Жена в подарок от Бывшей (СИ) - Шевцова Наталья. Страница 33

С тех пор прошло уже почти семьсот лет, однако он так и не смог простить себя за проявленные тогда слабость и малодушие.

У него было всё, о чем только мужчина того времени мог мечтать — любящая жена самого высокого происхождения, дети, титул и удачно складывающаяся для его возвышения и процветания политическая ситуация. Благодаря чему, он одной за другой достигал все, поставленные перед собой цели. Он даже сумел отомстить за убийство брата Андрея Венгерского[1].

В те далекие времена его звали Стефан Анжуйский[2]. Ему было двадцать два года, и он уже был герцогом Славонии, принцем Венгерско-хорватской унии, а также штатгальтером[3] Трансильвании, Славонии, Далмации и Хорватии.

И всё это — он бросил ради Джил, которая в своё время носила имя Джулиана Анжуйская[4] и приходилась ему дальней родственницей.

Он, разумеется, сделал всё от него зависящее (даже имя сменил) для того, чтобы Маргарита[5], его супруга, и их дети были ограждены от кривотолков.

Однако злая и коварная судьба распорядилась так, что его эгоистичная смерть сделала его жену очень несчастной, а детей обездоленными.

Дабы присвоить себе его земли и богатства, Маргариту обвинили в прелюбодействе и принудили уйти в монастырь. Его двухлетнего сына Яноша объявили зачатым вне брака и не только лишили наследства и титулов, но и убили. Дочь Елизавету, едва ей исполнилось шестнадцать — насильно выдали замуж за мерзкого старика, который довел её до сумасшествия.

Хотя прямой вины Микаэля в том, что его семью постигла столь печальная участь — не было. Всё же он был виноват как в том, что бросил их на произвол судьбы, так и в том, что забыл о них почти на пятнадцать лет.

Он мог бы оправдать себя тем, что ему не откуда было знать о том, что его родственники окажутся настолько алчными. Вот только то, что случилось с его женой, случалось с очень многими оставшимися без защитника или покровителя вдовами. У Маргариты покровителя не было. Она была верной и любящей женой. Если бы был жив её отец, император священной Римской империи Людовик IV, то, разумеется, для неё и её детей, всё сложилось бы иначе, потому что у них был бы защитник. Однако Людовик IV на тот момент уже семь лет как умер.

Что же касается Микаэля, то первые пятнадцать лет своей новой жизни в качестве бессмертного кровопийцы он провёл в бесконечной вакханалии, наполненной праздником наслаждения и любовных утех. Когда же он наконец-то вынырнул из вечного праздника и вспомнил о своей семье…

Было уже поздно. Он опоздал на пятнадцать лет, чтобы спасти жену от бесчестия, на четырнадцать лет, чтобы спасти жизнь сыну и на шесть лет, чтобы спасти рассудок дочери.

Жестокая судьба, постигшая его жену и детей, потрясла Микаэля настолько глобально и необратимо, что он изменился буквально в одно мгновение.

Из бесцельного и радостно наслаждающегося прожиганием вечной жизни повесы — он превратился в вечного, самоприговоренного мученика. Мученика, презирающего и ненавидящего себя. Мученика, вина которого столь огромна, что её невозможно искупить смертью. Мученика, который должен жить лишь для того, чтобы вечно помнить свою вину. И вечно пытаться её искупить.

Джил Микаэль тогда ещё ни в чём не винил. Только себя. И когда он принял решение отказаться от неё, то наказывал исключительно себя.

Он не просто боготворил её, он был совершенно зависим от неё. Она была необходима ему больше чем воздух, чем кровь…

Если без крови — он всего лишь медленно слабел и усыхал, то без Джил он в буквальном смысле сходил с ума. Его тяга к ней была почти непреодолимой. Он совершенно не представлял, как будет жить без неё. Как проживёт хотя бы одну ночь без неё…

Однако решимость Микаэля наказать себя всё же оказалась сильнее.

Джил же восприняла его жертву, как повод избавиться от неё. И потому пообещала, что она не успокоится, пока не заставит его горько пожалеть о том, что он посмел её бросить.

Микаэль и по сей день не знал, была ли Джил всегда безумной или таковой её сделали оскорбленное достоинство, уязвлённая гордыня и жажда мести… Только тело и разум нежной, трепетной и беззаботной шестнадцатилетней английской принцессы, которую он боготворил, окончательно и бесповоротно заняла злобная, безжалостная, кровожадная и расчетливая вампиресса.

— Я не ослышалась, вам было только семнадцать? — голос Сандры Купер вырвал Микаэля из мрака воспоминаний. — Но в таком случае сделка, которую вы заключили и с мистером Майнингом и отцом Джил не может считаться законной!

Сторм закатил глаза и с явным одолжением в голосе изрёк. — Мисс Купер, да мне было только семнадцать. И деньги были мои. Тем не менее, всё было законно, потому что компания «Сторм Энтерпрайз» тогда принадлежала моей бабушке Анне-Марие Сторм. И Люк, которому, кстати, тогда уже было целых совершеннолетних двадцать четыре года, может это подтвердить, — иронично закончил вампир и перевёл взгляд на друга. В ответ на который тот сделал шутовской реверанс.

— Люк подтвердит, — язвительно прокомментировал агент Харпер. — Кто бы сомневался, что Люк подтвердит! А бабушка, конечно же, уже умерла и поэтому с неё взятки гладки! — насмешливо добавил он.

— Я рад, что вам весело, агент, — холодно изрёк Сторм. — А вот я в отличие от вас в смерти моей бабушки не вижу ничего смешного! — негодующе добавил он. — Нане было 98, когда она покинула этот мир… И я потерял очень дорогого мне человека!

— Я прошу прощения, — поспешила загладить грубость коллеги Сандра Купер. — Толстокожесть… Это у нас профессиональное. Я имею в виду всех и во всем подозревать, — сбивчиво оправдывалась девушка. — Примите, пожалуйста, мои соболезнования.

— Принимаю. И спасибо, — улыбнулся девушке своей потрясающей улыбкой хозяин офиса.

Отнюдь не равнодушная к мужской красоте Сандра — зарделась.

Заслуженно пристыженный и потому на время умолкший агент Харпер, заметив, как зарделась его коллега, кинув на коллегу неодобрительный взгляд, поспешил вмешаться в разговор.

— Мистер Сторм, я все же хочу понять, откуда у вас такая уверенность в том, что за взрывом вашего госпиталя и кибератакой стоит именно Джил Карлингтон. Женщины, они, конечно, мстительные бестии, но не да такой степени… Я о том, что характер обоих преступлений скорее мужской, чем женский.

— Эта, именно до такой, — усмехнувшись, покачал головой хозяин офиса. — Однако вы правы. Джил вряд ли действует самостоятельно. Я думаю, что она объединилась с кем-то… С кем?! Не спрашивайте! Я не имею ни малейшего понятия! — предварил он следующий вопрос Харпера. — Но не потому, что я играю нечестно и практикую хождение по трупам, — добавил он, заметив ехидную ухмылку седовласого. — А потому, что Джил из тех женщин, которые могут заставить любого мужчину пойти ради них на всё. Иначе говоря, это может быть кто угодно.

— Ладно, мистер Сторм, — пожевав губами, со вздохом одолжения изрёк агент Харпер. — Хотя вы меня и не до конца убедили в том, что мисс Карлингтон заслуживает внимания как возможная подозреваемая… Но я всё же присмотрюсь к ней. Сандра? — обратился он к своей юной коллеге. — У вас есть ещё какие-то вопросы к мистеру Сторму? Потому что у меня пока все.

— Да, — кивнула девушка. — У меня есть. Но не вопрос, а предложение. И не к мистеру Сторму, а скорее к его адвокату.

— Я весь внимание? — галантно поклонился девушке слегка удивленный и явно заинтересованный адвокат.

— Мистер Рейн, как вы смотрите на то, чтобы объединить усилия наших и ваших IT-специалистов? — поинтересовалась она, улыбнувшись и в очередной раз слегка зардевшись. За что «заработала» от своего седовласого коллеги не только укоризненный взгляд, но и неодобрительный хмык.

— Гммм-гмммм, мисс Купер, должен признать, — усмехнулся адвокат, — что вы ставите меня в несколько неловкое положение. Я очень не люблю отказывать женщинам. Тем более, таким хорошеньким как вы, — Люк улыбнулся собеседнице своей самой обезоруживающей улыбкой. — Поэтому сразу же хочу вас заверить, что мы готовы делиться информацией. Однако… Понимаете… — замялся блондин под недоумевающим взглядом девушки. — Я не уверен, что с моей стороны будет разумно позволить нашим специалистам продемонстрировать ФБР…э-э-э-э некоторые их возможности и особые умения.