Счастье в декларацию не вносим (СИ) - Снежинская Катерина. Страница 4

Кладбище – неотъемлемое приложение к любой таможне – Эль любила. В смысле, любила она не все кладбища вообще, а только это, своё, как бы странно такое не звучало. Тут всегда, даже в самую ужасную погоду, было тихо, но не мертвенно, а успокоено. И берёзы белели как-то по-особенному ярко. Сейчас же, в густой зелени, они смотрелись совсем нарядно, лучи только что вставшего солнца, пробивающиеся через листву, чертили на земле пятнистую сеть. А ещё бездумно-радостно цвиркала пичуга.

И что здесь не любить? Могильные камни и статуи, выглаженные временем до полной потери трагичности и торжественности? Позеленевшие бронзовые таблички? Ромашки, выросшие из трещин надгробий? Нет, Эль категорически не понимала боящихся таких мест.

– Решили почтить меня визитом? – естественно, голос раздался тогда, когда таможенница меньше всего ожидала услышать что-то кроме птичьего щебетанья. – Что ж, я польщен. Хотя время для визитов совсем неподходящее.

Эль повернулась к старому склепу, украшенному по-настоящему жутковатыми горгульями, подошла к полуоткрытой двери, за которой маячило неясное, размытое пятно.

– Доброе утро, нир Риу, – поздоровалась вежливо, – А почему вы считаете, будто сейчас время неподходящее?

– Да я и сам уже задумался, – чем ближе подходила Эль, тем чётче, материальнее становился призрак. Он сидел в каменном кресле, больше трон напоминающем, установленном на крышке саркофага – там, где обычно лежащие статуи высекают. Да и слово «сидел» к позе нира не очень-то подходило. Скорее полулежал, вытянув скрещённые в щиколотках ноги, пристроив на животе, поверх старомодного в своей излишней пышности камзола, полупустой бокал. – Если рассуждать логически… Вы любите логически рассуждать?

– Обожаю, – улыбнулась Эль – этот черноволосый, чуть надменный красавец ей очень нравился.

Она даже была слегка влюблена в Риу. Хотя, конечно, скажи кому, что ты влюблена, пусть и немного, в призрака – мигом очутишься в поднадзорной палате.

– Ну раз так, давайте рассуждать, – решился нир, умудряясь смотреть на девушку не только исподлобья, но ещё и поверх края фужера, который приподнял, будто тост провозглашая. Кажется, Риу был слегка пьян. Впрочем, как и всегда. – Привычное время суток для человека – день. Мы, простите, вы, вообще создания солярные[5]. Потому все дела, подразумевающие двусмысленность, предпочитаете совершать ночью: встречаться с любовницами, вызывать на дуэли, плести интриги. Ну, вы меня понимаете! – Призрак небрежно махнул рукой, будто понимание-непонимание Эль его вовсе не заботило. – Но я-то не человек. Вернее, если соблюдать точность формулировок, мёртвый человек. Впрочем, и это неверно. Мёртвый человек лежит там, – лорд ткнул пальцем, указывая на саркофаг. – Демоны! И это неверно. Там уже никакого человека не осталось, одна челюсть в паутине. Какая гадость!

– Вы призрак, – помогла ему Эль.

– Пусть так, – поморщился нир. Видимо, быть призраком, хотя бы по названию, ему совсем не нравилось. – Итак, перестав быть человеком, я утерял и солярность. Теперь моё время ночь. А, значит, для не слишком благовидных дел мне отводится день, не так ли?

– Вероятно, – согласилась таможенница, как-то потерявшись в его размышлениях.

– Соответственно, приход в это время невинной девы выглядит как минимум двусмысленно, – закончил Риу, одним махом опустошив бокал, который тут же наполнился вновь. – Я бы, может, и не прочь, да, видите ли, несколько не в форме.

– Не прочь что?

– Прочесть вам венок сонетов и объяснить глубину метафор, – неожиданно хмуро отозвался призрак. – И что вас так разозлило, позвольте узнать? – нир указал подбородком на руку девушки.

Эль тоже посмотрела. Оказалось, что она до сих пор стискивает несчастный пирожок, как кинжал, да ещё как стискивает, аж остывшее повидло выдавила.

– Собственная глупость, – призналась Эль, зачем-то пряча руку с пирогом за спину. – Видите ли, Аниэра создала программу… Программа – это…

– Я помню, – перебил Риу, – вы объясняли.

– Ну да… Она просчитывает вероятность того или иного события…

– Абсолютно бесполезная штука.

– Откуда вам-то знать?

– Вы думаете, что я ошибаюсь? Ну тогда скажите сами: от неё больше проку, чем от бреда старухи, гадающей за медячок?

– Вообще-то нет, – призналась Эль. – По крайней мере, в нашей работе.

– Про то я и говорю, – Риу отсалютовал ей бокалом. – Чтобы просчитать совпадение всех возможных случайностей и привести их к единому знаменателю, надо быть, по крайней мере, богом. Или математиком. Что для меня одно и то же. Так что дальше с этой вашей программой?

– Я внесла данные… – Таможенница и не собиралась вовсе, а смутилась. – Просто не слишком удачно пошутила, вот и всё. И не хотела, чтоб о ней узнали другие, но не вышло.

– Плюньте, – решительно приказал призрак, резким движением головы откидывая смоляные кудри за спину.

– На что плюнуть?

– На всё. Прежде всего, на это нелепое смущение. Иди речь о другой женщине, я бы решил, что «шутка» касается её любовников. Какая-нибудь обнаруженная не теми трогательная переписка, связка медальонов с локонами, а то и вовсе забытое в самом неподходящем месте бельё. Но мы говорим о вас, значит… – нир задумчиво постучал краем бокала по губам, – значит, речь идёт о ваших матримониальных планах. Вернее, о планах дражайшей тётушки, незабвенной красотки Линмари. Потому как у вас-то, конечно же, никаких планов нет и быть не может.

– Каких планов? – осторожно уточнила Эль, запутавшись уже на «тётушке».

Конечно, тётка была далеко не старухой с клюкой, но и «красоткой» её назвать сложно. Так, ухоженная дама преклонных лет.

– А никаких. Вы достаточно умны, чтобы их иметь, но ещё слишком глупы, чтобы не строить, – туманно, но умно пояснил нир. – Просто тётка внушила, что вам непременно нужно замуж. И чем быстрее, тем лучше. Разве я неправ? – Таможенница предпочла вопроса не услышать. – Конечно же, прав. Из бывших блудниц выходят самые рьяные поборники морали. Кстати, из правильно воспитанных дев получаются отменные блудницы.

– Я не очень понимаю, о чём вы говорите.

– Воля ваша, растолкую, – Риу махнул рукой, в которой бокал держал, вино плеснуло через край нематериальной сероватой волной. – Будете расценивать каждые штаны, как потенциального супруга, мигом попадёте в категорию… м-м… как бы это помягче сказать?.. ветреных женщин. Впрочем, там вам самое место.

– Ну, знаете ли! – вспыхнула Эль.

– Ах ты ж, Хранители! – поморщился призрак. – Просто вы слишком хороши, чтобы быть мужней женой. А я же вас неплохо знаю, мигом станете до зевоты скучной, верной, преданной и заботливой. С такими данными блистать надо, дорогая моя! Бриллианты в навоз не закапывают. Это расточительно, безвкусно и чересчур претенциозно.

– Вы просто старый болтун!

Эль снова и теперь уже против собственной воли улыбнулась.

– Полагаете? – осведомился Риу, по-прежнему глядя на девушку поверх края бокала, который он поднёс к губам, то ли пить собираясь, то ли лицо пряча. – Впрочем, может, вы и правы. Так или иначе, но вас уже зовут.

Эль сама – и, конечно, гораздо раньше нира – почувствовала, как натянулась, подрагивая, несуществующая нить, связывающая её с дверьми в Полуночье и Рагос. Понятное дело, про себя – эдакий бриллиант – она была совсем не против послушать ещё, но работа требовала, можно сказать, настойчиво звала.

[1] Автор текста М. Шабров

[2] Крассора – дешевое крепленое вино.

[3] Грим (здесь) – пёс-призрак, хранитель кладбища.

[4] Нир (женск. нира) – уважительное обращение к существу, принадлежащему к высшему сословию, распространённое в некоторых государствах мира Рагоса.

[5] Солярный – активно живущий днём, поклоняющийся Солнцу.

2 глава

Я не ясновидящая. Я попочующая

(Из полицейского допроса уличной гадалки)

Случаются порой такие особенные дни, тётушка Линмари – пусть нектар Хранителей для неё ежевичным вином обернётся – называла их «девизными». Ну вот просто как с утра задалось, так до вечера под одним девизом и проходит, например: «Урони и разбей всё, что можно. Что нельзя разбей тоже!», или: «Выслушай гадость от ближнего своего» – это когда даже сосед, желая сказать дежурную приятность, умудряется ляпнуть какую-нибудь пакость вроде: «Прекрасно выглядишь, похорошела!». То есть, получается, раньше смотрелась болотной кикиморой, так, что ли? Или самый простой, но распространённый девиз: «Это не твоё время, детка!» – тут и пояснения не нужны.