Воспоминания рыжего барда (СИ) - Лисса Анна. Страница 56

— Если тебе так интересно, попроси Райнира показать тебе арбалет на следующем привале, — произнес Могдар, глядя на дорогу перед собой, — Он тебя и стрельбе обучит, если захочешь.

Кион мгновенно загорелся этой идеей. Вряд ли бард когда-нибудь обзаведется собственным арбалетом, но уметь из него стрелять не помешает. Кто знает, может эти умения пригодятся в жизни.

Лошадки не спеша тянули за собой фургон, иногда они пофыркивали в пути, но вели себя довольно послушно. Киону в особенности нравились их длинные гривы и на прошлом привале ему даже доверили их причесать. Тогда у барда в голове родилась не одна рифма про красоту этих лошадей, принадлежавших южанам. Интересно, на юге у них все кони такие? В королевстве Киона лошади были более изящные, а у караванщиков они выглядели прям мощно по сравнению со здешними лошадками.

Дорога была спокойная и ровная, солнце ярко освещало округу, а птицы громко пели в кронах деревьев. Фургон не спеша ехал по траве, огибая реку. Могдар указал рукой куда-то вперед и пояснил, что вон там они смогут перебраться на другой берег.

Когда повозка достигла того места, куда недавно указывал мужчина, Кион заметил, что не они одни пользуются этим путем. На переправе были еще люди с повозками, только они двигались навстречу караванщикам. Могдар остановил лошадей и терпеливо дождался, когда группа людей перейдет по реке. Когда они поравнялись с его фургоном, мужчина приветственно поднял одну руку.

— Никак торговля бойко идет? — дружелюбно спросил Могдар.

— Если можно так выразиться, — кивнул ему один из торговцев, проходящих мимо, — Эти крестьяне, как всегда, выкупают только самое необходимое.

Торговцы продолжили свой путь, а Могдар, щелкнув вожжами, повел фургон и лошадок через мелководье. Они довольно просто преодолели эту преграду и уже совсем скоро вернулись на дорогу. Деревня вновь появилась впереди, на этот раз гораздо ближе. Кион даже сумел разглядеть занятых своими делами жителей, снующих туда-сюда.

— С ними торговать всегда было непросто, — произнес Могдар, — Те торговцы правы — эта деревня покупает только самое необходимое. Так что зачастую мы с ними не торгуем, а производим обмен.

— Обмен? — переспросил Кион и удивленно повернулся к своему собеседнику.

— Пополняем у них запасы еды, а взамен отдаем что-то из своих товаров.

— Но вы же теряете в деньгах.

— Если бы не обмен, мы бы потеряли в еде, — усмехнулся Могдар, — К тому же, так обменивается мы только с одной деревней, остальные охотно с нами торгуют.

Фургон качнулся на кочке, но дальше дорога была ровной. С каждой минутой они все ближе подбирались к деревне. Кион заметил, что никто из местных жителей не сидел просто так, абсолютно все были заняты делами. Кто-то проходил граблями в своем огороде, кто-то нес ведра с водой из колодца, другие плели корзины, а третьи подметали крыльцо своего дома. Еще Кион заметил несколько мужчин на крыше одного из домов. Кажется, они чинили ее, громко переговариваясь между собой. Стайка детей пролетела ураганом по улицам и Могдар, глядя на них, коротко рассмеялся.

Фургон медленно катился вдоль домов и крестьяне, на секунду оторвавшись от своих дел, посмотрели на новоприбывших караванщиков. Дети весело завизжали, увидев Могдара и Кион сообразил, что южанин наверняка всякий раз делился с ними сладостями своего народа, которые сейчас лежали в сундуке внутри фургона.

Могдар остановил повозку и спрыгнул на землю, постучав по стене фургона. Дверца моментально распахнулась и на улицу выскочили Райнир и Ханэра. Кион тоже не стал прохлаждаться и спрыгнул на землю, продолжая осматривать подошедших крестьян. Руки у них загрубели, лица обветрились из-за постоянного труда на улице, а одежда многих из них уже давно износилась. Да уж, им бы не помешали новые ткани и косметика из столицы. А еще гребни, чтобы причесать торчащие в разные стороны волосы.

Из толпы деревенских вынырнул маленького роста дядечка и, широко улыбаясь, направился к Могдару. Он раскинул свои руки словно бы собрался заключить южанина в крепкие объятия и Могдар в таком же жесте сделал шаг к нему навстречу, но неожиданно Райнир своим громким приветствием остановил их обоих.

— Мир вам, дармоеды! Делитесь своими благами!

Кион хрюкнул от смеха и отвернулся, услышав приветствие молодого южанина, которому сам же его и обучил, а среди толпы повисло неловкое молчание. Жители этой деревни, судя по их виду, очень усердно трудятся в своих огородах и на поле, чинят дома и носят тяжелые ведра с водой целыми днями. Назвать их дармоедами все равно, что назвать пчелу лентяйкой. Но Райнир стоял с такой широкой и искренней улыбкой, что никто не знал, как им реагировать на его слова. Кион намеренно неправильно перевел значение слова «дармоеды» для молодого южанина еще тогда, когда они впервые заговорили о приветствии и наивный Райнир все это время думал, что он сказал нечто приятное и хорошее жителям этой деревни.

— Где ты этого набрался? — прервал затянувшееся молчание Могдар.

— Кион научить, — продолжал улыбаться Райнир, — Он говорил, это здешний приветствие.

Кион замер и посмотрел на молодого южанина так, будто он только что совершил самое страшное предательство. Жители все как один уперлись глазами в рыжего барда, Райнир продолжал гордо улыбаться, совершенно не ощущая нависшей неловкой атмосферы вокруг. Могдар тоже посмотрел на Киона, но на лице мужчины не было ни намека на гнев — он, скорее, смотрел на барда с легким удивлением.

— Значит, Лахма научил, — раздался громкий голос Ханэры и Кион сообразил, что ничего хорошего от нее ему ждать не стоит, — А ну, иди сюда, Лахма. У меня для тебя завалялись хорошие подзатыльники и тумаки.

Девушка шагнула было к барду, но Могдар вскинул руку, одним этим движением остановив ее. Он посмотрел на Киона, затем сам сделал к нему шаг и повернулся к низкому дядечке, с которым они так и не успели обняться при встрече.

— Простите его, он дурачок, — улыбнулся Могдар, — Мы подобрали его на дороге, жалко его было.

Жители снова посмотрели на Киона, но уже как-то снисходительно и сочувствующе, у барда от их взглядов даже кожу закололо.

— Что еще… — начал было Кион, но Могдар ловко схватил его за кончик уха и потянул вверх. Кион вскрикнул, но скорее от неожиданности, чем от боли, — Ай!

— Больше никаких подобных выходок, Кион, — отчитывал мужчина барда, будто ребенка, — Особенно с Райниром. Он не всегда понимает, как нужно вести себя с вашим народом.

— Ладно-ладно, я понял! — взмолился Кион и Могдар довольно усмехнулся, а через секунду отпустил его ухо. Рыжий бард потер его и на всякий случай отошел от южанина на несколько шагов.

Ханэра недовольно хмыкнула, но ничего не сказала. Девушка наверняка считала, что Кион легко отделался. Жители же не проявили никакого интереса к наказанию барда, только иногда кидали на него снисходительные взгляды, искренне считая его дурачком. Кион поначалу дулся, но вспомнив, с какими лицами все стояли после внезапного приветствия Райнира, снова затрясся в беззвучном хохоте. Хоть его и оттаскали за уши за эту выходку, но Кион все равно повеселился. Интересно, что бы сделал с ним Могдар, если бы Кион обучил Райнира похабному приветствию, как планировал изначально?

Сам Райнир, не совсем понимая, что произошло, поинтересовался у Ханэры, в чем дело и почему Могдар потянул Киона за уши. Девушка красочно ему все объяснила на их языке и высокий южанин широко раскрыл глаза, а потом перевел взгляд на Киона, который не растерялся и просто с невинным видом пожал плечами.

Пока они с Райниром обменивались взглядами, Могдар тем временем все же обнялся с низким дядечкой, который оказался его давним приятелем. Толпа людей обступила караван и они принялись обсуждать условия обмена. Киону это все показалось довольно скучным. Рыжий бард под шум голосов отошел в сторону, осматривая деревню. Жители явно жили не богато, но своим усердным трудом добывали себе все самое необходимое — пищу и воду. И хотя жили они в хлипких на вид домах, они постоянно пытались как-то улучшить или починить свои жилища. Бард даже не сомневался, что внутри наверняка у всех домов стояла скудная мебель. Кион заглянул в окно одного жилища и его предположения подтвердились. Внутри дома обнаружилась покошенная деревянная кровать, два старых стула и небольшой стол, заваленный чугунной сковородкой, кастрюлей и несколькими тарелками с кружками. Чуть дальше имелась даже печь, но больше ничего в доме не было.