Назад в СССР: 1985 Книга 4 (СИ) - Гаусс Максим. Страница 38

— Какого черта он лишает нас ужина? — возмутился Денисов. — Разве это вообще возможно?

— Не законно! — ответил я, пытаясь взять себя под контроль. — Но сейчас мы все равно ничего не сможем сделать, без вариантов.

Подошел Генка Иванец — похоже, его тоже прикомандировали. Только на совсем других условиях, по сравнению со мной.

— Леха, я постараюсь выяснить, откуда ноги растут и почему этот Паршин так себя ведет, хорошо? Ты главное, пока не шуми.

Гена был прав.

— Ладно, посмотрим, что будет дальше. — кивнул я, поборов недовольство. — А пока, потерпим! Вдруг, что-то изменится.

Взглянул на сержанта. Сипкин стоял чуть поодаль и ухмылялся. То и дело зыркал по сторонам, а на меня поглядывал как собака на кошку. Так и хотелось ему вмазать.

Решил, что дальше нагнетать обстановку смысла нет. Иначе и впрямь есть шанс попасть в дисбат, а оттуда быстро выбраться не получится. Очень хорошо представляю, что это такое.

Траншею я все-таки выкопал. Почти к двенадцати часам ночи. Все это время Сипкин торчал со мной. Вместе с ним были и двое его товарищей. Поначалу они забавлялись тем, что кидали в мой адрес непристойные шутки и оскорбления. Иногда пытались кидать в меня камни, но я быстро объяснил одному уроду, что так делать не стоит — сломанный нос весьма болезненная рана. Как говорится, вместо тысячи слов. Жаль не «Рафаэлло». Они все поняли и временно перестали меня провоцировать.

Ужина, естественно, не было. Спать я лег уже в первом часу ночи. В душ сходил в наглую, хотя дежурный по подразделению не разрешил. Но офицеров в казарме не было, а открытого противостояния никто не хотел — ночь, все-таки.

Около часа я лежал на кровати и думал — как же так получилось и что теперь делать? Если так пойдет и дальше, вся моя задумка под серьезной угрозой. Я надеялся, что хоть мы и были прикомандированными, но привлекаться к нарядам на ЧАЭС все-таки будем. Однако оказалось, что я жестоко ошибся...

Глава 17. Новые обстоятельства

Наутро объявили подъем раньше времени, причем только для бывших бойцов «Барьера». Пять тридцать утра — натуральное издевательство над людьми. В качестве ободряющей зарядки всей нашей компании влепили бег вокруг территории аж на семь километров, в то же время «вэвэшники» встали в шесть десять, да и бегали только один километр, в максимально щадящем режиме.

Добежали все, хотя далось нам это нелегко. Каждый понимал, что здесь показывать слабость никак нельзя.

— Ну, что воины, выдохлись? — усмехнулся наблюдавший за пробежкой старший лейтенант Паршин, с секундомером в руке. Он стоял у казармы и глядел на нас с нескрываемым раздражением. — И о вас Гнездов отзывался, как о лучших солдатах советской армии? Просто позор.

— Да какого хрена происходит? — не выдержал Фетисов, с трудом переводя дыхание. — Он что, совсем оборзел?

— Спокойно, — сквозь зубы процедил я, с ненавистью глядя на нового командира. — От нас только этого и ждут. Не поддавайся эмоциям, вспомни, чему нас учили тренингах по психологии.

— Я всю ночь думал и никак не могу понять — как так получилось? — спросил Денисов. — Что должно было произойти, что все обернулось таким вот образом? Гнездова погнали в шею, а с нами поступили еще хуже.

— Разве не ясно? — хмыкнул Артем, хмуро глядя на командира. — Наше старое руководство кому-то перешло дорогу.

По всему выходило, что подразделение «Барьер» — теперь просто бездомный пес, у которого больше нет хозяина. Грубо говоря.

Признаюсь, поначалу я сомневался, думал, что это очередной, очень неожиданный этап обучения, какая-нибудь специальная проверка... Однако слова Павла Сергеевича и разговор в канцелярии убедили меня в обратном... Ну нет, никакая это не проверка. Совершенно ясно, полковник Андрей кому-то сильно помешал, вот его и убрали. А вместе с ним, потихоньку раскидывают и тех, кто с ним работал. Ну и про нас, естественно, не забыли, хотя как по мне — это бессмысленно. Кому мы на фиг сдались?

Разве только слух о наших достижениях уже дошел до того, кому эта информация не понравилась. Вряд ли подразделение восприняли всерьез, но на всякий случай засунули в мясорубку. Что ни говори, а смену командного состава мы ощутили очень хорошо. От таких перемен, обычно, все разваливается само по себе.

К счастью, хоть завтрак прошел нормально. Сипкин и его дружки постоянно косились в нашу сторону, тыкали пальцами, но пока этим все и ограничивалось. Однако напряжение буквально висело в воздухе, отчего настроение у всех было подавленное. Одно дело травить одного-двух человек, но совсем другое семерых. Причем каждый из нас в большей или меньшей степени, мог за себя постоять. Уж мы с Горчаковым точно. Но все равно чувствую, проблем с новыми сослуживцами, как и командирами, мы еще хлебнем, как бы сгоряча не перегнуть палку...

После завтрака мы вернулись в казарму и обнаружили, что наши спальные места вверх дном перевернуты, все вещи валяются на полу, а из тумбочек выброшены ящики с рыльно-мыльными принадлежностями.

— Э-э, что за дела?! — недовольно вскричал Артем, глядя на это безобразие. — Кто посмел?

— Ну, гады! — выдохнул Фетисов. — Сипкин и его бараны!

— Нет, не они. Когда мы ушли, они еще сидели в столовой, — хмыкнул я, поднимая мыло.

— Какие-то проблемы? — спустя пару секунд, раздался голос сзади справа.

Обернувшись, я увидел одного из новых взводников. Фамилии их не запомнил в принципе.

— Товарищ лейтенант, наш кубрик кто-то взорвал!

— Так точно. Это был я. — осклабившись, самодовольно произнес он. — У вас бардак!

— Никак нет! Бардака не было в принципе! — возразил Горчаков. — Каждый из нас обучен порядку и поддерживал порядок в личных вещах.

— Вы хотите со мной поспорить, товарищ сержант? — нахмурился тот. Шагнул к Артему. По нахальному выражению лица лейтенанта было видно, что это чистая провокация, просчитанная заранее.

Я тут же прикинул в голове, зачем это нужно? Опыта хватало, а мысли я контролировал. Развлечение? Нет, не думаю. Очевидно другое — любой конфликт с нашей стороны позволит им действовать наверняка и по уставу. Дал в морду офицеру? Дисбат! Устроил драку? Дисбат! Список нарушений можно продолжать долго, насколько изобретательности хватит. А срочнику никто не поверит — факт! Время было такое, что офицер это честь и гордость, а боец — это просто боец. Их тысячи. Очевидно же, Паршину лишние бойцы не нужны — мы балласт. А от балласта принято избавляться, именно этим они и занимаются!

— Мы сейчас все исправим, товарищ лейтенант! — я положил руку на плечо Артема, давая понять ему, чтобы тот не продолжал. Тот сразу все понял.

— Я не понял, товарищ сержант? — переспросил офицер, продолжая смотреть в глаза Горчакову.

— Так точно! — процедил Артем. — Исправим.

— Вот и отлично. У вас... — он посмотрел на часы. — Десять минут. Время пошло. По окончании доложить,

Он развернулся и отправился в канцелярию. Видно было, что он рассчитывал на другое.

— Ну, тварь! — тихо выдохнул Денисов. — Ты смотри, что делают уроды, а? Чем мы им так мешаем?

— Ребят, нас намеренно провоцируют, — пояснил я. — Стоит нам наломать дров, как нас тут же определят в дисциплинарный батальон. А там полная задница!

— А ты откуда знаешь?

— Общался с тем, кто провел там длительное время. Там людей натурально ломают, причем в первую очередь, морально. Там это умеют, даже самые стойкие не выдерживают. И никто из нас не устоит, несмотря на подготовку, — уверенно заявил я. — Поэтому, давайте контролировать обстановку и тормозить друг друга, не дай бог кто-то сорвется.

— Да это понятно... — выдохнул Горчаков, поднимая с пола свою зубную щетку. — Темную бы устроить.

— Не поможет. Ничего это не даст!

— Помните, их цель выдворить нас из казармы в дисбат. Этого допустить никак нельзя! — еще раз напомнил я. — Будем держаться столько, сколько с можем. А там, может, что-то да изменится.

— Значит, придется терпеть!