Красноармеец (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 4

Как и все вокруг я стал спешно собираться. Некоторые носились в панике, но большая часть споро натягивала форму, бежала к оружейке. Вообще не стоит думать, что мы прям всем обеспечены были. Чёрт, да у меня ботинки с обмотками, а не сапоги. Намучился пока не освоился с ними. Делаю качественно, но медленно, поэтому пока обматывал, казарма опустела, только трое лежали, поражённые осколками и кусками кирпичей. Здание уже несколько раз сотрясалось от прямых попаданий снарядов, в другой части казармы потолок обвалился, всё в пыли, не видно, но рассмотреть их смог. В общем, у меня форма, ботинки с обмотками, пилотка, исподнее, ремень, подсумки для обойм к винтовке «Мосина», каска, фляжка, сидор, внутри полотенце, котелок с кружкой и ложкой, и кусок мыла. Это всё что выдали, даже шинели нет. Так что надел каску, сидор уже за спиной был, я рванул к оружейке и не обнаружил своей винтовки. Видать кто-то по ошибке чужую прихватил, но стояло шесть винтовок, и чей-то пулемёт «ДП». Вот пулемёт с коробкой запасных дисков и две винтовки прихватил. Всё забирать не стал, мало ли кто вернётся за своим. Так и побежал наружу. Винтовка на плече, обоймы в подсумках, остальное в хранилище. Выбежал на задний двор, а вокруг никого, уже свалили куда-то. Какие быстрые. Да особо и не расстроился. Сплюнув, я побежал обратно. Чердак у казармы уже горит, а там парни. Я в спешке и панике не проверил, живы ли те? Надеюсь кто жив, это даст мне возможность легально покинуть город, раненого эвакуирую. Не бегу. Пришлось прикрывать лицо тряпицей, гарь и дым уже в казарме был, но пробежался и проверил. Пятеро наших было, и аж двое живы, один даже шевелился, мычал, пытался встать, я его первым вытащил на свежий воздух, во двор, и за вторым. Кстати, оба в исподнем белом были, документы-то в форме, так что пробежался по завалам кроватей, часть упали, прибрал те гимнастёрки и шаровары что видел. Их было с три десятка. Многие без них выбегали наружу. Вот так и второго вытащил. Потом обоих к пристройке, где была кухня и столовая. Свежая пристройка, год назад ввели в эксплуатацию. Когда наши тут власть взяли, много что построить успели. Чудом, но та не пострадала, разве что стёкла выбило.

Первым делом перевязал того контуженого. Сколько раз встать хотел, но всё падал. Уложил его, дал попить из фляжки, и перебинтовал голову, у того довольно обильно текло. Второй без сознания. Обоих я хорошо знал, хотя сам из первого взвода, а эти двое из третьего, их койки как раз в том углу где потолок обвалился. А дальше, прикладом сбив замок с двери кухни, забежал внутрь и хрустя стеклом под подошвами ботинок, подошёл к столу, где содрал простыню, под которой буханки хлеба лежали штабелем, ровно триста штук. На нашу роту, по полбуханки в день на бойца, как раз и будет. Вчера из хлебопекарни вечером привезли. Каждый день привозят вечером на весь следующий день. И все буханки убрал в хранилище. Потом в кладовку двинул. Вообще зимние запасы закончились, нам возят на машине с овощехранилища, но соль кило двадцать, куски сахара кило на пятнадцать, и главное мешок с чёрным чаем, прихватил, да и всё что радовало глаз, включая солонки со столов. Две фляги были, знал где стоят, сам после подсолнечного масла их отмывал два дня назад, фляги по пятьдесят литров, залил водой до полного из-под крана. Вода ещё шла. Мы сюда уже не вернёмся. Не жаль забирать. А так тонну припасов набрал получается, ещё на тонну отмеренное место есть. Воды набрал во все ёмкости, как раз с чайником во двор выбегал, как с улицы через упавшие ворота, по казарме уже не били, видели, что горит, к нам забежал лейтенант Аверин, командир второго взвода. Забавно, я из первого, тот вторым командует и ещё два бойца из третьего. Тот меня сразу опознал, сам явно наспех одет, но по форме, вот подбегая и спросил:

- Одинцов, где остальные?

Я дал ему чайник и пока тот жадно пил холодную воду через носик, пояснил:

- Пока раненых выносил, товарищ лейтенант, остальные куда-то делись. Один боец без сознания, травма головы и плеча, похоже рука сломана, у второго тоже травма головы, обильное кровотечение, уже перевязал, также похоже контузия, встать не может, падает. Велел ему лежать.

- Понял, - вытирая тыльной стороной ладони губы, кивнул тот, возвращая чайник. - Как думаешь, война?

- Думаю да, - с очень серьёзным видом кивнул я. - Транспорт бы нужно, эвакуировать раненых.

- Сделаю.

Тот снова рванул к воротам и на улицу, а я подошёл и напоил обоих. Потом доставая по очереди гимнастёрки, нашёл все документы, отобрав две книжицы обоих раненых, на них надел их собственные гимнастёрки. Документы в нагрудных карманах, остальное вернул обратно, там многое моего размера, запасом будет. Хозяев не вернёшь, вопросы возникнут, а так сгорели в огне и сгорели. И это не крысятничество, объяснить откуда у меня чужая форма я просто не смогу. Тут во двор вкатилась двухоконная пролётка, где сидел лейтенант, причём на козлах, хозяина транспортного средства видно не было.

- Грузим, - махнул тот рукой, спрыгивая на землю, и стал помогать.

То, что на обоих гимнастёрки появились, тот не обратил внимания. А чайник с водой на пол поставил, и сняв винтовку, держа её в руках, я занял место на заднем сиденье и поглядывал по сторонам, пока мы выезжали, и катили к выезду. Взводный уже рассказал, как видел своими глазами нападения местных бандитов. Уже не боятся, сволочи. Мы едва до перекрёстка доехали, как по нам кто-то пальнул из окна углового дома, пуля над головой свистнула.

- Давайте вперёд, я прикрою! - крикнул я и выстрелив куда-то в сторону стрелка, соскочил с пролётки.

А лейтенант, настёгивая коней, уже гнал дальше по улице. Там чуток дальше, я заметил, тот посадил молодую женщину с маленьким ребёнком, и дальше погнал. Тот не женат, видимо знакомые. А мне нужна была причина соскочить, и этот обстрел здорово помог. Впрочем, я действительно рванул зигзагами к стрелку, видел откуда стреляли. Трофеи мне нужны, а где рота я знал, на станции. У нас в случае провокации её защищать задача стоит. Сержант говорил. Да найду, не проблема. А так добежав до частного дома, отметил, что дальше на этой улице лежат убитые. Некоторые в нашей форме. Никак из моей роты? Один без гимнастёрки, белая рубаха видна. Сам я укрылся под окном, в мёртвой зоне, тут палисадника у этого старого кирпичного дома не было, стена с окнами на улицу выходила, как рядом упала граната, наша «Ф-1». Даже слышал, как запас шипит. Среагировал я, несмотря на неожиданность, сразу. Краем глаза я как раз заметил, что пригибаясь от угла на перекрёстке улицы, ко мне бежит милиционер, с «Наганом» в руке. Вот блин, его ещё не хватало. А гранату я обратно отправил, едва успел, та похоже рванула, только-только перелетев через подоконник.

Я в это время лежал, закрыв голову руками. Слегка оглушило, надо было рот открыть, да забыл. Вот так вскочив, я подпрыгнул, ухватившись за подоконник, на него я уже винтовку закинул, руки освободить, они по-летнему открыты были, и забрался в комнату. Как раз, когда следом сержант полез, рассмотрел треугольники в петлицах, я второго добивал штыком. Морщился, а это неприятно, но делал. Двое их было. Так что трофеев мне набрать не дали, совместно, прикрывая друг друга всё осмотрели, дом пуст, кроме этих двух мужиков никого не было, а жаль. Не бедные тут люди жили, бандиты по одежде как-то с обстановкой не гармонировали. Похоже сами в чужой дом залезли. Сержант обе винтовки «Мосина» забрал, шесть гранат «Ф-1», всё с бандитов, и мы побежали к станции. Я к своим, а тот за компанию. Видать растерялся, к нам решил примкнуть. Причём по царапине на прикладе я опознал в одном из трофеев свою личную винтовку. Ну точно моя, сержант её вернул только когда сравнил номер с данными из красноармейской книжицы. И две ручные гранаты дал, я их на ремень за рычаги подвесил. Мы тех убитых бойцов осмотрели, троих я опознал, так что забрали документы, у кого были, и дальше.

А на станции я и взводного-два обнаружил, чуть позже тот рассказал, что на выезде его остановил пост, раненых дальше, на пролётку ещё одного раненого погрузили, управлять лошадьми тот мог, а его к своей части направили. А документы, что я нашёл в казарме, отдал ротному, тот распределит среди живых. Аж щекой дёрнул, зол был на таких потеряшек. На станции всё горело, так что не долго мы её охраняли, всего сутки, а с утра двадцать третьего бои приближались к городу. Немцы вошли в город ближе к обеду, вот и нас кинули их сдерживать, до этого по городу патрулями ходили, объекты важные охраняли. Шёл городской бой, по всему городу перестрелки. А говорили, я читал, во Владимир-Волынске особо городских боёв в первые дни войны, не было. Наши ушли. Да что-то не заметно. Чуть позже наши действительно ушли, стрельба начала удаляться к окраинам города, а вот я остался. Да ещё не один. У нас троих позиция в подвале была, из узких окошек, на вроде «ДОТа», вели огонь по противнику, место уж больно для позиции удобное, длинная центральная улица, держим на четыреста метров её, а тут прямое попадание в здание, чем-то серьёзным.