Дневник порнографа - Кинг Дэнни. Страница 2

Хорошее было бы место, правда? Замечательное даже!

Это я тогда так думал, вы ж понимаете. Впрочем... Нет-нет, я не собираюсь искать ту стену.

Впечатление та женщина произвела грандиозное, и хотя с тех пор я видел тысячи и тысячи женщин – в журналах, на видео, а иногда и во плоти, – она до сих пор стоит перед моими глазами, словно я только вчера держал в руках ее фотографию. Она стала для меня олицетворением похабности: голая, угрюмая, покрытая слякотью и птичьим дерьмом. У меня выработались соответствующие рефлексы, мой мозг в этом совершенно уверен. Как вылупившийся утенок принимает плюшевого медвежонка за свою мамашу, так и мрачная голая тетка сформировала мое восприятие противоположного пола. Жаль только, что не всякая баба готова угваздаться с головы до ног и полезть вместе со мной в заросли ежевики. Иногда я задумываюсь: где теперь та женщина, чем занята? Надеюсь, ее больше не держат за стеной, да и какой теперь в этом смысл?

Наконец я запустил кончики пальцев в зловонную липкую массу: это и была основная часть журнала. Подтащив его к себе, я оставил несколько десятков озадаченных муравьев без крыши над головой. Обложка почернела от грязи, однако я умудрился отслоить несколько страниц, с которых так и полыхнуло розовой плотью.

Задний ход, задание выполнено.

– Покажь, покажь! – скулил Барри, переминаясь с ноги на ногу.

– Погоди! Я его еле вытащил, не порви!

Мы аккуратно разложили журнал на земле. Вытерев руки о джинсы, я принялся осторожно отделять страницы одну от другой. Не знаю толком, что было на первых листах, так как они превратились в один большой грязный (во всех смыслах этого слова) ком, а вот на странице под номером четырнадцать оказалась блондинка, которая сидела на подоконнике, уставившись в объектив сквозь тюлевую занавеску. Она смахивала на женщину в рекламе "Флейк", только у этой были видны сиськи.

Барри пыхтел у меня над ухом. Мы молча рассматривали фотографии. На другой стороне листа блондинка оказалась уже без трусов (и без головы, так как половина страницы оторвалась). Наши взгляды привлекли рыжие волосы на лобке, играющие в солнечном свете из большого окна.

– У меня встал! – поделился со мной Барри. Он показал на свои вельветовые штаны. Вот это кстати! Я понимаю, вы удивитесь, но мне было невдомек, что при виде голых теток встает не только у меня, а что этим "болеют" все. Я считал себя единственным, ни на кого не похожим. Теперь, узнав правду, я облегченно вздохнул. Это, оказывается, не тот случай, при котором следует думать о визите к врачу – заходишь, показываешь на свою колбасу и спрашиваешь: "Вот, доктор Хендерсон. Как вы думаете, что со мной?" Да уж... Сообразительностью я не отличался.

– Надо его где-нибудь спрятать! – предложил Барри. – Пусть он будет нашим сокровищем.

– Ага! Только никому не рассказывай, а то сопрут, – строго сказал я.

И тут же сам его спер, стоило Барри уйти пить чай.

За лето журнал распрекрасненько высох в папашином сарае, но к концу августа исчез – вместе с вечерними застольными беседами. С тех пор я его не видел. Впрочем, картинку с той волосатой женщиной я хранил отдельно, под шкафом у себя в комнате. (Поэтому окружающие могли подумать, что каждый раз, как я уходил "делать уроки", наверху начинала работать бригада грузчиков.) А однажды, придя из школы, я не нашел и ее: в моей комнате переставили мебель. Холодящие душу воспоминания. Правда, сказано мне ничего не было. Мамаша, которая делала теперь замечания вообще по любому поводу, лишь прозрачно намекнула, чтобы я не прятал лишнего у себя в спальне. И вообще надо, дескать, "разобраться" в моей комнате, а то я что-то совсем распустился.

А тот год для меня и вправду оказался поворотным. Лето напролет я соображал что к чему – точнее, во что (в кулак, разумеется!). Насмотревшись на картинку и на своего замороченного часового, я наконец отдался воле инстинктов и двенадцати лет от роду (нежный, пылкий, невинный возраст!) исполнил первое в своей жизни соло на дарованном самой природой инструменте.

С тех пор я не оглядывался назад.

2. Поможете с трудоустройством?

И вот я в приемной. Тут очень даже мило: стены обшиты сосновыми или буковыми панелями, большой черный кожаный диван. Шику добавляли два искусственных дерева, вполне похожих на настоящие. С интерьером они, что и говорить, расстарались, но остается вопрос: где сиськи? Ведь это порнофирма, не так ли? При чем тут виды Нью-Йорка? Почему я не вижу ни одной задницы? Правда тут лежало несколько журналов. Консервативные либеральные, сатирические, даже про ипотеку один был (на случай, если вам, пока вы ждете, взбрело в голову поглазеть на что-нибудь эдакое). Ни "Блинга", ни "Эйса", ни "Фрота", ни "Бэнгерз!". А ведь все они выходили в "Мунлайт". Обидно!

Я взял журнал консервативного направления иначал старательно его листать. Секретарша на мгновение подняла глаза. Нас разделяло полудюймовое толщины стекло, которое защищало ее от случайного придурка, а то и от пули. Она продолжила читать "Гарри Поттера". Уж лучше бы штудировала знаменитую колонку в "Блинге", посвященную оральному сексу и последним проделкам шалуньи Натали.

Если получу здесь работу, то буду всегда поступать именно так.

"Если" – ключевое слово.

Мне предстояло собеседование. Вакансия – помощник редактора в "Блинге". Необходимые навыки у меня были, и я рассчитывал не только на везение. Последние три года я пахал в автомобильном журнале, посвященном автоотдыху, однако мечтал именно о такой работе. В центральной прессе из года в год публиковались объявления. Все они были похожи одно на другое:

"Требуется трудолюбивый, способный профессионал на штатную должность в издании, занимающем лидирующие позиции на рынке. Необходим опыт работы в коммерческих изданиях – минимум 18 месяцев. Требуется владение программами "Word" и "QuarkXPress". Зарплата – около 17 тысяч фунтов стерлингов в год. Резюме и вырезки посылать Стюарту Толдо, "Мунлайт паблишинг" – и так далее, и так далее, и так далее...

А не дурят ли они нашего брата? Все, кто увлекся порнографией еще в семидесятые, не могут не знать о "Мунлайт паблишинг". (Речь идет о большей части мужского населения Великобритании.) Как я уже говорил, такие объявления появлялись время от времени. Я каждый раз откликался – так, на удачу. По моему разумению, мне было бы о чем рассказать внукам, даже если бы дальше собеседования дело не пошло.

Может, третья попытка окажется счастливее первых двух? Им понравилось мое резюме, так что они связались со мной и попросили написать похабный рассказ на пятьсот слов, выдуманное интервью с порнозвездой (тоже на пятьсот слов) и юмористический очерк о "Спасателях Малибу" на восемьсот слов. Позже я узнал, что они подбирали подходящую кандидатуру более двух месяцев, а тем временем три десятка надеющихся и подающих надежды претендентов делали за них всю работу для журнала. Через шесть недель после того, как я опустил в почтовый ящик статьи для третьего и четвертого номеров, мне позвонила девушка и пригласила меня на собеседование. Говоря с ней, я одновременно рассматривал ее сиськи. Такое со мной было в первый и последний раз в жизни.

Собеседование назначили ровно на десять утра, а сейчас уже было двадцать пять минут одиннадцатого. Я пытался читать консервативный журнал и успел вполне погрузиться в первые четыре слова статьи Гора Видала [2], потом бросил его и взял тот, что про ипотеку. Без толку. Я просто не мог сосредоточиться. Меня мучила неизвестность. Что же за этими стеклянными дверьми, за спиной этой маглихи [3]? Увижу ли я там голую девушку? Может, они там прямо так и разгуливают? Или все стены сплошь оклеены фотографиями с сиськами и остальным? Последний раз я рассматривал порножурнал в компании с кем-то другим в четырнадцать лет.