Экслибрис - Кинг Росс. Страница 6

Однако не все книги были в столь плачевном состоянии. Подойдя к полкам, я увидел, что многие тома — по крайней мере, их переплеты — обладали немалой ценностью. Здесь можно было встретить прекрасную сафьяновую кожу всевозможных цветов; одни книги украшали золотое тиснение или вышивка, другие — драгоценные камни и металлы. Правда, много пергаментов покоробилось, и сафьян слегка утратил свой блеск, но не было таких дефектов, с которыми не справилась бы капля кедрового масла или ланолина. Одни только камешки — на мой неискушенный взгляд, они походили на рубины, лазуриты и лунные камни, — должно быть, стоили небольшое состояние.

Полки вдоль южной стены, у самого окна, были посвящены греческим и римским авторам, и целые две полки прогибались под тяжестью различных трудов и изданий Платона. Владелец этой библиотеки, должно быть, обладал как обширными знаниями, так и большим кошельком, поскольку ему явно удалось заполучить лучшие издания и переводы. Здесь имелось не только напечатанное в Венеции знаменитое пятитомное второе издание Platonis opera omni [15], переведенное на латинский Марсилио Фичино [16] и включавшее также поправки, сделанные к первому изданию, заказанному Козимо Медичи [17], но и более авторитетный перевод, изданный в Женеве Анри Этьеном [18]. Аристотель между тем был представлен не только двухтомным базельским изданием 1539 года, но и изданием 1550-го с исправлениями Виктория и Флакия, и, наконец, здесь стояли Aristotelis opera [19], подготовленные к печати великим знатоком античной литературы Исааком Казобоном [20] и опубликованные в Женеве. Все они находились в приемлемом состоянии, не считая случайных надписей или царапин, и их можно было продать за хорошую цену.

Другим классическим авторам здесь также воздали по заслугам. То поднимаясь на цыпочки, то приседая на корточки, я доставал с полки том за томом и просматривал каждый, прежде чем аккуратно вернуть его на место. Тут оказались и изданная Пламерием Natyralis historia Плиния [21], переплетенная в красную телячью кожу, и изданные Мануцием [22] труды Ливия [23], и к тому же Historiarum Тацита [24] в изысканном переплете, изданное Винделином. Встретилось мне здесь и базельское издание Цицерона [25]De natura deorum [26], переплетенное в оливкового цвета сафьян с прекрасно выполненным рельефным орнаментом… De rerum natura [27] в издании Диониса Ламбина. И самое удивительное, я узнал издание Какстона [28], книгу Confessiones Святого Августина [29] с полустертым тиснением на телячьей коже. Кроме того, на полках стояло множество более тонких книг с комментариями, к примеру толкование Порфирием — Горация, Фичино — Плотина, Донатом — Вергилия, Проклом — «Государства» Платона [30]…

Так я и бродил, глядя во все глаза, вдоль полок, совершенно забытый неучтивой хозяйкой дома. Помимо трудов древних ученых здесь были также представлены научные достижения начала нашего столетия. Библиотеку украшали книги по навигации, земледелию, архитектуре, медицине, садоводству, теологии, естественным наукам, астрономии, астрологии, математике, геометрии и «стеганографии», или тайнописи. Был даже целый ряд сборников поэзии, драматургии и nouvelles [31]. Английские, французские, итальянские, германские, богемские, персидские авторы — видимо, приобреталось все подряд. Авторы и названия, украсившие прошлое, перекличка славных имен. Остановившись возле одной из полок, я пробежал пальцами по корешкам изданных в формате ин-кварто [32] книг с пьесами Шекспира; всего девятнадцать томов, в переплетах из клееного холста. Но здесь отсутствовало, как я заметил, известное любому книготорговцу собрание его пьес в книгах большего формата, ин-фолио, которое издал Уильям Джагтард в 1623 году. Подобное упущение поразило меня, ведь стремление хозяина этой коллекции к всестороннему и полнейшему обладанию книжными изданиями бросалось в глаза. Похоже, в этой библиотеке не было ни одной книги, изданной после 1620 года. К примеру, большое собрание травников представляли: De historia plantarum Теофраста [33], Medicinae herbariae Агриколы [34] и «Общая история растений» Джерарда, но совсем не было более поздних работ, таких как Pharmacopoeia Londinensis Кулпепера и «Сад здоровья» Лангэма, или даже дополненной и значительно исправленной книги Джерарда, изданной в 1633-м Томасом Джонсоном. Что бы это могло значить? Что коллекционер умер до 1620 года, прервав осуществление своих грандиозных планов? Что в течение последних лет сорока это великолепное собрание оставалось неприкосновенным и нечитанным, что его некому было пополнять?

Далее я перешел к северной стене, и здешнее собрание показалось мне еще более замечательным. Дотянувшись до верхних полок, я потрогал парочку выступающих переплетов. За окном быстро темнело. Оказалось, что обширный раздел слева посвящен металловедению. Сначала шел ряд работ, которые я и ожидал увидеть, таких как Pirotechnia Бирингуччо [35] и Besdhreibung allerfurnemisten Mineralischen Ertzt Эркера, переплетенные в свиную кожу и отличавшиеся превосходными гравюрами. Немного устаревшие, но тем не менее приличные книги. Однако мне было непонятно, как среди них затесались такие произведения, как Mettalurgia Якоба Бёме [36], Mineraliaopera Исаака Голландского и «Истинная естественная философия металлов» в переводе некоего Дениса Захарии, — книги, которые считались едва ли не учебниками черной магии, измышлениями жалких и погрязших в суеверии умов.

На той же полке встретились мне и другие жалкие и погрязшие в суеверии умы. Мудрость и хороший вкус, до сих пор очевидные в выборе книг, обернулись всеядным и неразборчивым пристрастием к авторам невысокой репутации, которые с излишней — и даже греховной! — готовностью принимали на веру сверхъестественные природные явления. Выцветшие завязки, подобно наглым розовым язычкам, свисали с корешков книг. Прищурившись, я старался прочесть названия в сумеречном свете и вытащил французский перевод трудов Артефия. Рядом с ним стояли комментарии Алана де Лиля к пророчествам Мерлина. Дальше пошло еще хлеще. Роджер Бэкон — «Зеркало алхимии», Джордж Рипли — «Алхимическая смесь», Корнелий Агриппа [37] — De occulta philisophia, Пауль Скалих — Occulta occultum occulta… Все как один обманщики, шарлатаны или шаманы, которые, по моим понятиям, были просто не способны преуспеть в истинных науках. На нижней полке стояла дюжина книг по различным формам гаданий. Пиромантия. Хиромантия. Астрология. Скиомантия.