Навсегда твоя (СИ) - Семёнова Наталья. Страница 17
– Мы оба не были против! – рычит он. – И если бы я знал…
– Что? Не целовал бы меня? Не ласкал? Слава, это всё ещё я! Девушка, которую ты знаешь всю жизнь! Хотя бы попробуй меня понять!
– Понять? Мне понять то, что ты столько времени скрывала свои настоящие чувства, а как мы переспали, стала предъявлять на меня свои права? Это ты предлагаешь мне понять?
– О… Так я предъявляю права, выходит.
– Я… я думал, что ты не такая, как всё остальные девчонки. Выходит, ошибался.
– Выходит, – горько усмехаюсь я. – Уходи, Слав.
– Не-е-ет, – нервно смеётся он. – Не надо, Ясь. Не делай меня подлецом. Из нас двоих обо всём знала ты! И если бы ты сказала раньше…
– Проваливай! Убирайся из моей квартиры! Ты, Слав… Ты просто трус. Вот и всё.
– А ты… – резко приближается он ко мне, сжимая руки в кулаки. – Ты, Ясь…
– Ну же… Смелей.
– Глупая и наивная девчонка, которая думает, что секс с парнем – это начало пресловутого и фальшивого "вместе и навсегда"!
– Вера в настоящую любовь не делает меня глупой и наивной, – выплёвываю я ему в лицо. – Зато твой отказ от неё подтверждает то, что я сказала раньше.
– Настоящая любовь? – обхватывает он одной рукой мой подбородок, впечатывая мою спину в комод, а второй рукой сбрасывает с себя полотенце. Прижимается всем телом ко мне, с силой впивается в мои губы.
По моему телу проходит разряд тока, мысли в один миг испаряются, а внизу живота скручивается тугой ком. Это его абсолютная власть над моим телом, разумом, душой…
Слава отрывается от моих губ и прижимает к уху:
– Желание. Я хотел тебя и взял тебя. Никакой речи о любви.
Нутро прошивают такой силы боль и ярость, что я отпихиваю Славу от себя и кричу:
– Убирайся! Уходи сейчас же!
Но он и не думает шевелится. Просто смотрит на меня смешанным взглядом, словно сам не знает, что ему думать или делать. Но я знаю, что он чувствует. Знаю. Страх. Страх потерять друга и обрести любовь. И из-за своей трусости он готов идти на мерзкие поступки.
Но я ему не позволю унижать меня. Обесценивать мои чувства.
Остервенело подхватываю его одежду и выхожу из спальни.
– Ясь?
Не обращаю на него внимания, в коридоре подхватываю его обувь и куртку, открываю дверь и выбрасываю все его вещи на лестничную площадку.
– Ты что делаешь? – появляется он рядом уже с полотенцем на бёдрах. Пусть забирает себе. Пускай подавится им!
– Прощай, Слава.
– Ясь, ты совсем сдурела? Серьёзно устраиваешь скандал, как какая-нибудь истеричка?
– Пошёл вон! – ору я. – Нам больше не о чем с тобой разговаривать, ясно?
– Ладно! – выплёвывает он, буквально вылитая за порог. – Только помни, что это ты всё испортила! Ты, а не я!
– Запомню, не переживай, – бросаю я и захлопываю дверь перед его лицом.
Следом раздаётся удар. И ещё, и ещё. Слава никогда не умел держать себя в руках. Никогда не умел быть хладнокровным и рассудительным. Такой всегда была я. Но и моему терпению когда-нибудь бы пришёл конец.
Как сейчас.
Господи, как же больно!
– Милая…
Я резко поднимаю глаза на маму, стоящую на пороге зала с распахнутыми объятиями и через секунду бросаюсь в них, отпуская рыдания на волю.
Глава 13
Наши дни…
Я аккуратно касаюсь губами лба Митюши и выпрямляюсь. Счастье – видеть его сладкий сон, его беззаботность и невинность. Моё маленькое чудо. Помню, как была напугана, узнав о беременности, но буквально сразу поняла, что судьба преподнесла мне подарок. А у неё на каждого свои планы, мой – именно такой. Если бы был шанс всё изменить – отказалась.
Я всей душой люблю этого маленького человека, который заменил всё то, что я потеряла.
Без него я бы просто не выжила.
– Ясь…
Едва слышный шепот от двери заставляет меня вздрогнуть, как от грома.
Он не сдастся, верно?
Это же Слава. Самый упрямый из мужчин в моей жизни, если ему вздумалось чего-то добиться. Мне не переубедить его, не уберечь от очередных разочарований. Впрочем, я намереваюсь очень стараться, чтобы это сделать.
Разворачиваюсь к нему лицом и вижу в его глазах всю ту же боль. Сердце запинается, а он отталкивается от косяка, на который опирался плечом, и идёт ко мне. В горле пересыхает, грудь сдавливает собственная боль. Как же я устала быть сильной. Устала быть хладнокровной. Безумно хочется спрятаться на его груди и побыть слабой и напуганной девочкой.
Я закрываю глаза, когда его тёплая ладонь ложится на мою щёку. Слова? Сейчас я не способна говорить. Я даже мыслю с трудом. Я даю слабину и просто чувствую. Я же не железная, в конце концов.
Открываю глаза – Слава ощупывает моё лицо напряжённым взглядом, на губах неровная улыбка, скованная, словно он боится меня спугнуть.
А что, если он тоже страдал все эти годы? Что, если каждую минуту жалел о своём поведении, тосковал по мне, хотел вернуться? Что, если он не сразу понял свои настоящие чувства, а потом стало поздно?
Поднимаю, казалось, безвольные руки и оплетаю ими его талию, щекой касаясь его груди. Слава тяжело выдыхает и обнимает меня в ответ, губами касаясь моей макушки.
Мы стоим так бесконечно долго.
Мой Слава. Мой такой дурацкий Слава.
Господи, как же я по нему скучала. По своему другу. По мужчине, которого любила всю свою жизнь. Он – моё сердце и душа. Всегда ими был. Навсегда останется.
– Прости меня, Ясь, – горячо шепчет он в какой-то момент. – Прости за недавние слова, и за давние тоже. Прости меня за всё. Я невозможный дурак. Прости и скажи, что ещё не всё потеряно.
На последних словах я вздрагиваю. Невыносимо. Нечестно. Невовремя.
Мне нужно взять себя в руки и вновь стать сильной. Я должна.
– Умоляю… Скажи…
Нет-нет-нет.
Я сама не замечаю, как жмусь к нему ещё сильней, при этом отрицательно качая головой. Не хочу его отпускать, не хочу возвращаться в реальность, не хочу быть той, кто его погубит. Не хочу.
Безумно тепло в его объятиях.
– Ясь, одно слово, и мы всё исправим. Я знаю – мы сможем. Вместе мы сможем всё. Только не молчи, моя родная, скажи, что ещё не поздно.
Мой голос дрожит, когда я выталкиваю из себя то самое одно слово:
– Поздно.
Слава мгновенно перехватывает меня за плечи, чуть отстраняет от себя, чтобы заглянуть в глаза:
– Зачем ты это делаешь, Ясь? Кому, что доказываешь? Я вижу, что нужен тебе.
– Дело не во мне, Слава.
– А в ком? В моём отце, да? В нём?
– В тебе… – выдыхаю я, а горло душат слёзы. – Всегда дело было только в тебе. Ты не готов. Ты остаёшься всё тем же нетерпеливым мальчишкой, который эгоистично готов отказываться от прочих чувств, кроме ненависти к собственному отцу.
– Нет. Всё не так, Ясь. Я изменился. Я многое успел понять.
– И… готов любить? А не пользоваться, как уже было? Помнишь, ты хотел меня, и ты меня взял? Уверен, что на днях было не тоже самое? У конюшни? Скажи мне, почему я должна тебе верить, если за ужином ты вёл себя, как самый настоящий Казанова и мерзавец?
– Всё не так. Я увлёкся, я не хотел обидеть тебя.
– Вот об этом я и говорю.
– Нет, постарайся понять… Ты вышла замуж за моего отца, у тебя ребёнок от него. Я не был подготовлен, это было настоящим ударом. Я не понимал почему ты так поступила, сразу после нашей близости… Но я помню в каком вы тогда были положении. Возможно, тебе пришлось? У тебя не было другого выхода, потому что я тебя бросил, верно? В самый сложный период твой жизни меня не оказалось рядом… Я виноват, Ясь. Я чертовски перед тобой виноват. И я готов…
Тут он опускается на колени, обхватывая мою талию руками.
– …молить о твоём прощении. Яська, – утыкается он лбом в мой живот, стискивая пальцами мою блузу. – Ясь… Родная моя, прости. Прости меня идиота. Пожалуйста. Ты тоже мне нужна. Всегда была нужна…
Нет… Зачем он так?
– Слава… Не говори… Ты не должен…
– Не должен сходить с ума от ревности? – поднимает он глаза на меня. – Не должен мучаться угрызениями совести? Не должен гореть изнутри от невозможности прикоснуться к тебе? Поцеловать?