Счастье в декларацию не вносим (СИ) - Снежинская Катерина. Страница 11

– Просто мне показалось… – Эсир помахал бледной рукой, боязливо косясь на крепкое вампирское бедро с вытатуированной пунцовой розой, – ты была вся такая белая… Такая нереальная вся.

– Так призраки скорее серые, – хмыкнула техник.

– Позволь с тобой не согласиться, – решил подать голос Рернег. – Восприятие цвета зависит от фона. И если он достаточно тёмный, то и серый может показаться белым.

– Да что ты кошку за корову втюхиваешь? – возмутилась вампирша. – Белый – это белый, серый – это серый. Я что, по-твоему, цветов не различаю?

– Прежде всего, не «цветов», а «цвета», – упёрся оборотень, эдак значительно очки поправив. – А, во-вторых, цвет – это всего лишь…

– Барда-ак! – протянула Эль, яростно волосы растрепав, – Эси-ир, что ты здесь делаешь?

– Я? – искренне удивился Прат.

– Ты! Что я здесь делаю… Нет, на самом деле понятия не имею, что тут делаю. Но это к делу не относится. Итак?

– Что? – только пуще перепугался эльф.

– Как ты на таможне оказался, да ещё ночью?! – вконец озверела девушка.

– Не на таможне, – залепетал Эсир, – я и близко не подходил, чем хочешь поклянусь! Только на кладбище! И оттуда ни шагу!

– Как вы на погосте-то очутились? – вежливо поинтересовался Рернег.

– Через стену, – скромно признался Прат, очаровательно, но чуть смущённо улыбаясь. – Видите ли, я вырос в горах и некоторые навыки, приобретённые в детстве, сохранились. Иногда вот выручают.

– Зачем ты через стену лез?

– Чтоб на кладбище оказаться…

– На кой тебя вообще туда понесло?! – грохнула кулаком по столу Эль.

Джастин тявкнул совершенно по-щенячьи – от неожиданности, наверное. Аниэра глянула на начальницу удивлённо, Рернег посмотрел осуждающе. А таможенница ещё раз кулаком вдарила – для весомости. Руке стало больно.

– Видишь ли, – послушно зачастил Эсир, – у меня есть свой маленький бизнес. Некоторые считают его незаконным, но это с какой точки зрения посмотреть. Закон, справедливый для одного, порой оборачивается полной несправедливостью для другого! Да и то, что незаконно здесь, в ином месте…

– Про твой бизнес я всё знаю, – рыкнула таможенница, едва сдерживаясь, чтобы орать не начать.

– Да? – удивился Прат. – Откуда бы? Впрочем, это не столь важно. Понимаешь, недавно мне намекнули, что моими делами заинтересовались в неких структурах.

– Так заинтересовались, что ты решил драпануть, сверкая пятками? – уточнила Эль.

– Ну, формулировка не слишком верная, но смысл… – поморщился Эсир.

– И не придумал ничего умнее, как ко мне прибежать?

– Видишь ли… – заюлил бывший возлюбленный, кося невинно-голубыми глазами.

– Не вижу, – припечатала Эль. – А, главное, я не вижу ни одной причины, почему бы тебя немедленно не выставить за дверь. Причём не ту, которая к кладбищу, а прямиком на улицу. Рагоса, понятное дело.

Прат тяжело вздохнул, признавая, что обстоятельства сильнее его. Сцепил пальцы, выломил с хрустом, красиво откинул платиновую гриву за плечо, снова вздохнул.

– Я вся внимание, – напомнила девушка.

– Ну, хорошо, – голос эльфа странно изменился, став ниже, как-то глубже. Да и сам Эсир будто бы подобрался, сев ровнее, но в то же время и расслабленнее. – В конце концов, мы с тобой в одной лодке оказались. Некоторое время назад меня попросили легализовать в Рагосе некий артефакт, а потом переправить его в Полуночный мир.

– Какой артефакт? – уточнила Эль, по очереди переглянувшись со всеми своими сотрудниками.

– Некое колье: белое золото, один большой рубин в форме слезы, тридцать два чёрных сапфира, работа наших гномов с Осеннего кряжа. Сделано века полтора-два назад, – картинно тряхнул шевелюрой эльф. – Ну а какой у него магический профиль, я не смотрел и смотреть не собирался.

– Ну а ауру? – заинтересовавшись, Аниэра даже ноги со стола сняла, – ауру ты заметил?

– Понимаете ли какое дело, – протянул Прат, прокручивая на мизинце перстень, – в нашем бизнесе чем меньше знаешь, тем крепче спишь. И имеешь больше шансов не заработать вечный сон. Я его и в руках-то не держал, только оформил документы. То есть получилось так, что сначала цацка принадлежала некой эльфийской семье из долин, передавалась по наследству. Ну а последний наследничек, очень нуждаясь в средствах, её продал некому господину. Тот же господин оказался агентом коллекционера из Полуночья, но агент этот аккредитован в Рагосе, колье имеет ценность исключительно как ювелирное украшение. Всё.

– Нет не всё, – отчеканила Эль. – Ты просто подделал документы?

– Это было совсем непросто, – тонко улыбнулся Эсир.

– Ладно, – поморщилась девушка, – но всё равно не понимаю, при чём тут я?

– Дело в том, что агент, который должен был переправить колье в Полуночье, на встречу с коллекционером не явился. Пропал. А вместе с ним пропал, как ты понимаешь, и артефакт.

– Я-то тут при чём? – повысила голос таможенница.

– Видишь ли, – эльф смущённо потёр острый кончик уха. – По моей подсказке драгоценность переправляли через твою таможню – и в первый раз, и во второй.

– Почему? – брякнула Эль.

– Ну, мы с тобой всегда могли бы договориться, если что, правда же?

Таможенница ничего не ответила, отвернувшись к окну – смотреть ни на сочувствующую физиономию Аниэры, ни на бесстрастного Рернега, ни на Джастина, положившего морду возле её бедра, совсем не хотелось.

– Эльмари, – вкрадчиво позвал эльф и даже, кажется, вперёд наклонился, – мне очень нужна твоя помощь. Мне необходимо попасть в Полуночье так, чтобы нигде не засветиться. Если я не найду эту цацку, то за мою жизнь никто и медяка не даст, понимаешь? Помоги!

– Помогу, – изрядно помолчав, пообещала Эль тёмному окну, – вот как только «безопасники» с нашим делом разберутся, так сразу помогу. Думаю, завтра они тут точно появятся. Ну в крайнем случае, послезавтра. Вот тогда и поговорим. Я, ты и их главный. По-моему, он хороший мужик, понимающий такой.

– Что? Ты же не хочешь…

– Я ничего не хочу, – заверила окно таможенница. – Просто они успели раньше тебя, Эсир. Так что зря ты через стену лез, и спектакли с обмороками устраивал тоже зря. Могу выпустить тебя обратно в Рагос. Правда, за дверью наверняка следят. Впрочем, за кладбищем тоже.

– Я на самом деле боюсь призраков, – развёл руками Прат, откидываясь в кресле, – до натурального обморока. Ну вот кто-то мышей не переносит, кто-то тараканов, а я привидений.

– Всё это очень хорошо, – сверкнул очками Рернег, – но что мы теперь делать будем, госпожа Эль?

Как со всем этим неожиданно свалившимся поступить, «госпожа Эль» понятия не имела. Зато от «нам», сказанного оборотнем, на душе словно иней подтаял. Всё-таки «нам» – гораздо весомее, чем «тебе».

***

Поговорку: «Утро вечера мудренее» – вовсе не дураки придумали. Конечно, ночь требует немедленных решений, настаивая на необходимости бежать, докладывать, спрашивать – и всё непременно одновременно, здесь и сейчас, даже если не знаешь, куда бежать и о чём спрашивать. Ночь, она такая, настаивающая на действии тела. С восходом же солнца включаются мозги.

Или не включаются. Вот у Эль складывалось полное впечатление, будто ей по голове не только пыльным мешком ударили, но его же на макушку и натянули. Даже мысли были какие-то пыльные, а, может, в паутину замотанные. Хотя всё имеет свои плюсы и пыльные мозги тоже. Вот когда за стеной, той, за которой Полуночный мир, опять шум поднялся, таможенница ничуть не удивилась.

– Ты их кормил? – только и спросила у Джастина.

Грим в ответ кивнул, поправил кокетливый фартук с оборочками, правда, надетый поверх брюк, и скривился недовольно.

– Завтрак им не понравился, – расшифровал гримовские мины Рернег, изящно кофе прихлёбывая, – по поводу отсутствия вина выразили протест и собрались писать жалобу. Правда, не написали, потому как бумаги нет. А продукты у нас почти закончились, на обед всей ораве уже не хватит.

– А где этот? – неопределённо мотнула головой Эль.