Энигма для ведьмы (СИ) - Мещерская София. Страница 15

Когда написали Верховной Ядвиге о том, как я добралась, она лишь ответила, что совершать невозможное может стать моим призванием. Об этом я позже узнала, когда в кабинет Рогнеды проникла и свое личное дело нашла. В графе “характер” разборчивой рукой директрисы значилось “уперта, непредсказуема, амбициозна, расчетлива, предприимчива”.

Набрала полные легкие воздуха и закрыла глаза. Казалось, это конец. Всему конец. И миссии от Совета, и моей жизни, всему…

Но я упрямо сжала челюсти и распахнула глаза.

Потому что “уперта”. А ещё “предприимчива”.

– Я не подпишу заявление. И приму участие в Турнире. Можете жаловаться королю, Главному Инквизитору, да кому угодно. А ведьма в неволе ― удовольствие то ещё, поверьте.

– Стана…

– Но у меня есть предложение получше. ― Я задумчиво посмотрела на герцога, стараясь сформулировать то, что пришло в голову. ― Я исправлю то, что получилось.

– Я советовался со знакомой ведьмой. Она утверждает, что снять такой приворот невозможно. Раз уж его даже обнаружить нельзя.

Я нахмурилась, но решила стоять на своём.

– Верховная Ядвига не зря сказала, что невозможное ― моё призвание. Я найду способ… Хм… вылечить ваш недуг. Только мне нужно больше времени. Скажем, до конца Турнира. Если не смогу ― можете рассказать все Его Величеству и требовать компенсации в моем лице. Я даже сопротивляться не стану.

Ректор внимательно смотрел на меня. Я уверенно на него. Сомнений в том, что смогу снять приворот, почему-то не было. Возможно, потому что сама его создала? Или потому что прекрасно знала: нет вещей, которые нельзя обратить. Все говорили, что они есть, но это было не так. Иначе никто не повторял бы бесконечное и вездесущее “невозможно”. Поэтому ведьмы всегда оставляют небольшую погрешность на “а вдруг”, так высмеиваемую магами.

– Хорошо. ― Как-то нехотя кивнул герцог. ― Снимешь приворот ― дам слово, что никто и никогда не узнает об этом.

Я подошла к ректору, молча протянула ему руку, чтобы закрепить договоренность рукопожатием. Маг усмехнулся, но оскорблять меня игнорированием не стал.

А я понимала, что сделаю все возможное, чтобы ректора от собственного влияния избавить.

– Мне нужна ваша кровь, не менее ста миллилитров. Любая личная вещь, хранящая вашу энергию и свободный доступ во все сектора библиотеки.

Жертва ведьминской неразумности достал маленькую баночку из ящика стола, полоснул по запястью и начал капля за каплей сцеживать кровь. Молча, даже не кривясь от боли. И глядя исключительно на меня. Да так, что плохо становилось.

Баночка наполнилась доверху: ректор наносил себе порезы снова и снова, чтобы ускорить процесс. В воздухе явно ощущался запах меди.

Закрутив крышку, ректор передал свою кровь мне. Вообще-то глупо, если честно. Потому что дать ведьме свою кровь, добровольно да ещё и вот так ― в личном её присутствии ― значит, передать ей свою жизнь и душу. Вернее, для обычного мага ― смертельно опасно. Для инквизитора… А что по сути можно сделать с кровью инквизитора?

– Остальное предоставлю вечером.

Я задумчиво открыла банку, выпуская наружу запах меди. Обмакнув палец в кровь попробовала разложить на элементы. Получилось.

Осознание накрыло удушливой волной! Я посмотрела на ректора, на собственный палец в крови, опять на ректора. И в этот момент меня интересовало два вопроса:

Как мой приворот мог дать такой эффект?

Как герцог держит себя в руках в моем присутствии?

Попрощавшись с Аринским, с жесткой усмешкой наблюдающего за моими действиями, я закрыла за собой дверь и привалилась спиной к единственной преграде между магом, который в буквальном смысле изнывал от желания обладать и оберегать, и мной ― собственно, объектом так некстати возникнувших чувств.

В комнату возвращалась на негнущихся ногах, мысленно разворачивая перед собой все схемы, которые использовала для создания “Совести”.

Первое правило ведьмы обладало ответвлением в виде третьего: “Бумага все стерпит, но ничего не простит”. Самое загадочное правило ведьм, но самое лучшее ― никогда не доверять секреты бумаге. То, что записано, легко может быть украдено. А потому лично я делала записи только о не очень важных задумках, утеря которых не принесёт больших неприятностей.

Поэтому я шла и просто вспоминала. Вспоминала, как замешала основу для яда, но в последний момент заморозила действие кратковременным стазисом, потом добавила ингредиенты обычного приворотного зелья ― самого кратковременного и простого, потому что что-то более сложное требовало больших расчётов и грозило вступить в несоответствие с ингредиентами основы и… Я

Я остановилась у самой двери в свою комнату. Нет, ошибки в зелье быть не может ― ингредиенты основы и дополнительного состава подобраны идеально: я сотню раз сверилась по разным справочникам. Значит, ошибка в обряде!

Вот это вполне вероятно, обряды, связанные с магией Смерти под строжайшим запретом, следовательно в библиотеке школы о них ни слова, поэтому я использовала только обрывочные знания тёти и свои личные догадки.

Открыла дверь и вошла в комнату, мысленно в сто первый раз выстраивая схему обряда. На секунду отвлеклась, проверяя, как быстро восстанавливаются девчонки, и раздраженно заскрипела зубами. Они уже должны были проснуться! Потому что уровень магии соответствовал норме! И потому что времени прошло достаточно! А они спали!

Я расслабилась, отпуская мысли о привороте и ушла в комнату подпространства, чтобы спрятать кровь. Я огляделась, с гордостью признавая, что мы с девчонками постарались на славу.

Помещение в пятьдесят квадратных метров было оснащено всем необходимым ведьме: вдоль стен стеллажи с баночками, полными ингредиентами, книгами, подаренными нам Рогнедой и копиями учебников, которые нам выдавали в школе, подвешенными под потолок травами, которые сейчас только сушились для использования. Один стеллаж ― общий. И по одному собственному. Мы, конечно, Круг, почти единое целое, но были вещи, к которым даже Сестёр подпускать не хотелось. Вот собственницы ведьмы ― и все тут!

Я подошла к своему и гордо установила кровь инквизитора. О, такого в моей коллекции ещё никогда не было!

До этого никто не решался на эксперименты с пространством, потому что грань между мирами слишком тонкая, а нарушить её ― создать возможность переселения живых организмов из одного мира в другой. Поэтому устроить вполне уютное убежище с доступом только для создательниц ― это вполне могло бы стать достойным открытием для будущих поколений. И девчонки даже предлагали сообщить Ядвиге о том, что у нас есть. Но я отказалась. Во-первых, открытие не моё, это задумка Веды и Мары в основном, я только помогала им, страховала и контролировала, чтобы при случайном прорыве никто не упал за грань. Во-вторых, возможность создания целых помещений в подпространстве ― слишком важное умение. Передавать его кому бы то ни было я не хотела, и сестры по Кругу со мной согласились.

Поэтому здесь хранилось все: от милых сердцу вещиц до запрещённых зелий и артефактов ― в основном на моем стеллаже.

Посередине ― огромный стол, оснащённый тремя горелками с установленными котелками, стопкой черновиков, исписанных мелким почерком Мары. Опять она свои заговоры на бумаге записывала!

Подошла и с любопытством глянула на то, чем увлекалась наша властительница чужих разумов. “Порабощение воли инквизитора. Основа ― внушение мужчине на базисе адреналина (!). Три дополнительных аркана силы. Ежедневная подпитка кровью.”

Я вздрогнула, не веря написанному. Кровь ― сама по себе штука мощная, но то, что было написано на листке…

Я зажмурилась и одним махом сожгла все черновики.

– Не смей трогать мои вещи! ― Прошипела Мара, подбегая к столу и со злостью глядя то на меня, то на пепел.

– Во-первых, доброе утро. Во-вторых, в расчетах все равно были ошибки. Причём существенные. Настолько существенные, что ты бы свою волю потеряла, а не инквизитора поработила. И, в-третьих, ты больше никогда не будешь даже пробовать восстановить то, что собиралась создать. Ты меня поняла?