Ночной убийца - Сэндфорд Джон. Страница 21

– Спасибо, что думал обо мне, – сказал Лукас, – Продолжаешь обманывать стариков?

– Иди в задницу.

– Разговор с тобой, Рэнди, как глоток свежего воздуха. Слушай… – В старой спортивной куртке Лески Лукас заметил необычную выпуклость и прикоснулся к его боку, – Пистолет?

– Ты оставишь меня в покое, Дэвенпорт?

Рэнди Лески никогда не носил с собой оружия. Это было чем-то вроде постулата его религии.

– Что, черт подери, происходит?

Лески был преступником. Наличие пистолета могло стать причиной ареста. Он посмотрел на свое пиво.

– Ты видел мой район?

– В последнее время нет.

– Плохие новости, очень плохие, Дэвенпорт. Я рад, что моя мамаша не дожила до этого. Какой-нибудь малолетний придурок может пристрелить тебя только за то, что ты нечаянно толкнул его, – Рэнди посмотрел на Лукаса своими водянистыми глазами, – Клянусь богом, вчера вечером я зашел в «Пэнси», так там какой-то молокосос начал вязаться к одной девчонке. Ее парень – сын Билла Макгуэйна – встал и говорит: «Идем отсюда». И они ушли. Когда я встретил Билла и рассказал ему эту историю, он ответил: «Я велел моему парнишке не ввязываться в драки. Он совсем не трус, но никакая драка не стоит того, чтобы рисковать жизнью». И он совершенно прав, Дэвенпорт. Сейчас нельзя пройти по улице, не опасаясь, что тебе проломят голову. Просто так. Без всякого повода. Раньше, если кто-то искал тебя, всегда имелась причина, и это было понятно. Теперь же тебя могут прикончить на ровном месте, ни за что.

– Ладно, успокойся.

– Ага.

Лески снова повернулся к стойке, и Лукас сделал шаг назад, собираясь уйти. Но Лески неожиданно захихикал, и складки кожи у него на лице заколыхались.

– Мусорщик Дуг, – фыркнул он и снова засмеялся.

Выйдя на улицу, Лукас огляделся по сторонам, раздумывая, что делать дальше. Где-то вдалеке завыли сирены, но он не смог определить где. Лукас хотел было позвонить и выяснить, что случилось, но сирен было так много, что, скорее всего, где-то начался пожар или произошла автомобильная авария. Он почувствовал, как он устал, и, вздохнув, направился к своей машине.

Уэзер спала. Она поднимется в шесть и будет ходить очень тихо, стараясь не разбудить его, а в семь войдет в операционную. После ее ухода Лукас проспит еще три часа. Он разделся в большой ванной комнате, расположенной в конце коридора, рядом со спальней, быстро принял душ, чтобы смыть дым, которым пропах в барах, и скользнул в постель. Он подкатился к Уэзер под бок и почувствовал гладкую кожу ее ноги. Она спала в старомодной мужской футболке и трусиках бикини, оставляющих кое-что – но не слишком много – воображению.

Лукас лежал на спине и представлял, как она двигается по спальне в футболке и трусиках. Иногда, если она не оперировала утром, перед глазами у него возникал тот же образ, который Лукас никак не мог прогнать, и тогда он осторожно забирался рукой под футболку.

Но только не сегодня. Слишком поздно. Лукас повернул голову, поцеловал Уэзер и мысленно пожелал спокойной ночи. Уэзер сказала ему, что он должен всегда так делать, а подсознание ей сообщит об этом.

Лукасу показалось, что прошло довольно много времени, когда он проснулся, почувствовав, что она коснулась его. В комнате царил полумрак, дневной свет вливался внутрь сквозь занавески. Уэзер сидела на кровати полностью одетая. Она еще раз сжала пальцы.

– Хорошо, что у мужчин есть штучки, за которые можно ухватиться, – сказала она, – Они помогают разбудить их.

– Что? – Лукас плохо понимал, что происходит.

– Встань и включи телевизор, – сказала она, убирая руку, – В программе «Утро» говорят про тебя.

– Про меня?

Он с трудом сел.

– Как звучит эта странная фраза, которую употребляете вы, полицейские? «Дерьмо попало в вентилятор»? Похоже, это тот самый случай.

Глава 07

Андерсон стоял в коридоре перед кабинетом Лукаса и читал компьютерные распечатки. Увидев его, он отлепился от стены.

– Шеф хочет видеть нас немедленно.

– Знаю, мне позвонили. Я видел передачу по «ТВ-3», – ответил Лукас.

– Это для тебя, – сказал Андерсон и протянул ему папку из плотной бумаги, – Вчерашние данные по убийству Уонамейкер. В галереях ничего. Эксперты подтвердили, что сигарета – это «Кэмел», табак на теле такой же. На запястьях следы, но узлов не видно; щиколотки были связаны желтой полипропиленовой веревкой, старой, частично развалившейся оттого, что она находилась на солнце. Так что, если мы сумеем найти ее фрагменты, они, скорее всего, окажутся идентичными.

– Что-то еще? Частички кожи, семенная жидкость, что-нибудь?

– Пока нет… А вот данные по Бей.

– Господи.

Лукас взял папку и раскрыл ее. Почти все бумаги внутри оказались ксерокопиями отчета Коннел, с несколькими мелкими деталями, которых он раньше не видел. Мерседес Бей, тридцать семь лет, убита в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году, дело так и не закрыто. Первая в списке Коннел и главная тема репортажа на «ТВ-3».

– Ты слышал, что случилось на озерах? – спросил Андерсон, понизив голос, словно собирался рассказать особенно неприличный анекдот.

– А что? – Лукас поднял голову от папки с бумагами по делу Бей.

– Около дома у озер произошел настоящий кошмар. Но о нем стало известно слишком поздно, и в утренние новости сообщение не попало. Пострадали парень и его подруга, точнее, возможно подруга. Парень в коме и, скорее всего, до конца дней останется парализованным. Женщина умерла. Ей пробили голову куском трубы или стальным прутом. Может быть, прикладом винтовки или пистолетом с длинным стволом. Похоже на «редхок». По всему, мелкое ограбление. Но выглядит жутко. По-настоящему.

– В убойном переполох?

– Народ в невменяемом состоянии, – ответил Андерсон, – На место преступления ездили все. Шеф только что вернулась. А тут еще репортаж «ТВ-3»… Она в ярости. Ты даже представить не можешь в какой.

Рукс рвала и метала. Она наставила на Лукаса сигарету.

– Скажи мне, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

Лукас пожал плечами, оглядел остальных и сел.

– Я не имею к этому никакого отношения.

Рукс кивнула и сильно затянулась сигаретой; в ее кабинете пахло как в боулинге во время вечеринки какого-нибудь общества. Лестер с несчастным видом сидел в углу, положив ногу на ногу. Андерсон устроился на краешке стула и глуповато уставился на Рукс сквозь толстые линзы очков.

– Я ничего такого и не подумала, мы все знаем, кто это сделал, – сказала Рукс.

– Мм, – Лукасу совсем не хотелось называть имя вслух.

– Не желаешь говорить? – возмутилась она, – Тогда скажу я: вонючка Коннел.

– Двенадцать минут, – сказал Андерсон, – Длиннее сюжета «ТВ-3» никогда не показывал. Там наверняка заполучили то, что удалось нарыть Коннел. Все имена и даты. И выкопали видеопленку с места убийства Мерседес Бей. Использован материал, который ни за что не пустили бы в то время, когда он был снят. А теперь Уонамейкер. Боже праведный, телевизионщикам удалось запечатлеть, как тело достают из мусорного бака. Никакого мешка или чего-то подобного – только труп с вываливающимися внутренностями и болтающейся головой.

– Они снимали с моста, – объяснил Лукас, – Мы видели их. Я не знал, что у них такие мощные объективы.

– Дело Бей, разумеется, все еще открыто, – сказал Лестер, поменяв положение ног, – Закона о сроке давности убийства не существует.

– Вчера нужно было думать, – бросила начальник полиции.

Она вскочила и начала расхаживать по ковру, с каждым новым шагом посыпая его искрами от сигареты. Ее прическа, никогда не отличавшаяся особой аккуратностью, растрепалась, и местами волосы торчали в разные стороны, напоминая маленькие рожки.

– Показали мать Бей. Такая старенькая, еле живая, в халате, какие выдают в домах престарелых, с лицом, похожим на кусок пергамента. Она сказала, что мы бросили ее дочь на милость убийцы. Выглядела она ужасно, как будто вот-вот умрет. Судя по всему, телевизионщики вытащили ее из постели в три часа ночи, чтобы записать интервью на пленку.