Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай. Страница 21

В центре шхуны прямоугольником торчал камбуз, как я обозвал унылую прямоугольную конуру, а сразу за ним в палубе виднелся люк трюма. Аркбалиста походила на корявый огромный лук на треноге, скрипела, но функционировала. Я с усилием закрутил ржавый ворот, натянул тетиву и выстрелил гарпуном в океан. Точность хромала, гарпуны были легковаты, но ветхие тросики, привязанные к металлическим кольцам на палубе, держали.

Штурвал воткнули обратно, умело приспособив к нему деревянный дрын, который заклинивал его намертво. Автопилот по-людоедски. Я успел осмотреть камбуз, где стояла небольшая печь, пара лежанок и стол. На прибитых полках ржавели кастрюли, а ложка нашлась всего одна, для чего-то вбитая в щель на потолке. На столе валялся ржавый палаш, в окружении свечных огарков и окаменевших рыбных останков. В углу, у небольшой печурки, чернела кучка угля, пара навесных фонарей, фляги и еще какое-то барахло, больше похожее на хлам, за ненадобностью выброшенный и забытый.

Осмотрел мачты и паруса, обнаружил небольшую фишку, что чуть подняла настроение. Разработчики не пошли до предела реализма с парусами и множеством канатов, видимо, чтобы не отпугнуть сухопутных крабов, вроде меня, поэтому снять и поднять их можно одним движением массивного рычага у основания каждой мачты. Хотя такое удобство могло быть устроено лишь для мелких скорлупок, точнее сказать я не мог. По-крайней мере, вопрос с командой перестал сидеть в голове ноющей занозой — с таким управлением смогу разобраться. В реале под парусами ни разу не ходил — весла да мотор, весь опыт.

Когда я нырнул в трюм, то шокировал наглым вторжением невероятное количество крыс, тихо-мирно живущих в горах мусора, который никто убирать не стал. Око не видит, зуб неймет, как говорится. Людоедские сволочи сюда и не заглядывали вовсе при уборке.

— Длинноносый брат вождя! Где ты? Я матрос!

— О, экипаж! — обрадовался я. — Иду!

Вождь расщедрился на самого мелкого и тощего пигмея. У шхуны неловко переминался пугливый заморыш, едва не упавший с перепугу, когда я спрыгнул на песок. Я оглядел мелкого людоеда с ног до головы. Неказистые татуировки, копье и дубина, да набедренная повязка. Жиденькие волосенки облепили череп, а пугливое выражение не могли поправить даже заточенные по местной моде зубы. Задрот какой-то, решил я. В школе обижали или еще какая оказия приключилась.

— Я капитан, — обреченно вздохнул я, — а тебя, значит, вождь прислал?

Пигмей закивал.

Уважаемый игрок. Вы можете заключить контракт на сопровождение и помощь игрового персонажа Чуквуемеко, людоеда с архипелага Краба.

Особенности: знание окрестных вод и местных легенд, способен на управление малогабаритным судном, охрану и посильную помощь в странствиях. Трусоват, ленив, неприхотлив в еде и быте, склонен к алкоголизму. Консервативен и не способен к дальнейшему развитию. Минимальная оплата.

Ограничение: исключительно океанский персонаж.

Условия найма: договорные. Продление или преждевременное расторжение контракта по согласию обеих сторон. Список прав и обязанностей, штрафные санкции — в описании.

Свободных мест для контракта: 2.

Что-то новенькое после обновления. Насколько я помню, Айне со мной просто так шарилась, без контрактов. Впрочем, неспособный к развитию людоед — огрызок, а не напарник. Ну да ладно, на безрыбье и такой сгодится в матросы. А что он исключительно морской, да и хрен с ним. С подобным задрыгой на суше делать так и так нечего.

— Плачу едой и ромом, плюс десять золотых в месяц. Идет?

— Согласен! — выпалил пигмей. — Плывем?

Контракт подтвержден.

— Вещи хоть собери, — поразился я такому энтузиазму. — Или все свое с собой носишь? Как звать-то, говоришь?

— Чуквуемеко, — отрекомендовался тот.

— Ты чего такой забитый? — поинтересовался я. — Обижают?

Чуквуемеко шмыгнул носом и пугливо зыркнул по сторонам.

— Видимо, да. — Я повернулся к шхуне и почесал затылок. — Ладно, работаем с тем, что есть.

Людоед отчего-то нервно суетился и на деревню озирался с неясным страхом. Это показалось не таким уж и странным, учитывая общую забитость и тщедушность новоявленного моряка. Надо было его как-то приободрить, чтобы этот бедолага хотя бы спину выпрямил.

— Чуквуемеко, поздравляю от всей души, — провозгласил я, — с этого дня ты боцман. Старший после капитана, понял? И давай ты будешь Чук, для краткости.

— Я буду Чук, — послушно согласился пигмей, а потом в несчастных глазах что-то сверкнуло. — Старший? После капитана? Главный?

— Ну да, — пожал я плечами, — будешь командовать матросами.

— Старший… — прошептал он неверяще. — Старший Чук будет командовать…

— Матросов предстоит еще найти, — задумался я. — Может посоветуешь из своих кого пошустрее? Лучников желательно или абордажников, если есть.

— Остальные не пойдут, — объяснил Чук, — только я один. Негодный для походов, несчастный Чуквуемеко… Поплыли, капитан! Злая жена заметила меня!

— Вот оно что, — хмыкнул я, карабкаясь на борт, — развод по-людоедски выглядит так, значит?

Чук оказался на палубе едва я ногу занес. А когда я встал на мостик, то боцман умудрился поднять якорь и застыть, преданно заглядывая в глаза. Новый, хоть и грубо сделанный штурвал крутанулся, и шхуна мягко отошла от берега. Я с восторгом глядел на гавань и вслушивался в мягкий шелест волн. Шхуна пошла легко, скользя узким корпусом по воде, как по маслу, и я с орлиным прищуром смотрел на горизонт, пока шхуна не дернулась и не встала, как вкопанная.

— Не понял… — Я крутил штурвал и вертел головой. — Чук, глянь за борт. Зацепились, что ли?

Новоиспеченный боцман высунулся из-за борта и вглядывался в волны, я тоже, дурак дураком, искал рифы или коварную мель. Искал недолго. Взгляд остановился на канате, которым шхуна была привязана к пальме на берегу.

— Гадство! — выругался я, сгорая от стыда. — Мореплаватели хреновы! Отвязывай, Чук!

Шхуна сбросила пеньковые оковы и взяла разгон. С берега донесся запоздалый вопль рассерженного тираннозавра. Крупная людоедка бежала по песку, проклинала сбежавшего Чука, потрясала кулаками и складками на объемном животе. Глядя на семейную пару, я догадался, почему мелкий людоедина предпочел удрать. Погибнуть раздавленным на супружеском ложе было так себе смертью.

— Рот свой замолчи, женщина! — заорал внезапно Чук на весь океан. — Чуквуемеко теперь боцман! Большой человек! Прощай навсегда, жестокая Нкозазана!

— Витязь в тигровой шкуре просто, — отозвался я от штурвала, поглядывая на удаляющийся берег, — куда там нам, скромным героям. Не боись, Чук, тут полно плавучих городов, найдем тебе новую жену, заодно и кухарку на шхуну.

— Новую?

Чук обернулся и нервно сглотнул.

— Да ты еще выбирать устанешь, — уверил я, — боцман знаменитого пиратского судна… э-э-э… Слышь, как шхуна называется?

Чук пожал плечами.

— «Мертвая вода»! — провозгласил я, после недолгих раздумий. — А ты — боцман этого достойного фрегата. Все бабы в портах твоими будут.

Чук загорелся и выпрямил немного сутулую спину.

— Ты, кстати, местный же. Какие тут есть острова с несметными сокровищами? Или волшебными нимфами? Можно и с нимфоманками, я не против. Но не такими мощными, как твоя жена.

— Я в племени собирал легенды и рисовал карты, — поспешил отрекомендоваться Чук, — я очень полезный.

— Отлично! — Я приободрился. — Еще и навигатором будешь. Или штурманом? Лоцманом? Короче, не суть. Давай, напрягай извилины, куда путь держать!

Чук едва за борт не упал от внезапных перемен в жизни. А когда я сунул ему бутылку рома, у бедолаги почти сердце остановилось. Перед глазами маленького пигмея явно заплясали искусные портовые куртизанки, а то и он вместе с ними, швыряя горстями золото в упругие декольте и прихлебывая черный ром.

Следуя указаниям боцмана, я забрал на запад и свернул ближе к континенту, благо он был рядом. Плавучий город, как объяснил Чук, болтался относительно недалеко от материка и был первой точкой в торговом пути куда-то на юга. Пару раз в неделю людоеды мотались к нему менять самогон на бусы и металлическое оружие, так что курс было решено взять на город, двигаясь по длинной дуге вдоль береговой линии. Рисковать только что купленной шхуной в глубоких водах, без команды, без магических глубинных бомб или что тут есть, не хотелось. Так что я взял к материку и скоро берег был рядышком, щерясь в неровной улыбке выступающих рифов. Впечатление от регаты не портили даже проклятые осьминоги на парусе. Оказалось, что рисунок имеет интересную особенность — лишь только парус надувало ветром, как осьминоги создавали иллюзию шевеления, отчего их совокупления как бы обретали жизнь. Стремный эффект, конечно, но интересный в плане визуала.