Любовь и расчет - Грант Сесилия. Страница 29

Как могло такое прийти ему в голову? Он был такой дружелюбный за ужином, пошутил над ее планом заманить в свои сети лорда Баркли, рассказал кое-что о своих перспективах. Кейт казалось, что они в некотором смысле товарищи, которым посчастливилось попасть на этот прием и которым не терпелось поделиться друг с другом своими успехами. Но взгляд его глаз был равносилен предательству.

Как и действия. Как посмел он прийти сюда шпионить за ней? Да еще стыдить лорда Джона? Леди Харрингдон не могла отправить его за ней. Если бы и отправила, то кого-нибудь другого. Он пошел искать ее по собственной инициативе и, найдя, сделал ложный вывод на основании того, что увидел.

Кейт не могла на него смотреть. Приклеив к губам любезнейшую из улыбок, на какую была способна, она поблагодарила лорда Джона за доброту и вернула сюртук. Боковым зрением она видела бесстрастную позу мистера Блэкшира со скрещенными на груди руками. Несомненно, он торжествовал, что в один миг спас ее добродетель.

Она не станет с ним разговаривать. Нет, поговорит. С такой теплотой, чтобы даже посторонний мог усвоить урок хороших манер. Проводив взглядом лорда Джона, скрывшегося в дверях, Кейт повернулась.

— Какое вы имеете право так поступать? — Кейт не повышала голоса, так что любой наблюдатель со стороны решил бы, что они обмениваются любезностями. — Вы знаете, какие надежды я возлагала на этот вечер. Я поделилась с вами, и вы меня поддержали. Как посмели вы поставить меня в столь неловкое положение и прогнать джентльмена, на которого я произвела столь благоприятное впечатление?

Свет, падавший на нее от висевшей справа лампы, позволял видеть смену эмоций на ее лице: удивление трансформировалось в изумление, затем быстро переросло в праведный гнев.

— Впечатление вы, несомненно, произвели, мисс Уэстбрук, но, уверяю вас, не такое, какое рассчитывали. — Он говорил отрывисто из осторожности, но получилось скорее зло. — Вы и вправду не понимаете, о чем мужчина думает, когда он убеждает женщину уединиться с ним?

— Мы не уединялись. — Кейт обвела террасу широким жестом. — Тут было больше людей, когда мы вышли, а не только та пара. Оттуда, где мы стояли, я не видела, что все ушли. — Веселые звуки рила, доносившиеся из бального зала, звучали контрапунктом к этому ужасному разладу, возникшему между ними. — Внутри было жарко и душно. Многие вышли на свежий воздух подышать. Когда мы с лордом Джоном закончили танцевать, он любезно сопроводил меня на свежий воздух.

Но ее слова на Ника не подействовали.

— А воздуха возле открытых дверей не хватало? Он объяснил как-то, зачем потребовалось уводить вас в дальний угол и с чего вдруг пришло ему в голову закутывать ваши плечи своим сюртуком?

— Да, объяснил. — Ее голос стал тонким и ломким. — На самом деле он хотел показать мне созвездия.

— О Боже. — Ник отшатнулся на мгновение, красноречиво демонстрируя отвращение. — Старый трюк, известный из книг, разве нет? Вывести даму на улицу, чтобы полюбоваться на звезды?

Ник никогда не разговаривал с ней в такой ужасающей манере и Кейт не могла представить, что способна так разозлиться на него.

— Ваши опасения неуместны. Лорд Джон увлекается астрономией. И если бы вы потрудились поднять голову вместо того, чтобы смотреть на меня сверху вниз, то, возможно, поняли бы, что это место единственное на террасе, откуда видна большая часть небосвода. — Кейт еще крепче обняла себя руками. — А сюртук он дал мне, потому что заметил по доброте душевной, что мне холодно. И это чистая правда. Подобных измышлений от вас я никак не ожидала.

Теперь Кейт сожалела, что однажды позволила Нику накинуть ей на плечи сюртук, отдававший простым запахом мыла. Сожалела, что поделилась с ним своими надеждами. И разговаривать с ним ей больше не хотелось.

Кейт попыталась обойти его, но он встал на ее пути.

Его наглость превосходила все границы.

— Я замерзла, — повторила она, не удосужив его взглядом. — И хочу вернуться внутрь. Вы дали мне ясно понять, что думаете о моих действиях. Все, что скажете еще, будет безосновательным оскорблением.

Она дрожала от гнева и холода.

— Отлично. — Ник поймал ее за локоть, и тогда она подняла на него глаза. Его губы были плотно сжаты, а ноздри раздувались. — Сюда.

За его спиной тянулся ряд распахнутых французских дверей, и, прежде чем Кейт успела открыть рот, он втянул ее в одну из них. В помещении, оказавшемся библиотекой, никого не было.

Он совсем сошел с ума. Неужели не понимал, что уединение с ней в безлюдной комнате было в десять раз неприличнее, чем выход на террасу с лордом Джоном?

— Послушайте, — набросился он на нее, как барристер, уличивший свидетеля в лживости показаний, — я здесь не по собственной воле. Развлечения такого рода мне не интересны. У меня дома дюжина занимательных документов, которые я мог бы сейчас изучать.

— Тогда почему вы…

— Пожалуйста, позвольте мне договорить. Сказать то, что собираюсь, и побыстрее вывести отсюда. — Выходит, он сознавал опасность нахождения в этой комнате и все же притащил ее сюда. — Вам должно быть известно, что ваши мать и отец никогда не разрешили бы вам поехать на этот раут, если бы не знали, что я буду здесь присматривать за вами.

— Нет, мне это неизвестно, но уверена, что с ними было бы труднее договориться, если бы вас здесь не было, но…

— Мисс Уэстбрук, я о том вам и говорю. — В его глазах вспыхнуло нетерпение. — Я обещал вашему отцу, что останусь здесь до конца, чтобы уберечь вас от опасности. Только на таких условиях он и ваша мать дали свое согласие.

Кейт стало обидно. Она догадывалась, что папа наверняка просил мистера Блэкшира присматривать за ней в гостях, но не знала, что имело место официальное обещание, потребовавшее от него провести на балу весь вечер. Как не знала и того, что ее присутствие на приеме было обусловлено его нахождением рядом.

Сквозь приоткрытую дверь в помещение сочился холодный воздух. Кейт отвернулась и подошла к камину. Она не знала, на кого сердиться.

Вы сознаете, что ставите под сомнение не только свою репутацию, когда безрассудно позволяете малознакомому мужчине вывести вас за двери. — Мистер Блэкшир, очевидно, знал, на кого она должна злиться, и всецело возлагал вину на ее плечи. — Подумайте, как бы я выглядел в глазах вашего отца, если бы вы скомпрометировали себя под моим надзором. — Кейт услышала за спиной его шаги, сказавшие, что он тоже приблизился к огню. — Его хорошее мнение многое для меня значит. Утратить его доверие из-за чьей-то неосмотрительности стало бы тягостным испытанием.

Его слова вызвали у Кейт сочувствие, которого она не испытывала с той минуты как он вышел на террасу. Доброе отношение отца дорогого стоило. На протяжении трех лет наблюдала она, как мистер Блэкшир высоко ценил его.

Кроме того, в последних словах мистера Блэкшира мог содержаться намек на ситуацию с его братом. Он знал, что значит лишиться чего-то по вине другого человека. Женитьба брата стоила ему положения в обществе и, по словам папы, отчасти и работы барристера.

Кейт повернулась к нему. Его лицо отражало скорее усталость, чем гнев. Выглядел он каким-то измученным.

В Кейт снова шевельнулась жалость. Может они могли бы объясниться и снова прийти хотя бы к вежливому взаимопониманию?

— Я не знала, что на карту поставлено доверие к вам моего отца. — Кейт положила руку на каминную полку. — Но в моем поступке не было ничего безрассудного. Никто не может заботиться о моей репутации больше, чем я, и…

Вдруг он схватил ее за кисть и поднес палец к губам. Мгновение спустя она это тоже услышала: шаги в коридоре. Кейт охватила паника, но он с быстротой молнии обхватил ее за талию и, буквально затащив в пространство за диваном у двери, заставил опуститься на пол, чтобы их не увидели. Ее сердце гулко стучало. Сидя на корточках бок о бок, они ждали, когда шаги удалятся.

Ник задержал дыхание. Дверной замок издал механический звук, и дверь распахнулась, к счастью, закрыв от взора пришедшего пространство, где они скрывались. Подошвы застучали отрывисто и гулко по голым доскам пола, пока не достигли ковра, заглушавшего шаги. По руке Ника, которой только что обнимал талию мисс Уэстбрук, побежали мурашки.