Ученица Холмса - Кинг Лори Р.. Страница 46

Вскоре появилась масса одежды, и форменной, и штатской, вся очень неудобная. В парк мы поехали на полицейской машине. Лестрейд сидел рядом с водителем, а Холмс сзади со мной. Он молчал, погруженный в свои мысли, и смотрел в окно, барабаня длинными пальцами по колену. Он не распространялся о своих лабораторных изысканиях, и я решила отложить расспросы до более подходящего момента. В парке он порыскал в течение нескольких минут по тропинкам, затем кивнул сам себе и залез обратно в машину. На все вопросы Лестрейда он ответил глубоким молчанием, и мы так же молча вернулись в Скотланд-Ярд, где прошли в кабинет Лестрейда и остались там с Холмсом вдвоем.

Холмс подошел к рабочему столу, выдвинул ящик и извлек оттуда пачку сигарет. Достав одну, он прикурил от спички и отошел к окну, где встал спиной ко мне, уставившись невидящим взором на набережную. Докурив сигарету до конца, он вернулся к столу и с силой вдавил окурок в пепельницу.

– Я должен отлучиться, – резко сказал он, – и я не хочу, чтобы кто-то из этих твоих неуклюжих приятелей меня сопровождал. Они испортят мне все дело, одним своим видом распугав тех, кто мне нужен. А пока меня не будет, составь список всего необходимого и отдай его здешнему... наверное, у них есть какой-нибудь заведующий хозяйством. Одежда на два-три дня, и ничего лишнего. Мужская или женская – на твой выбор. Будет неплохо, если ты добавишь также пару вещей для меня, ты знаешь мои размеры. Это сэкономит немного времени. Я вернусь через пару часов.

Я встала, в душе моей кипела злость.

– Холмс, вы не можете так поступить со мной. Вы ничего не сказали, не поделились вашими планами, только пихаете и кидаете меня туда-сюда. А ведь у меня тоже могут быть планы, которые вы вовсе не учитываете, и держите меня в неведении, будто я Уотсон. А теперь еще намереваетесь уйти и оставить меня с каким-то списком. – Он уже двинулся в направлении двери, и я, продолжая бубнить, последовала за ним. – Сначала вы называли меня своей помощницей, а теперь обращаетесь как с прислугой. Даже ученик заслуживает большего. Я хочу знать...

Я как раз подошла к окну, когда раздался звук, подобный громкому шлепку ладони по столу. Холмс отреагировал моментально и бросился на меня, сбив с ног. Окно разлетелось на сотни острых как бритва осколков, мы упали на пол, и Холмс схватил меня за плечо.

– Ты ранена?

– Боже мой, это было...

– Рассел, ты в порядке? – яростно переспросил он.

– Да, мне кажется. А вы... – Но он уже бежал к двери, в которой показалось лицо инспектора с широко раскрытым ртом. Холмс схватил его в охапку, и они вместе кубарем скатились с лестницы.

Я тихонько подошла к разбитому окну и выглянула из него одним глазом. Паровой буксир двигался вниз по реке, а на мостовой стояла мама с ребенком и с изумлением смотрела вслед удалявшемуся кебу. Через секунду из здания выскочили Холмс и другие люди, которые окружили ее, отчаянно жестикулируя и засыпая вопросами. Я увидела, как Холмс посмотрел наверх в сторону окна, у которого стояла я, повернулся, чтобы сказать что-то инспектору в твидовом костюме, после чего ссутулясь побрел назад в Ярд.

Спустя некоторое время кабинет Лестрейда наполнился людьми, которые стали замерять углы и извлекать пули из стены. Однако никто не догадался заткнуть или занавесить чем-нибудь окно, из которого дул ледяной ветер. Поэтому я перешла в кабинет по соседству, где не было окон. Когда вошел Холмс, я уже знала, что спорить с ним бесполезно, и все же попробовала.

– Я думаю, одежда понадобится нам из расчета на несколько дней, так что уточни список, Рассел, – были его первые слова, – и держись подальше от окон, не ешь, не пей ничего, в чем абсолютно не уверена, и держи револьвер под рукой.

– Не бери конфетки у незнакомых дяденек, так? – спросила я с сарказмом, но он не рассердился.

– Правильно, я вернусь через два-три часа. Будь готова к выходу, как только я появлюсь.

– Холмс, вам нужно хотя бы...

– Рассел, – прервал он меня и, подойдя ближе, схватил за плечи, – мне очень жаль, но время – деньги. Ты просила рассказать, что происходит, и я сделаю это. Ты хочешь быть в курсе, я понимаю, но подожди немного. Мне бы хотелось, чтобы ты сама сделала последнее умозаключение. Не сейчас, Рассел. Пожалуйста, удовлетворись пока тем, что есть. – Он обхватил руками мою голову, наклонился и поцеловал меня в бровь. Я села, как громом пораженная, и просидела так довольно долго после того, как он ушел... именно поэтому он, вероятно, так и поступил.

То, что Холмс был так возбужден, не давало никаких шансов дождаться его через два-три часа. Раздраженная, я передала список молодой женщине-полицейскому, приложив к нему свои последние деньги, и вернулась в кабинет без окон. И тут я вспомнила о посылке, которая пришла сегодня утром и которую я видела только издалека. Зайдя в лабораторию, я побеспокоила человека в белом халате, который стоял у стола с туфлей в руке. Он повернулся, когда я вошла, и я лишилась дара речи, когда увидела, что он держал в руке. Это была моя туфля.

Эта пара туфель, которая теперь лежала в лаборатории, была похищена из моей комнаты еще осенью. Я проходила в них неделю в октябре, а когда через две недели стала искать их, то не нашла. Это меня огорчило, но, откровенно говоря, больше потому, что я приняла это за признак рассеянности, которая с каждым днем прогрессирует. Я полагала, что где-то их оставила. И вот они здесь.

Я с облегчением заметила, что одежда была мне незнакома, хотя и соответствовала моему вкусу. Она была новой, купленной в большом магазине в Ливерпуле, и недешевой. Это было все, что могли выжать эксперты.

Записка, прилагавшаяся к посылке, лежала поодаль. Я подошла и взяла ее. Она была серой от порошка для выявления отпечатков пальцев, но бумага была слишком грубой, чтобы на ней остались отпечатки. Я прочла ее, автоматически отметив про себя особенности шрифта, и уже хотела было положить на место, как вдруг все внутри у меня похолодело. Да, это было слишком для одного дня. Я села на табуретку и через некоторое время поделилась с экспертом тем, что увидела. Когда появился Лестрейд, я сказала ему то же самое. Спустя некоторое время я вновь вернулась в кабинет без окон, куда женщина-полицейский принесла покупки, доложив, что отбирала все очень тщательно. Я пробормотала что-то о благодарности и села, погрузившись глубоко в свои мысли.

Когда ворвался Холмс с растрепанными волосами и горящими глазами, я уже пришла в себя и разбирала покупки. Увидев его, я вздрогнула и уронила ботинок.

– Боже мой, Холмс, где вы были, откуда этот ужасный запах? Полагаю, в доках, и, судя по вашим ногам, осмелюсь предположить, что вы лазили по отстойникам, но этот неприятный сладковатый дурман? Что это?

– Опиум, мое дорогое дитя. Его запах впитывают в себя волосы, одежда, хотя сам я его и не курил. Мне надо было быть уверенным, что за мной не следят.

– Холмс, нам нужно поговорить, но я не могу дышать в вашем присутствии. Здесь есть довольно приличный душ в отделении для заключенных. Возьмите эту одежду, но смотрите, чтобы она не соприкасалась с тем, что на вас сейчас.

– Нет времени, Рассел. Нам нужно убираться.

– Вовсе нет. – Моя новость была важной, но она могла и подождать, а это нет.

– Что ты сказала? – спросил он. Шерлок Холмс не терпел пререкательств, даже с моей стороны.

– Я знаю вас достаточно хорошо, Холмс, и догадываюсь, что нам предстоит долгое и опасное путешествие. Но если уж выбирать, что лучше – дышать этой гадостью или быть разорванной на куски взрывом бомбы, то я бы предпочла последнее. С радостью.

Холмс посмотрел на меня и, поняв, что меня не переубедить, замысловато, как заправский докер, выругался и выскочил за дверь, яростно требуя у бедного полицейского за дверью указаний по поводу душа.

Когда он влетел обратно, я была уже переодета в парня и готова идти. Мне в голову пришла мысль, что в этом путешествии с Холмсом новая одежда очень быстро превратится в обноски.