Хладнокровно (ЛП) - Видзис Анна. Страница 41

— Он начал с футбола, когда ему было девять лет, и наши родители решили дать ему выход агрессии. Через несколько лет он переключился на баскетбол, потом на гандбол, регби каждые выходные со мной и Чарли, а в конце средней школы занялся лакроссом.

Я всегда знала, что Ксавьер любит спорт, хотя он выглядит так, будто играет в лакросс дольше всех и любит его. Он часто смотрел футбол с Уиллом в нашей квартире, когда у нас было более спокойное время в университете. Это просто показывает, что я еще многого о нем не знаю. Это нечестно, когда он знает обо мне все.

— Но я вижу, у тебя есть своя страсть. — Он имеет в виду фотографию, так как смотрит на снимки прямо со мной.

— Я занялась фотографией еще в средней школе и решила продолжить в Кембридже. Ничего серьезного, просто это помогает мне сосредоточиться на чем-то другом.

Финн кивает. — На чем-то, кроме бесчисленных учебных нагрузок.

— Именно.

Эмилия зовет Финна, как только мы переступаем порог.

— Не могу дождаться, чтобы увидеть фотографии. — Он подмигивает мне и идет за мамой в гостиную.

Ксавьер берет меня за руку и без единого слова провожает наверх, в нашу спальню. Дверь закрывается за нами. И тут же его тело прижимается к моему, когда он прижимает меня к стене. Его голова опущена, глаза устремлены на меня. Одна из его рук хватает меня за подбородок.

— Не позволяй Финну так с тобой флиртовать, — пробормотал он, ошеломляя меня.

Я хмурюсь. — Он не флиртовал со мной. Мы просто разговаривали, и поскольку ты подслушивал большую часть разговора, ты прекрасно знаешь, что он был о тебе.

Он наклоняется. — Сначала. И да, он флиртовал. Это то, что он делает. Начинает с простых вопросов, на которые я могу поставить деньги, ответы на которые его не волнуют.

— Не ревнуй.

— Я не ревную. — Я хихикаю, потому что он лжет. Он целует меня резко, как будто пытается заставить меня поверить в свои слова. Я целую его в ответ с такой же силой. — Ты моя. Только моя.

Да, это так.

ГЛАВА 28

Тея

Я не могу выбросить из головы вчерашний разговор с Эмилией. Сегодня Финн упомянул мне об агрессии Ксавьера, что было не менее странно. Поэтому, когда наступает вечер и Эмилия решает пойти в свой зимний сад на задней стороне дома, чтобы полить растения, я тоже иду.

Возможно, это не мое дело — знать все, если Ксавьер не считает нужным мне об этом рассказывать, но я должна спросить. Я всегда хожу туда-сюда в своих чувствах — как и сказала Эмилия. Незнание Ксавьера в полной мере, может быть тому причиной.

Пока Эмилия поливает растения и цветы, их здесь много, я пытаюсь придумать, как подойти к этой теме. Я не хочу показаться любопытной девчонкой, которая просто не знает границ. Тем более что я только познакомилась с семьей. Если разговор будет из разряда тяжелых, то, возможно, будет бесчувственно даже начинать его. Если это что-то, о чем знает только семья.

Может, Уилл знает больше?

Я подумал о том, чтобы сначала позвонить брату. Было бы проще выяснить это, не спрашивая маму Ксавьера. Однако если это окажется что-то, о чем не знает даже его лучший друг, было бы плохо распространяться об этом. Кроме того, Уилл не хочет говорить о Ксавьере, да и вообще он почти не разговаривает со мной, так что это не то, что я могу сделать.

Я вздыхаю, понимая, что нет другого выхода, кроме как спросить Эмилию.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — начинаю я, глядя на нее, когда она убирает лейку.

Она улыбается мне, кивая. — ¡Por supuesto! (прим. с испан. «Конечно») Что такое?

Наступает пауза. Я чувствую, как мое сердце бьется быстрее. Мой рот открывается. — Что случилось с Ксавьером? — спрашиваю я наконец.

Эмилия садится на деревянную скамейку в центре сада.

— Ты сказала мне, что он изменился в детстве, и что ты не удивишься, что бы я тебе ни рассказала.

Она снова кивает, выдыхая воздух. Затем она указывает мне на место рядом с собой, чтобы я села. Я сажусь. Мои руки слегка дрожат. Неужели я спросила это в дурном тоне?

— Если ты не хочешь говорить об этом, ничего страшного. Я знаю, что это не мое дело и…

— Ксавьер — это определенно много всего. Но я вижу, что он любит тебя, так что это твое дело, — говорит она. — И я знаю, что он вообще не говорит об этом. Он никогда бы не поднял эту тему. Кроме того, спрашивать об этом тоже не всегда хорошо. Даже в нашей семье это как большой слон в комнате, когда кто-то вспоминает о прошлом, о детстве мальчиков.

Я жду, пока она продолжит, стараясь не торопить ее.

— Когда Ксавьер был ребенком, он часто играл с Лео Кэмпбеллом. Они были лучшими друзьями с детского сада. Всегда вместе, всегда попадали в неприятности. — Она улыбается при этой мысли. Сегодня я встретила Кэмпбеллов. Хотя только родителей и их дочь-подростка Лолу. Мистер Кэмпбелл участвовал в матче. Очень приятные люди. — Они ходили на озеро, которое находится в нескольких километрах дальше парка, где мы были сегодня.

То, как ломается ее голос при упоминании озера, заставляет меня перестать дышать.

— Можно сказать, что мы были очень безответственны, отпуская их туда. Но им больше нравилось сидеть у озера, играть в игры, чем думать о том, чтобы искупаться там. Кроме того, мы всегда говорили им, что не стоит этого делать, если рядом нет взрослого, чтобы проконтролировать. Они были проблемными, но всегда слушались нас. — Она сглатывает. — Однажды они ушли, чтобы встретиться с другими детьми из соседнего района. Их не было почти весь день, пока не начало темнеть. Когда мы с Джошуа сидели в гостиной, мы услышали крики Ксавьера, который звал нас. Он прибежал домой и сказал нам, что Лео упал в озеро и не может выбраться. Мы побежали, и Джошуа прыгнул туда, куда сказал ему Ксавьер. Он вытащил Лео на поверхность, но…

Она подавилась воздухом, слезы начали бежать по ее щекам, и я чувствую, как мои наворачиваются на глаза.

— Он был бледным. Это был сентябрь, поэтому вода была холодной. Он не дышал, и искусственное дыхание не помогало. Я вызвала скорую помощь. Они забрали его.

Ей не нужно заканчивать, чтобы я знала, чем все закончится. Лео не выжил. Он не мог, судя по тому, что сказала Эмилия. Если он упал в озеро, которое находится в нескольких километрах от их дома, и Ксавьер побежал за ними, но на это нужно время. Под водой недолго потерять дыхание, холод тоже не помогает.

И все это видел и пережил девятилетний Ксавьер. Он видел, как погиб его лучший друг, когда он был еще ребенком.

— После этого Ксавьер стал агрессивным. Он дрался с другими детьми, ругался с учителями и даже с нами. Мы отправили его к психологу, потому что не знали, как ему помочь. Он не рассказывал ни о том несчастном случае, ни о том, что он видел. Он даже не плакал и не показывал никаких эмоций. Только гнев. Ярость, я бы сказала.

Я видела агрессивную сторону Ксавьера, когда он избил парня, когда я начала учиться в Кембридже. Хотя в любое другое время он прекрасно себя контролировал.

— Это помогло, не так ли? Эти визиты, — мягко говорю я, сжимая руку Эмилии. Я вижу, что она все еще вспоминает тот момент, и это причиняет ей боль.

— И да, и нет. Психолог — наш хороший друг. Он предложил дать Ксавьеру выход его чувствам, не заставляя его говорить. Это просто заставит его полностью замкнуться.

Я вспомнила слова Финна, сказанные ранее.

— Он начал играть в футбол.

Эмилия кивает. — Это точно уменьшило его агрессивное поведение. Настолько, что он никогда не использовал его против меня или Джошуа, или своих братьев. Но оно не исчезло полностью. В какой-то момент ему даже стало трудно сосредоточиться на чем-то или заснуть. Поэтому врач прописал ему лекарства. Он попробовал несколько, но только диазепам, казалось, сработал. Он был достаточно взрослым, чтобы попробовать его. Каким-то образом это очень помогло.