Друиды (ЛП) - Лливелин Морган. Страница 53

Я шел с ясеневым посохом, положенным главному друиду. На груди неярко блестел трискеле, подарок Менуа. На подоле моего плаща Дамона вышила горы — воспоминание о моем путешествии в Провинцию. Помнится, я еще подумал: сама ли Дамона трудилась над ней, или это работа ее ученицы Лакуту? Танцовщицы, конечно, не обучены готовить, прибираться в доме или стирать одежду в реке, но Лакуту постепенно осваивала эти новые для нее навыки, и делала это... для меня. Почему бы ей не освоить и шитье? Впрочем, сейчас это неважно. Я постарался настроиться на встречу с Тасгецием.

Мое прибытие явно смутило короля карнутов. Однако он быстро взял себя в руки.

— Хорошо выглядишь, Айнвар! — воскликнул он, обнимая меня словно старого друга.

Я не сделал попытки ответить на его объятие. Наоборот, сделал шаг назад и с каменным лицом произнес:

— Никогда не чувствовал себя лучше.

— Вот как? А до нас дошли слухи о твоей болезни.

— Слова крикунов не всегда понимают правильно.

— Да, бывает, — согласился король. — И чем мы обязаны чести принимать в столице главного друида?

Мы оба слегка ощерились. По замыслу, это должно было означать улыбку. Волчью.

— Я должен был ответить на твой приезд. К тому же у меня здесь дела. — Я выдержал паузу. Пусть поволнуется. — Надо поговорить с парами, которые собираются жениться на Белтейн. Им надо подготовиться. (Я старался не думать о Бриге, говоря это.) А еще я хотел сказать тебе лично, что у нас в поселке действительно нет места для торговой фактории. Форт Рощи — не место для торгов.

Король дернул щекой.

— Да, мне уже сказали, — сухо и как бы между делом ответил он. — В твоем поселке плохо идет торговля...

Он пригласил меня за стол и приказал подать вина. Римского вина. Я не притронулся к еде, а он сделал вид, что не замечает этого. Но в глазах короля я уловил опасное мерцание. Я внимательно следил за тем, как он реагирует на мои слова и движения.

Пока мы вели разговор ни о чем, мои люди разошлись по домам Ценабума. Аберт рассказал родичам Менуа, а потом и родичам Нанторуса, что и как предшествовало смерти одного и отстранению другого. Каким бы проницательным не был Тасгеций, он не друид, и никогда им не будет. Провожая нас до ворот, он, судя по его виду, не подозревал, какую смуту вызвал в столице наш приход. Но я-то ее уже ощущал, и меня это радовало. Копье уже нацелено в его незащищенную спину.

По дороге домой Аберт рассказал, что родичи Менуа пришли в сильное негодование, но никто не усомнился в словах друида. Тасгеций и так уже терял популярность. Все знали, что он берет взятки от торговцев за позволение вести дела в Ценабуме. Многим это не нравилось.

— Да, такой обычай — не редкость в Провинции, — задумчиво сказал я.

Мы шли по тропам карнутов под теплым весенним солнцем. Мягкая жирная земля под ногами казалась теплой. А еще она дышала плодородием. Мы пролили в нее пот и кровь, она приняла их и теперь готова была возвращать долги.

Аберт продолжал рассказывать.

— И родичи Менуа, и родичи Нанторуса хотят отомстить, Айнвар. Кровь за кровь. Два самых влиятельных князя — Котуат и Конконетодум — обещали повести своих воинов, когда понадобится.

— Да, Котуата я знаю. Он любил Менуа...

— Они росли вместе, — кивнул Аберт. — Он готов был сразу пойти убивать Тасгеция, но я уговорил его подождать, пока ты не решишь, что пришло время. А пока он обещал следить за королем в оба глаза и сообщать тебе обо всех событиях.

Ну, вот и отлично! Теперь у меня в Ценабуме есть глаза и уши. Тасгеций не застанет меня врасплох. Я не сомневался, что король еще раз попробует убить меня, если я позволю себе беспечность. «Ну, пусть пробует», — подумал я с мрачной решимостью. Кровь моего отца из клана воинов взывала к сражению.

Вскоре вдали над равниной поднялся холм Священной Рощи, словно огромный зверь поднял голову. И мое сердце возвысилось при виде нашего живого храма, неприкосновенного и священного, свободного от века на фоне неба.

Едва мы вошли в форт, ко мне подбежала Сулис. Она принесла хорошие новости.

— Той женщине у тебя в доме намного лучше! Дочь секванов несколько раз навещала ее, и теперь я не сомневаюсь, она поправится!

— Ту женщину зовут Лакуту, — с нажимом произнес я.

— А? Ну да. Ей лучше.

— Брига приходила к тебе?

— Пока нет. Она по-прежнему не хочет покидать Крома Дарала. Но я разговаривала с ней. Она признала, что владеет даром. Когда она рассказывала, что пережила в ту ночь, когда спасла... Лакуту, она так и вспыхивает. Поверь мне, рано или поздно она придет к нам.

Рано или поздно меня не устраивало. Молодежь уже украшала дерево, вокруг которого пойдут на Белтейн в танце те, кто решил соединить свои жизни.

Назавтра с юга пришло известие, что Верцингеторикс, не вняв своему дяде Гобаннитио, бросил вызов Потомару и намерен оспаривать у него трон короля арвернов.

Глава двадцатая

— Разве что по волшебству, — пробормотал я про себя.

— Что ты сказал? — Тарвос нагнулся ко мне.

— Да нет, это я вслух думаю, — ответил я. — Размышляю, как помочь Верцингеториксу. Он, конечно, сильный воин, но без поддержки друидов и старейшин ему с королем не справиться.

— Вот уж не думаю, что ему силенок не хватит, — ухмыльнулся Тарвос. — Как вспомню этих его женщин в Провинции...

— Зря завидуешь, — рассеянно ответил я.

— Да я ничего. Тоже могу кое-что... А вот ты на женщин и не смотрел. Как это у тебя получается, Айнвар?

Как получается? Я и сам не знал. Правда, у меня была Лакуту... А в остальное время дел хватало.

Магия пола могла бы помочь Риксу, но я сомневался насчет расстояния, все-таки до Герговии далековато. Да и кто бы стал мне ассистировать? Могла бы Сулис, но мне не хотелось ее привлекать.

Нет. Я найду другие способы помочь Риксу. Я — Хранитель Рощи. Как только до нас дошли вести с юга, я тут же сообщил друидам других племен, что поддерживаю притязания молодого князя арвернов, и советую друидам его племени оказать ему всяческую поддержку. А потом занялся нуждами собственного племени. Про свои потребности старался не думать.

Со всей земли карнутов мужчины вели женщин к Роще, чтобы отпраздновать Белтейн. Князья устраивались в доме собраний; остальные расположились кто где, потеснив жителей форта, или нашли приют в окрестных усадьбах.

Теплое солнце начала лета стояло высоко в небе, кровь кипела в жилах. Накануне брачного ритуала я сам осмотрел поляну, предназначенную для праздника, и провел последние приготовления. Следовало сосредоточить внимание Источника именно на этом месте, а для этого костры должны гореть, неглубокие канавки, образующие на поляне магический узор, должны быть заполнены водой, и вообще грудь земли должна быть украшена; это обязанность главного друида.

Посреди поляны стоял вкопанный ошкуренный ствол дерева. Веревочные растяжки не давали ему наклониться. Таков символ Белтейна. Поскольку праздник обычно получался довольно шумным, поляна располагалась поодаль от жертвенного камня в центре Рощи. Ствол дерева был изукрашен цветами разных карнутских кланов: буйно-малиновым, желтым и черным, золотым, синим и фиолетовым, зеленым и алым. Дерево напоминало огромный фаллос, расписанный яркими татуировками. Он задорно торчал к небу в ожидании праздника жизни, брачных танцев и обрядов плодородия.

Я тщательно окропил землю вокруг основания ствола водой из нашего самого священного источника, и долго стоял, глядя на символ. Мои босые ноги впитывали тепло майской земли. Было тихо, а внутри меня бурлила и бесновалась кровь. Жизнь предъявляла свои требования.

Набросив капюшон, я вернулся в селение. Здесь было людно; народ уже начал праздновать и громко жаловался на нехватку вина. Ноги сами понесли меня к дому Крома Дарала; ясеневый посох главного друида ударил в дверь. Я вошел. Брига смотрела на меня с немым вопросом. Я просто сказал: «Идем» и взял ее за руку. Я не спросил, дома ли Кром. Сейчас меня это не интересовало. По счастью, в это время Кром вместе с другими воинами на краю поселка метал камни в цель. Но даже будь он дома, это ничего бы не изменило. Я увел бы Бригу в любом случае. Когда жизнь начинает приказывать, нам остается только подчиняться.