Мир трёх богов. Жребий одиночки - Евтушенко Сергей Георгиевич. Страница 12

– Подъём, лангийская гадюка.

Утро принесло туман, прохладу и открыло глаза на два не самых приятных, зато неоспоримых факта. Первый – мои вчерашние рассуждения о вымирании людей оказались полнейшим фуфлом. Второй – пробуждение от тычка копья в бок – это очень больно…

Глава четвёртая

В подавляющем числе многопользовательских игр экипировка человека – это святое. Ты можешь обложить другого игрока отборным матом или в подробностях рассказать, как водил в кино его маму, можешь издеваться над ним, преследуя и кидая бесконечное оглушение, можешь убить, наконец, визуально поглумившись над трупом, но ты никогда не сможешь забрать его вещи. В самом крайнем случае – после смерти, и то лишь какую-то часть, но подобные игры почти целиком остались в прошлом. Твой инвентарь – твой храм.

Но «Анима онлайн» плевать хотела на святыни и устои.

У меня отобрали всё. В первую очередь – копьё и меч, который я всё равно не мог использовать, плащ из мантикоры сорвали с плеч, бурдюк осушили до капли, а с ног стащили новичковые сапоги. Один из верзил радостно нацепил на палец проклятое кольцо со львом – удачи его снять, сволочь. Если бы грабёж продолжался дольше, возможно, покусились бы даже на набедренную повязку, то-то была бы хохма, но до этого дело не дошло.

– Шевелись, лангийское отродье, – очередной тычок копья в спину, на этот раз хотя бы древком. Я попался тёпленьким четырём враждебным NPC седьмого уровня, над головами которых высвечивалось одно и то же: «Рядовой Стальных легионов». Мне накрепко связали руки за спиной, на горло нацепили ошейник с цепью, за которую также тащили, если я пытался сопротивляться. Эми парила рядом, но судя по отсутствию реакции захватчиков, для них была не видна. Я бы с радостью заказал ей анализ противника, но каждый раз, когда пытался открыть рот, меня начинали бить. Потеряв таким образом двадцать единиц здоровья, я решил успокоиться – на перерождение отправиться всегда успею, а вот оставлять эквип в руках этих гадов не хотелось. В результате я не то что не мог перекинуться парой слов с моей спутницей, но и узнать, куда мы направляемся, или даже попросить воды.

Выбравшись из леса, наш весёлый отряд вышел на остатки тракта, мощённого булыжниками возрастом не меньше почившего Великого Западного моста. У булыжников, впрочем, было изрядное преимущество – без возможности упасть в пропасть, они так и остались лежать на своих местах, лишь местами раскрошившись. Надо было отдать должное легионерам – запрещая мне говорить, они молчали и сами, что указывало на приличную дисциплину. Одинаковые у них оказались не только «имена», но и вооружение – короткие мечи, деревянные дубинки, длинные копья и ручные арбалеты за спинами; броня – нагрудники из толстой кожи поверх кольчуги, и серо-зелёная униформа. Шлемов солдаты на удивление не носили, а при ходьбе издавали минимум звуков, умудряясь даже не звенеть кольчугой. Почти обнажённый я на их фоне казался настоящим бегемотом, сопящим и топающим на всю округу. Я отсчитывал про себя секунды и минуты, примерно раз в полчаса бросая тревожные взгляды на полоску выносливости. Если она доберётся до нуля, то без отдыха я попросту рухну на землю и почти наверняка окажусь удушен ошейником. Но пока что, невзирая на высокий темп этого незапланированного марша, выносливость держала.

На исходе четвёртого часа древняя дорога сделала неожиданный поворот и упёрлась в ворота. К воротам прилагалась высокая каменная ограда, над которой в свою очередь возвышалась сторожевая башня.

– Аванпост Железной Империи, – шепнула Эми, видимо, по привычке, ведь её всё равно больше никто не слышал. В отличие от моста и тракта ограда с башней явно были возведены не так давно, а вот ворота раньше принадлежали чему-то более старому и величественному. Огромные деревянные створки, украшенные затейливым орнаментом и плотно обшитые надраенным до блеска металлом. Они выглядели одновременно как произведение искусства и неприступная преграда, давая понять любому потенциальному врагу – таран не поможет, лучше лезьте через стену. Я ожидал, что мы притормозим у ворот, но створки распахнулись в тот самый момент, когда первый из моих конвоиров должен был врезаться в них лбом.

Аванпост Железной Империи производил исключительно странное впечатление гибрида военного лагеря и обычного посёлка. С одного края ровными рядами располагались казармы, административные здания, конюшни, полигон для тренировки солдат и сторожевая башня, с другого – небрежной россыпью громоздились небогатые жилые дома. Между ними с криками носились чумазые ребятишки и куры, раздавался гогот гусей и блеяние коз. Контраст был настолько велик, что я непроизвольно застыл на месте, тут же поплатившись за это рывком ошейника. Мои конвоиры направлялись, конечно, в военную половину этого парадоксального места, пока ворота почти бесшумно захлопнулись за нашими спинами. Через пару минут отряд стоял перед самым высоким зданием в аванпосте, не считая сторожевой башни – двухэтажным, каменным, недружелюбно смотрящим на мир щелями бойниц. Двое солдат остались снаружи вместе с отобранными вещами, двое сопроводили меня внутрь. Варианты на возвращение экипировки таяли на глазах.

– Сталь на страже, господин комендант!

Интерьер «форта» не поражал воображение хотя бы по той причине, что свет проникал внутрь исключительно скудно. Чуть не сломав ноги на лестнице, подгоняемый тычками древка копья, я ввалился в какое-то помещение на втором этаже, без удовольствия отметив потерю ещё трёх очков здоровья. По счастью, мы всё же прибыли по назначению – судя по моим конвоирам, вытянувшимся в струнку перед вышестоящим начальством.

– Сталь на страже. Вольно.

Господин комендант оказался грузным лысым стариком с аккуратной седой бородой, сидящим за заваленным бумагами столом в дальнем конце рабочего кабинета. В отличие от остального форта небольшая комната была прямо-таки усеяна горящими свечами, и оставалось только гадать, как она до сих пор избегала пожаров – видимо, действовала какая-то внутриигровая защита. Спустя мгновение стало ясно, зачем требовалось столь яркое освещение – комендант носил повязку на левом глазу, а правый болезненно щурил до предела. На столе среди бумажного хаоса валялся золотой монокль, по-видимому, используемый для чтения. Впрочем, чтобы понять суть ситуации, хозяину кабинета хватило и одного глаза.

– Где взяли? – голос старика был резким и скрипучим, словно плохо смазанные петли у дверцы старинного шкафа.

– В лесу на границе, заметили дым. Этот вот дрых у кострища. Возможно, планировал поджог.

– Ничего я не п…

– Молчать! – резкий удар древком на полных пять хитов в висок, заставивший меня рухнуть на пол. Я почувствовал тошноту и нарастающее бешенство. Дай мне только время, урод, пущу на экспу и тебя, и всех твоих дружков. Впрочем, ярость быстро сменилась удивлением – господину коменданту столь жёсткие меры также пришлись не по душе.

– Что за самоуправство? Я давал команду?

– Никак нет, господин комендант!

– Он пытался колдовать по дороге?

– Нет, господин комендант, но…

– Без «но». Пах безумием?

– Нет, господин комендант. Мы бы тогда порешили его на месте, по протоколу. Это явно лангийский шпион.

– Да? Ну это мы посмотрим…

Коменданту потребовалось несколько секунд и немалое напряжение, чтобы встать со стула, но в конце концов он неторопливо прошаркал ко мне, чтобы рассмотреть получше. Его правый глаз сощурился так сильно, что превратился в щёлку. Я почувствовал себя неуютно, будто мебель, выставленная на продажу.

– Одежда? Оружие?

– Гладиус, кожаная фляга, сапоги из тряпья, плащ из какой-то шкуры и острая палка.

Эта «острая палка» убила мантикору, которая порвала бы на тряпки вас всех, ребята. А про перстень доблестный пограничник решил не докладывать – дисциплина всё же хромает…

– Это самое странное описание лангийского агента из всех, что я слышал, – смешок, вырвавшийся у господина коменданта, можно было принять за треск сломавшейся ветки. – На какой части тела стоит метка?