Воспоминания рыжего барда (СИ) - Лисса Анна. Страница 36

Бард заглянул на кухню и заметил, что на печи готовилась еда в большой кастрюле, но никого в помещении не оказалось. Почесывая в затылке, Кион вышел обратно в зал и в этот момент входная дверь распахнулась, впуская за собой яркие утренние лучи солнца.

В таверну вошла Марта и прикрыла за собой дверь. В руках у нее была глубокая корзина, накрытая сверху белым полотенцем, но судя по ароматному запаху, тут же наполнившему собой весь зал, в корзине лежал свежеиспеченный хлеб. Женщина не сразу заметила барда, но когда все же обратила на него внимание, то только усмехнулась.

— Сейчас не полдень, — сказала она и направилась через весь зал в сторону Киона, что стоял у стойки.

— Что? — не понял бард и Марта снова добродушно усмехнулась.

— Утро, говорю, на улице. А ты обычно спишь до полудня, так что можешь вернуться пока в комнату. Да и завтрак еще не готов. Вот, за хлебом ходила.

Марта дернула рукой с корзиной и Кион понял, что она выходила за покупками. Но прежде чем женщина успела скрыться на кухне, бард попросил ее сделать крепкого чаю, а сам сел у стойки и принялся терпеливо дожидаться своего напитка.

Долго ждать не пришлось и вскоре Марта вынесла ему кружку с чаем и небольшую тарелку, которая полностью была заполнена сладостями.

— Только аппетит не потеряй из-за печенья, — подмигнула женщина и снова скрылась на кухне.

Кион принялся с упоением поглощать угощение, не забывая запивать все это чаем. За этим делом он размышлял, чем бы ему заняться сегодня. Плащ и меч он сможет забрать только завтра, так что вечером не стоит выходить к тайнику. Да и незачем пока — монет в мешке барда было еще предостаточно.

Кион откусил кусочек от печенья. Монет в мешке пока хватало, а в тайнике было еще больше, так почему бы их не начать тратить? Кион пожевал печенье, а когда с кухни вышла Марта, спросил ее, какие развлечения есть в городе.

— Развлечения? — задумалась трактирщица и убрала со лба выбившуюся прядку волос, — Слыхала я, что где-то в этой части города иногда проводят петушиные бои, но я не знаю, где это. Еще устраивают всякие соревнования, но такое только по крупным праздникам, а ближайший будет лишь осенью.

— Петушиные бои? Это что? — удивился Кион.

— Да все просто, — начала объяснять Марта, — Берут двух петухов и выставляют их друг против друга, а зрители перед этим делают ставки на одного из них. Угадаешь с победой, получишь двойную сумму. Не угадаешь — потеряешь монеты.

Марта принялась протирать тряпкой столы, оставив Киона в размышлениях. Бард почесал за ухом, допивая свой чай. Какое варварство эти их петушиные бои! Поэтому Кион просто обязан в них поучаствовать. Точнее, испытать свою удачу. Марта сказала, что проводятся такие бои где-то в этой части города, но где именно, она не знала. Пожалуй, пришло время прогуляться.

Кион вернулся в комнату, прикрепил свой новенький кошель к поясу и спустился обратно в зал. Он махнул Марте на прощание и вышел на улицу.

Раннее солнце уже чуть выше поднялось над горизонтом. Его яркие лучи приветливо трогали весь город, создавая вдохновенное настроение. Кион прокрутил в голове новую рифму, которую он только что придумал. Бард пожалел, что у него не было с собой пера и бумаги, чтобы записать все свои стихи.

Кион продолжил шагать по извилистым улицам города. Вопреки его ожиданиям, даже в такой ранний час здесь уже полно было народу и все спешили куда-то по своим делам. Впрочем, час был ранним только для рыжего барда, для остальных жителей это было привычное утро.

Поймав случайного прохожего, Кион расспросил его о петушиных боях, сделав вид, будто сегодня бард впервые попал в город. В ответ местный житель рассказал, что подобными увлечениями не интересуется и продолжил свой путь, не дав ничего ответить Киону. Тогда бард опросил другого случайного прохожего, но тот вообще впервые слышал о подобном.

Кион прошел дальше по городу и вскоре вышел к рынку, который в такой ранний час оказался переполнен людьми. Походив между лавками и оценив едва ли не каждый товар, Кион снова попытался расспросить жителей об их забаве с петушиными боями. Ему повезло только на третий раз, когда какой-то мальчишка лет пятнадцати на вид и в порванной одежде подробно расписал, где обычно проводились такие бои.

— Только днем там пусто, — сказал мальчуган, — Вечером нужно приходить, после заката.

— Отчего так? — поинтересовался Кион, — Эти бои вне закона?

— Да не, — беззаботно махнул рукой его молодой собеседник, — Просто традиция такая.

Кион кивнул и собрался уже было пойти своей дорогой, но мальчуган дернул его за рукав и огромными глазенками заглянул в лицо барду.

— Разве за информацию не полагается платить? — нагло спросил мальчишка и состряпал при этом такое жалостливое лицо, что Кион едва не расхохотался.

Малец напомнил барду самого себя, когда он начинал изображать совсем не то, о чем думал на самом деле. Кион внимательнее посмотрел на мальчишку. Тощее тело, рваная одежда и грязные волосы. Как он вообще до этого выживал на улицах? Бард ловко достал из кошелька золотой и, подкинув его в воздухе, протянул мальчишке.

— Обещай, что на эти деньги купишь себе чего-нибудь поесть и нормальную одежду, — попросил Кион.

— О-о, целый золотой! — воскликнул малец и забрал монету, продолжая разглядывать ее в свете утренних лучей, — Обещаю купить себе сытный обед. А вот одежду не буду. Мне в рванье охотнее подают.

Кион расхохотался и потрепал мальчугана по его взъерошенным каштановым волосам. Вот же наглец! Охотнее ему милостыню подают, видите ли. Впрочем, сам Кион был с ним согласен, а потому направился вдоль лавок рынка, разглядывая товары. Но не успел он и двух шагов сделать, как кто-то дернул его за подол рубашки. Бард обернулся и увидел, что малец последовал за ним.

— Если тебе чего нужно будет, дядь, ты мне говори, — уверенно шмыгнул носом наглец, — Я тебя легко по городу проведу. А то вы, приезжие, вечно в нем путаетесь.

— А в ответ я должен буду тебе заплатить, да? — усмехнулся Кион.

— Первые три экскурсии будут бесплатно, — улыбнулся наглец.

Кион пообещал, что подумает и мальчуган тут же растворился в толпе. Бард принялся ходить вдоль лавок, разглядывая товары. На глаза ему попалась деревянная и раскрашенная фигурка медведя, который стоял на задних лапах и широко разинул пасть. Казалось, он вот-вот взревет. В голове Киона пронесся медвежий рев, который он слышал в кошмаре. Бард моментально вспомнил об этом сне и его настроение тут же почернело, несмотря на прекрасную погоду на улице. Мало того, что он видел недосягаемый замок короля и сапфировую звезду, насмешливо висящую высоко в небе, так его еще едва не задрала химера. Но что самое ужасное, о чем Кион даже не хотел вспоминать, это была паутина, сильно стянувшая его ноги и мешающая бежать. Казалось, она была как веревка.

Из-за этого кошмара бард вспомнил то, что хотел все это время забыть — людоедку и ее иллюзии, которые уже начали тогда вырисовываться на краю зрения Киона. А еще эта ее силища дико напугала барда и при воспоминании о том, как ведьма легко сломала его цепи на руках, Киона вновь пробила мелкая дрожь. Ему даже показалось, что два ярких голубых глаза наблюдали за ним из толпы, но когда он обернулся, то увидел обычных жителей, снующих туда-сюда.

Кион вдохнул побольше воздуха и поплелся обратно в таверну. Ему резко расхотелось прогуливаться по городу или искать место, где по вечерам проводили бои с петухами. Сейчас барду хотелось только одного — добраться до таверны и закрыться в своей комнате.

* * *

К вечеру Киону стало легче и он даже отругал себя, что так сильно всполошился из-за воспоминаний о Сэре. Ведьма осталась в своем логове. Это можно было легко понять по слухам со столицы. Король казнил еще нескольких преступников после Киона, а самого рыжего барда в розыск не объявляли. Значит, людоедка осталась в своей пещере. Да и зачем ей покидать то место — король ведь вечно ее подкармливал неугодными людьми.