Мир трёх богов. Жребий одиночки - Евтушенко Сергей Георгиевич. Страница 5

– Эми, я бы хотел сменить точку возрождения. На то место, где я стою, пожалуйста, – на всякий пожарный, я отошёл от края воронки на добрый десяток метров. У меня не было ни малейшего желания заново карабкаться наружу, если в новом походе наткнусь на очередную перекаченную гадину.

– Прости, но сменить привязку к точке возрождения можно только раз в семь дней.

Ничего себе кулдаун. Спасибо хоть не платная услуга. Я задумчиво взвесил на руках немного истёртый кусок кремня с 19 единицами прочности. Удивительно полезная штука, но ступеньки подождут. А сейчас – в путь. Даже учитывая то, что оазис охраняется, у меня всегда остаётся как минимум три варианта.

– Похоже, у тебя обезвоживание!

Факир был пьян, и фокус не удался. Если дорога к оазису постепенно придавала мёртвой пустыне некое подобие жизни, южное направление выжигало из пустоши всё без остатка. Я провёл на ногах большую часть ночи и первую половину дня, и теперь, кажется, терял выносливость от каждого шага. Солнце палило нещадно, заставляя обливаться потом не хуже реального и мучиться от страшной жажды. Эми не сообщила ничего нового – разве что, мне казалось, что этот момент должен был настать ещё полчаса назад.

– Рядом есть вода? – спросил я, с трудом ворочая пересохшим языком. Этот вопрос я повторял каждый час похода на юг, раз за разом слыша в ответ одно:

– Прости, поблизости нет доступных источников воды.

Вариантов не осталось. Можно было просто лечь на землю и ждать прихода смерти, но я зачем-то продолжал монотонно переставлять ноги. Сошло бы за разведку территории, не простирайся чёртова пустыня в чёртову бесконечность. Шаг – пауза – восстановление единицы выносливости. Шаг – пауза – восстановление единицы выносливости. Шаг…

Системное сообщение всплыло перед глазами и растворилось в воздухе. Ничего не скажешь, упорство окупается, а жизнь налаживается. Ощутив резкий прилив сил, я успел сделать, наверное, около семи шагов, прежде чем упасть лицом вниз.

После похода на юг мой родной кратер показался чуть ли не холодильной камерой. Лишь вздохнув в ответ на дежурное приветствие Эми, я заново представился и принялся за нудное, но обещающее окупиться в будущем занятие – выдалбливание ступенек с помощью того же куска кремня. Неизвестно, сколько раз мне ещё придётся выбираться наверх за оставшиеся пять дней до смены точки респа. Промелькнула полубезумная мысль попытаться выкопать колодец, но даже если бы оплавленная почва поддавалась чуть легче, это бы заняло не меньше недели без гарантированного результата. Через два часа на «кровавой» стенке красовалась серия углублений, призванных изобразить лестницу, а запас прочности моего верного инструмента упал до двух. Выбравшись наверх, я начертил напротив южной стрелки второй череп, обошёл кратер и зашагал на север.

Уже спустя час грунт сменился на более «плодородный», с тем же подобием растительности, что и в восточном направлении. Я посчитал это за добрый знак, хотя на вопросы об источнике Эми всё так же отвечала отрицательно. Ещё спустя пару часов сухая поросль перешла в почти настоящую траву – пусть бурую и жухлую. Сложно было сказать, погибла она или просто приспособилась к этой безумной пустыне.

Вскоре на горизонте замаячило что-то, отдалённо напоминающее оазис, и я прибавил ходу – лишь чтобы столкнуться с волной разочарования, ведь это оказался не оазис, а его «скелет». Высушенная до капли яма, когда-то бывшая озером, и мёртвые остатки деревьев вокруг. Чёрные, будто сгоревшие до углей. Я подошёл поближе и внимательно рассмотрел один из стволов. Нет, дерево погибло, но явно не сгорело. Может, стоит разжиться посохом для удобства?

Примерившись к деревцу подходящих размеров, я перехватил его у основания и с размаха ударил по стволу острым концом кремня. Рука отскочила, будто я стукнул по резиновому батуту, саданув на обратном пути мне же по лбу.

29 очков здоровья из 30.

Шипя сквозь зубы ругательства и потирая ушибленное место, я внимательно осмотрел жалкую засечку, оставшуюся на стволе после моей горе-попытки лесорубства. По примерным прикидкам, до смерти от жажды оставалось ещё часов десять, а такой прочный материал пригодится в любом случае. Собрав в кулак весь свой запас терпения, я начал долбить деревце кремнем с меньшей силой, но повышенной частотой. Дятлы мира Анимы, объединяйтесь. Хорошо бы закончить, пока у булыжника ещё осталась прочность…

Отлёживаясь посреди мёртвого оазиса, я молча разглядывал темнеющее небо. Превращение давно засохшего обрубка в посох заняло часа три, из которых минимум час мне приходилось искать новые куски кремня по окрестностям. Посох вышел великолепный, и повышение выносливости почти на треть должно было качественно облегчить мне жизнь. Только вот сейчас зелёная полоска почему-то колебалась чуть выше нуля и прибывала с черепашьей скоростью. Или это я окончательно потерял счёт времени?

– Эми, ты тут?

– Слушаю, – моя очаровательная спутница выпорхнула из-за грани видимости, примостившись на протянутой ладони.

– Мне кажется, или выносливость слишком медленно ползёт?

– Не кажется. Ты устал, и тебе нужно поспать.

Быстрый взгляд на полоску здоровья подтвердил её правоту – рядом висел дебаф «Усталость», понижающий реген выносливости втрое. Грёбаные любители ультрареализма. Обязательный приём воды, а скорее всего и пищи, выкрученный датчик боли, необходимость спать. А естественные нужды тоже потребуется справлять, чтобы не умереть? Какие штрафы накладываются за непосещение уборной в течение пары дней?

Я прикинул цифры в голове и скрипнул зубами. Стандартное время сна – шесть-восемь часов. Великолепно. Проснуться и тут же отправиться в кратер в результате смерти от жажды.

– Во сне необходимость в питье и еде снижена в пять раз, – поспешила успокоить меня Эми, будто прочитав вопрос на моей мрачной физиономии. – А в двух часах отсюда есть источник воды.

Я почувствовал, как меня немного отпустило – возможно, в первый раз за последние сутки с гаком. Если около источника не будет охотиться ещё одна тварь, надо будет переждать остаток недели и «сохраниться» именно там. Говорят, во время сна в пустыне на тело человека могут забираться змеи и скорпионы в поисках тепла, но я бы даже обрадовался какой-никакой живности в этой недружелюбной виртуальной реальности. Видимо, разработчики вообще забили на такую мелочь, как пустынная фауна. Свернувшись калачиком на твёрдом грунте и прижав к себе свежескрафченный посох, я моментально заснул.

– Опасность. Опасность! Опасность! – голосок Эми, призванный разбудить моё бесчувственное тело, тут же утонул в наборе чудовищных хриплых звуков неясного происхождения. Мгновение спустя до меня дошло, что это был мой собственный кашель, рвущий на части горло, не дающий сделать вдох. Я попытался остановить его усилием воли – не вышло.

Всё ещё борясь за право втянуть в себя воздух и сдерживаясь, чтобы не вывернуть гортань наизнанку, я разлепил слезящиеся глаза. Мёртвый оазис немного изменился – всю округу наполнял густой белёсый туман, окончательно придающий местности атмосферу второсортного хоррора. Откуда здесь вообще взялась для него влага, из того самого несуществующего источника? Дальше мысль не пошла – её прервал новый приступ кашля, перешедший в жгучую рвоту. По сравнению с этим даже смерть от скорпионьего жала начала казаться вполне милосердным вариантом – она хотя бы была относительно быстрой. Сейчас же я не мог двигаться, не мог кричать, не мог дышать.

– Опасность! Уходи!

Эми надрывалась где-то неподалёку, но никак не могла помочь. Последним усилием я скосил глаза на полоску здоровья – 2 из 30, вместе с тремя новыми дебафами рядом. По иконкам приходилось гадать, но, видимо, на мне висели одновременно «Слабость», «Болезнь» и «Отравление». 1 из 30. Последние секунды выдались особенно мучительными, но я успел заметить подлетевшую почти к самому моему лицу Эми, в глазах которой плескалась неподдельная боль. Ничего, родная, сейчас ты обо всём забудешь.