Широка страна моя родная (СИ) - Горохов Александр Викторович. Страница 11

Осинцев, приняв на борт охранников генерала с «Анадыря», направил баркас к небольшой бухте, врезавшейся в берег милях в пяти к северо-западу от оконечности мыса. И по тому, что он попросил мой бронежилет и предложил поменяться пистолетами – свой «генеральский» ПСМ на мой АПБ – я понял, что дело серьёзное.

- Может, пулемётом прикрыть?

- Твоим ДШК? – скептически поднял бровь Максим Георгиевич. – Ты бы ещё шестидюймовую гаубицу предложил!

- У меня есть более лёгкий, «Печенег».

- А это что за зверь?

- Модернизированный «Калашников» под винтовочный патрон и с возможностью установки оптического прицела.

- Ну, тогда ставь свой прицел. Но учти: никакой стрельбы, если мы стрелять не начнём или по нам стрелять не начнут!

Впрочем, всё прошло без осложнений. Три человека, приехавшие на потрёпанном открытом УАЗ-469, уже ждали генерала на берегу. Один из них, с погонами подполковника, отвёл Воздвиженского в сторону, и они разговаривали минут десять. Причём, по позе и жестикуляции «префекта» было видно, что он весьма раздражён. Потом Максим Георгиевич принялся отдавать какие-то распоряжения. Переговорщики ещё несколько минут что-то обсуждали, а затем подполковник козырнул, махнул рукой своим сопровождавшим, и троица укатила. А генерал и охранники, погрузившись на нашу резиновую лодку, пошли в сторону покачивающегося на волне баркаса.

Холодный океан, 36 год, 35 июня, понедельник, 8:25

Ну, вот я и узнал, что такое дворцовые интриги во времена СССР!

Поднявшись на борт по шторм-трапу, Воздвиженский первым делом поинтересовался у Осинцева:

- Капитан, с какой максимальной скоростью мы сейчас сможем идти курсом на восток?

- Если под парусом, то от силы 2-3 узла: наше парусное вооружение не позволяет нормально ходить под острым углом к ветру. Если на северо-восток, то при таком ветре узлов шесть выжмем.

- Нет, нам нужно строго на восток!

- Тогда под мотором шесть узлов спокойно сделаем.

- Я человек сухопутный. Сколько это в километрах в час будет?

- Примерно одиннадцать.

- А быстрее никак?

- Если очень уж спешить…

- Очень спешить!

- …то километров тринадцать-четырнадцать в час. Но двигатель масло жрать начнёт.

- На сколько дней такого хода у нас хватит топлива и масла.

Вадим Григорьевич на пару секунд задумался.

- Недели на три-четыре. На «Анадыре» запас поменьше, но они и под парусом за нами поспеют даже при таком ветре.

- Тогда вперёд! Колесов, свяжись с Дежнёвым: пусть делают, что хотят, но от нас не отставать! Всё уходим! На всех парах! И пусть радар всё время крутится. Связь между судами – только через карманные рации.

- Что-то случилось?

- Случилось. Потом расскажу. А пока мне надо с Иваном Андреевичем покалякать.

Это «потом» растянулось до следующего утра. Полковник с генералом закрылись в кают-компании на несколько часов, после чего разбежались, но оба ходили с таким видом, что расспрашивать их, в чём дело, смельчаков не нашлось. Тем не менее, за ужином Воздвиженский сообщил, что завтра в 8:00 ждёт весь экипаж, кроме штурвального и моториста, на палубе.

Но поскольку проблемы высокого местного начальства ещё не стали нашими проблемами, а мне опять выпала «собачья вахта», мы с Наташей в кои-то веке отправились спать в одно время. Я уже приготовился к отбою, а она, приняв душ, всё торчала в закутке, по недоразумению именуемом «сантехнический блок». В конце концов, я не выдержал и заглянул в полуоткрытую дверь. Моя ненаглядная, стоя вполоборота, разглядывала себя в крошечное настенное зеркало.

- Налюбоваться не можешь? – съехидничал я.

Наталья вздохнула и развернулась на выход.

- Да всё представляю, как я буду выглядеть с огромным животом. Кошмарно, наверное!

- Ты у меня всегда будешь красавицей! Даже с животом! – чмокнул я её в щёчку.

- Ага! – снова вздохнула она. – И будем мы с тобой гулять по тихим улочкам какого-нибудь небольшого городка: я, такая из себя красавица, и ты, чудовище!

Наташа тихонько коснулась пальцами моей заклеенной пластырем раны на лице. На мои попытки сдержать смех она надула губки, и мне пришлось рассказать ей историю, связанную с красавицей и чудовищем.

Я уже как-то вспоминал, что перебравшись в Москву, каждый год обязательно старался вырваться в Миасс. А поскольку в такие приезды частенько встречался со старыми друзьями, в одной из компаний меня познакомили с необычной парочкой. Молодых женщин. Нет, вы неправильно поняли. Ориентация у них была нормальная.

Первая, довольно неглупая и симпатичная, была замужем и имела свой бизнес. Звали её Лена, но она почему-то предпочитала, чтобы её называли Лесей. При этом ею крутила, как хотела, вторая барышня, тоже Елена. Кто-то её звал Леной, кто-то Элен. В конце концов, устаканилось то, что её стали называть совмещённым именем – ЛенЭлен. Представьте себе мелкую, кривоногую, прыщавую и страшную, аки смерть, брюнетку.

Ну да, встречаются женщины, которых природа не наградила привлекательностью. И, как ни удивительно, обычно такие находят себе неплохих мужиков, живут с ними счастливо всю жизнь. Чем они их берут? Да прежде всего, характером: добротой, лаской, умом, талантом… ЛенЭлен не повезло и с этим. Пережив несчастный то ли брак, то ли роман, она окончательно озлобилась, видя в мужиках исключительно либо кошелёк, либо, если не знала ничего о содержимом их карманов или очередная жертва была занята, тело, обязанное удовлетворить её похоть.

Свои природные недостатки ЛенЭлен пыталась компенсировать нарядами. Благо, её работа позволяла менять их достаточно часто: трудилась она приёмщицей в ломбарде рядом с местным злачным заведением, которое не единожды поменяло название, но с самой постройки было известно миассцам как «Поганка». Так окрестили архитектурный изыск в виде круглого ресторанного зала, опирающегося на значительно меньшее по диаметру основание-цоколь.

Одевалась ЛенЭлен дорого и богато, но совершенно безвкусно. Так обычно наряжаются провинциальные цыганки-попрошайки, когда не на «работе»: каждая вещь сама по себе хороша, а вот надетые вместе – просто кошмар какой-то! Даже её подруга-бизнесвумен Леся носила вещи поскромнее, но просто несравнимо более стильные.

Всё это предпринималось труженицей ломбарда с единственной целью: подчеркнуть то, что ей хронически не хватает мужика. Своей озабоченности она не просто не стеснялась, она ею бахвалилась, открыто рассказывая, кто, когда, на какой машине возил её в лес или на пляж «отдохнуть», с кем она уже договорилась об этом. А поскольку этому ничтожеству для самоутверждения было мало того, что некоторые мужики ценили её как безотказную давалку, ЛенЭлен сколотила вокруг себя целую компанию молодых небедных девиц и женщин, готовых поддакивать каждой благоглупости, сказанной своей предводительницей.

Чем она их привлекла? Возможностью покупать неплохие драгоценности, принятые ушлой приёмщицей за бесценок в обход кассы. Девочки радостно «шестерили» перед «благодетельницей» за право первыми примчаться за дорогой безделушкой, а также узнать от ЛенЭлен, какие продукты и напитки с подошедшим к концу сроком реализации в соседнем с ломбардом супермаркете будут распродаваться со скидкой. Ну как же управляющая, тоже пользующаяся услугами приёмщицы ювелирных обносков, могла отказать ей в такой малости, как информация о распродаже залежалого товара?

Я попал в эту компанию, «заседавшую» в «Поганке», совершенно случайно, придя вместе с другом. Разумеется, увидев новое «мясо», ещё и приехавшее из Москвы, ЛенЭлен сделала стойку. Но пронюхав, что прибыл я всего-навсего на «уазике» (откуда ей было знать, что и УАЗ не простой, и в Москве моего возвращения ждёт «Хонда-Аккорд», не говоря уже о растущей фирме?), пить не собираюсь, поскольку за рулём, а после «Поганки» еду к родственникам, одарила меня презрительным взглядом и принялась рассказывать, на какой крутой тачке её возили в лес на прошлой неделе.