим было сложно спорить, особенно тихой и слабой духом женщине, поэтому незадолго до первого Дня рождения Минчейи, названной в честь когда-то любимого мужчины, Лани согласилась стать женой чёрного Слаера, прозванного так за свои уж очень тёмные волосы и густую бороду, закрывавшую почти всё лицо. Подумав, что раз уж любимый для неё потерян, и вряд ли она полюбит вновь, а ради ребёнка нужно немного потерпеть… Да и опыт жизни с первым мужем показывал, что и так жить можно, даже без любви…

Но уже на следующий день после связавшего их перед людьми и Единым обряда новоявленный муж показал себя во всей красе, успев не только с каким-то остервенением консумировать брак, но и поучить супругу уму-разуму, решив сразу показать, кто в доме хозяин. А поводом стал визит управляющего из лавки, пришедшего поздравить хозяйку и заодно доложить ей о делах. Оскорбленный этим неправильным отношением и уже считавший себя настоящим хозяином, Слаер еле дождался ухода пожилого мужчины. Он с удовольствием, даже большим, чем при консумации, объяснил жене, кому теперь положено докладывать о делах, а кому место на кухне и в постели, наградив ту “украшениями” в виде синяков по всему телу, исключая лицо. Даже это он не оставил без назиданий по поводу приличий, которые не позволяют ему портить физиономию пусть и заслужившей того Ланчейи. Нельзя выносить сор из избы… и всё в том же духе.

А поскольку подобные рассуждения о приличиях за последние несколько месяцев пробили изрядную брешь в сознании женщины, то и этот “урок” она восприняла как должное, решив для себя в дальнейшем соответствовать всем требованиям, предъявляемым к правильной женщине, которые успела подзабыть, расслабившись рядом с оборотнем. Да, с раннего детства отец и мать твердили ей о том же, а она посмела… Чувство вины, старательно взращиваемое в ней Слаером, не позволило задуматься о необходимости этого брака, о том, что она может уйти от него. Более того, вскоре женщина призналась в своих прошлых прегрешениях, рассказав о покинутом муже и дочери. Узнав о том, что бывший муж давно погиб, а это немного успокоило нового хозяина лавки, запереживавшего, что выгодный брак могут и аннулировать, лишив его нового статуса, Слаер великодушно простил жену, лишь совсем немного поучив её в своей излюбленной манере, сочетая побои и последовавшее за ними наказание уже в постели, чтобы помнила, кто в её жизни главный человек.

И вот теперь этот положительный в глазах окружающих мужчина забрал и старшую дочь своей жены, приведя её в отремонтированное на накопления Ланчейи жилище, оставшееся ему после родителей. А жилые помещения над лавкой Слаер решил пока сдавать. Всё-таки расходы придётся увеличивать из-за жены, скрывавшей от него первого ребенка, который скоро ляжет тяжким грузом на его плечи.

Глава 3

Большинство соседей умилялось, глядя на заботливого отца, которым неожиданно стал Слаер. Обсуждали и новые наряды девочки, появившейся поначалу в чистенькой, но совсем старой одежде явно с чужого плеча. Вряд ли кто-то в здравом уме покупал бы для неё мальчишеские штаны и широковатую рубаху, в которой её увидели в первый раз. Уже на следующий день пополнившееся семейство чинно семенило за надувшимся от важности мужчиной, который подошёл к покупке гардероба для падчерицы весьма практично:

— Зачем ей сейчас летнее покупать? Дети растут быстро, пока обойдёмся зимними одёжками.

— А дома? — осторожно спросила почти шёпотом Ланчейя, уже привычно отслеживая выражение лица супруга.

— Что дома? — удивился Слаер. — А, ты о домашней одежде что ли? Так пока и в своих обносках дома походит, всё равно ж никто не видит. Но для улицы мы ей всё сейчас и приобретём. Ох, понарожают тут некоторые…

Женщина ещё сильнее съёжилась, как будто стараясь стать незаметнее. А Рончейя с интересом рассматривала добротную новую одежду, втихомолку поглаживая её кончиками пальцев. Особенно приятным оказалось приглушённо зеленое пальто, того чуть тёмноватого оттенка, который лучше всего подчеркивал её красновато-медные локоны, по случаю выхода в город аккуратно расчесанные и лежащие сейчас тяжелой блестящей волной на плечах, стекая почти до пояса.

— Что, бархат понравился? Губа не дура! — хохотнул отчим. — Ну и зачем тебе такое нужно? На следующую зиму уже мало будет, а стоит оно жуть как дорого.

— Если аккуратно носить, то потом и перепродать можно, — снова подала голос Ланчейя.

— Это если аккуратно… — задумался мужчина. — По заборам и деревьям не лазить и по лужам не шлёпать, а то с такой ткани грязь выводить замучаешься, да и после застирывания она вид потеряет.

— Не буду лазить… и по лужам тоже! — девочка почувствовала, что нежная и мягкая, приятная для пальчиков красота вполне может достаться ей, стоит лишь пообещать быть хорошей и послушной.

Давать эти обещания было очень просто, ведь никого из соседских детей Рончейя пока не знала, так что не с кем ей пока устраивать вылазки и портить одежду. Да и зимой не те развлечения, холодный влажный ветер с моря не располагает к длительным прогулкам. Она и раньше в эту пору проводила короткие дни в основном с книгами, потому что жечь вечерами свечи бабуля не любила, загоняя внучку в постель почти сразу после захода солнца.

— Ну, посмотрим на твоё поведение… — погладил девочку по голове отчим. — Если и в самом деле удастся следующей осенью за хорошие деньги продать это пальтишко, то и в дальнейшем позволю тебе самой выбирать. Но при условии послушания и помощи по дому. Матери тяжело одной за всеми убирать, готовить нам. А скоро и вовсе не до того будет.

Тяжелый взгляд вернулся к жене, спустившись к еще плоскому пока животу. Та в ответ чуть порозовела щеками, но промолчала, наученная за прошедшие несколько недель хранить своё мнение при себе и не лезть с разговорами, если напрямую не спрашивают. Не любил этого Слаер, а свою нелюбовь он доносил в очень доходчивой форме, полагаясь на кулаки.

— Ботиночки бы ещё, — всё-таки рискнула заговорить женщина, указывая на растоптанную и потёртую обувь дочери со следами неоднократной починки.

— Да, придётся, — посмурнел мужчина, подсчитывая очередные траты. — Но их можно побольше взять, на вырост. Сейчас на пару толстых шерстяных носков носить будет, а через год посмотрим. Может, не сильно и вырастет лапка, девчонка же, не пацан какой. Глядишь, годика на три и хватит. Если, как обещала, по лужам носиться не будет.

— Я не буду! — охотно откликнулась Рони, радуясь очередной обновке и расплываясь от этого в лучезарной улыбке.