Три правила ангела (СИ) - Снежинская Катерина. Страница 57

– А почему не шваброй? – с лёгким намёком на любопытство поинтересовалась Элиза Анатольевна после немалой паузы, когда все, ну абсолютно все, включая Степашку с телефоном, таращились на Ленку.

– Да ну её, – застеснялась Старообрядцева, косясь на охранника, притулившегося у плинтуса и до сих пор вполне успешно имитировавшего глубокий обморок, – слишком уж тяжёлая.

– Это был настоящий китайский фарфор, – посетовал Юлий Александровис, впрочем, без особой досады.

– Враньё, – не поверил отвалившийся к стенке Макс и утёр в кровь разбитые губы, правда, не шикарно, большим пальцем, а рукавом куртки, отчего только сильнее размазал грязь и стал похож на переобедавшего вампира. – Что я, китайского фарфора не видел.

– Эта ваза датирована эпохой Минь, – упёрся престарелый красавец.

– Да хоть Мань, – Петров, в полном согласии с законами жанра, сплюнул на пол, – всё равно новодел.

– Макс, как ты себя ведёшь! – укорила сына Элиза Анатольевна.

– Как полный придурок, – чистосердечно признался Петров.

– Ты мне челюсть сломал, козёл, – пожаловался потолку не спешащий вставать Андрей.

– Будешь вякать, сломаю вторую, – от всей широкой души пообещал Макс.

– Вы уже закончили? – капризно уточнила Степашка. – Я могу идти?

– Придётся ещё немного подождать, – осадил её Юлий Александрович. – Нам необходимо уладить возникшие недоразумения.

– Какие ещё недоразумения? – надула губы певичка.

– По всей видимости, под «недоразумением» уважаемый господин Сапунов подразумевает похищения человека, – хмыкнул Макс. – И причинение вреда здоровью. Ну а уж какой там был вред, тяжкий или не очень, разберутся адвокаты, я в этом не понимаю. Лен, иди сюда.

– Зачем? – не слишком уверено отозвалась Старообрядцева.

Макс глянул исподлобья и очень выразительно, Лена, на всякий случай поудобнее перехватив швабру, подошла.

– Присядь, – приказал Петров.

– Зачем?

Макс снова посмотрел. Ленка поспешно присела.

– Дуй, – Петров указал пальцем на собственную, буквально на глазах меняющую свой цвет на багровый, скулу.

– З… Зачем?

– Потому что мне больно, чёрт побери! – взорвался Макс. – А заодно объясни, почему мне постоянно пытаются набить морду, когда ты рядом? Я, между прочим, не гопник с району, – он так и сказал, «с району», – я уважаемый бизнесмен!

– Интересно, кем уважаемый? – подал голос за Лениной спиной Андрей.

– Строго говоря, сейчас ты сам полез в драку, – напомнила Старообрядцева. – И обжегся тогда сам. А в подъезде тебе… дали по лицу без меня.

– Ты была в квартире, соответственно рядом.

– И в тюрьме меня не было.

– Ты приходила.

– Но уже потом.

– Время штука относительная. Ты будешь спорить или дуть? – набычился Петров.

Ленка осторожно хихикнула и подула.

– Легче?

Макс серьёзно кивнул, перехватил её за шею, заставив наклониться ещё ниже, почти к самым очкам, которые до сих пор каким-то чудом оставались у него на носу, да ещё и целыми.

– Прости меня, – едва слышно потребовал Петров.

– За что? – так же тихо удивилась Ленка.

– Что не поверил. Вернее, подумал, что ты тоже… Что вы с Мерином… В общем, прости.

– До тебя только сейчас дошло, что я не… – просипела Старообрядцева.

Сидеть на корточках, да ещё с согнутой едва не дугой шеей, было дико неудобно, но очень важно – вот именно сидеть, и именно так, и именно сейчас. А остальное не имело ни малейшего значения.

– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – нахмурился Макс, надвинув брови на очки, как-то вот у него получилось.

– А что?

– Чёрт!

– Ма-акс, – протянула Старообрядцева, не без труда всунув между ними руку, и аккуратно, самыми кончиками пальцев погладив распухающую скулу, на которой свежий багрянец уже перекрыл линяющую желтизну старого синяка. – Всё ж просто. Ты до сих пор не понял? Я же тебя люблю.

– Это хорошо. – Петров перехватил её запястье и прижал ладонь к своей щеке – сильно, а ведь это наверняка было больно. – Очень хорошо, что ты меня любишь, Ленка. Только пока не бросай это дело. – Она помотала головой, дивясь мужской тупости. Всё же уже сказано, так как же по другому-то быть может? Ну ведь никак не может. – А я тебе потом всё скажу, ладно?

– Почему потом?

– Наверное, потому что трус.

– Хочешь, я сгоняю в Изумрудный город и принесу зелье храбрости?

– Девушки из Мухлово читают книжки?

– Сейчас, наверное, только девушки из Мухлово и читают книжки, – сообщила откуда-то сверху Элиза Анатольевна. – И меня этот факт несказанно радует. Но остальные присутствующие начинают скучать. И, боюсь, совет катиться к чёрту они могут воспринять неадекватно.

– Есть вариант, – отозвался Макс, не отпуская Ленкиной руки, – к чёрту можем убраться мы.

– К сожалению, такой вариант невозможен, – вздохнул Юлий Александрович. – Я вынужден вас задержать, пока мы не разрешим все недопонимания.

– Чёрт, – сквозь зубы выдавил Петров.

И Ленка была с ним полностью согласна. Ну вот почему бы миру не провалиться, когда этот так нужно? Не навсегда, понятное дело, но хоть на время. Так ведь нет, не проваливается.

***

Ленку Петров не отпустил, даже когда вся честная компания перебралась в комнату, ту, что с камином. Сам-то Макс в кресло уселся, а Старообрядцеву на подлокотник пристроил. Это уж было совсем-совсем неудобно, Лена себя не курицей, а коровой на насесте чувствовала, и ей до зуда в зубах захотелось стать чуточку поменьше. Но спорить она не стала, в конце концов, кому какая разница? Да никакой! А если кому и есть, то пусть… Пусть идут к чёрту, вот так!

Додумавшись до такого, Старообрядцева даже приосанилась, спину выпрямила и горбиться перестала. Макс, конечно, всё заметил, но комментировать не стал, лишь сцепил свои пальцы с Ленкиными в замок.

– Ну что ж, начнём, пожалуй, – предложил Юлий Александрович, вальяжно устроившись в кресле напротив. – Поскольку всё случилось в некоторой степени с моего попустительства, я возьму на себя смелость вести переговоры о компенсации, достаточной, чтобы нивелировать досадный инцидент. Лёля, предложи всем напитки.

– А ху-ху не хо-хо? – выдвинула контрпредложение надувшаяся, да так и не раздувшаяся Степашка.

– Обойдемся без напитков, – буркнул Макс, – утро скоро, а у нас дома кот некормленый. Но прежде чем начнём нивелировать инциденты, а так же создавать прецеденты и заниматься прочим мозгоклюйством, я бы хотел уточнить некоторые детали. Тоже возьму на себя смелость.

– Иначе? – элегантно приподнял бровь стареющий красавец.

Петров до ответа не снизошёл, но как-то сразу стало понятно: иначе ничего хорошего не произойдёт, а может даже и плохое случится.

– Хорошо, я расскажу тебе, что знаю, – Юлий Александрович, сложил ладони домиком, прикрыв рот. – Но предупреждаю, знаю я не всё.

– А я вот знаю, – пробормотала Ленка, – и почти всё.

– Да что ты можешь знать, дура? – шикарно усмехнулась Степашка, всё-таки что-то налившая из солидного графина, но только в один стакан. Себе, наверное.

– Как показывает доигрывание, дура здесь ты, – невозмутимо парировал Юлий. – Так что будь добра, захлопни рот. И подержи его закрытым.

– Да не дура она, – даже для себя неожиданно вступилась за певичку Ленка, – просто красивая очень. И всегда красивой была.

– И где тут связь? – заинтересовалась Элиза Анатольевна, пристроившаяся на краешке дивана ну точно герцогиня или всё та же королева.

Она даже ноги сложила по-особому, по-герцогиньски, наверное: коленка к коленке, а ступни эдак на бочок, на сторону. Старообрядцева тоже попробовала так сесть, чуть не свалилась с подлокотника и, конечно, на неё тут же все уставились. Особо недовольно глянул дядюшка, сопящий сердитым драконом. Михал Сергеичу явно было неуютно, а ещё раздражало, что его тут будто и не замечают. Но высказываться он то ли опасался, то ли стеснялся и от этого раздражался только пуще.

– И при чём тут моя красота? – эдак свысока напомнила Степашка.