Жестокость любви - Мортимер Кэрол. Страница 9

– Нет, – с уже привычным высокомерием отрезал он с тяжелым бескомпромиссным взглядом. – Я ни один бой не считаю заведомо проигранным. И вам пора бы уже к этому времени понять, что настроение представителей высшего общества очень переменчиво – куда ветер дует, туда и их мысли летят. Чего они действительно никогда не простят и не забудут, так это трусость. Я, а значит, и они, вне всякого сомнения, сочтут трусостью побег из Лондона из-за одного незначительного происшествия.

– Это не единственное незначительное происшествие, – задохнулась она, – это последнее из многих.

– Вы трусиха, Пандора.

Если бы она была склонна к насилию, с удовольствием бы влепила этому гордецу пощечину! Но за всю жизнь она ни разу никого не ударила, если не считать Ричарда Сугдона. Похоже, годы несчастного брака с Барнаби медленно, но верно убили в ней всю спонтанность, которой она когда-то обладала, превратив в холодную дамочку, способную держать себя в руках в любой, ну или практически в любой ситуации.

Вот и теперь было бы неправильно выплескивать на Руперта Стерлинга свои накопившиеся обиды.

– Если вы именно так восприняли мои поступки, боюсь, вам придется продолжать верить в это, ваша светлость.

– Если вы хоть раз назовете меня «ваша светлость», боюсь, я буду вынужден применить определенные меры, которые вам не понравятся! – процедил он сквозь ровные, белоснежные зубы.

– Почему вы вообще озаботились моей судьбой, ваш… сэр? – сердито посмотрела она в опасно прищуренные льдинки его глаз. – Может статься, вам в голову пришла блажь заново ввести в общество бедную вдовушку и, соответственно, развлечься денек-другой, пока вам не прискучит или вы не найдете себе новую забаву?

Это был вопрос, на который Руперт определенно не желал отвечать. Он нуждался в Пандоре Мейбери не меньше, чем, по его мнению, она нуждалась в защите герцога Страттона. И это немало.

Он пожал плечами.

– Причина, по которой я пришел к вам, если не считать, что я лично хотел убедиться в вашем добром здравии после вчерашнего вечера, конечно же… – начал он, подражая ее тону.

– Конечно же, – язвительно передразнила его Пандора.

– …заключается в том, чтобы передать вам приглашение, – продолжил он. – От графини Хейборо. Она желает, чтобы вы присоединились к ней и графу в их ложе в опере нынче вечером.

Заявление явилось настолько неожиданным, что Пандора ушам своим не поверила.

– Насколько мне известно, я даже не знакома с графом и графиней Хейборо.

– Зато я знаком.

Пандора настороженно уставилась на него:

– Я не понимаю.

– Графиня приходится мне тетей по материнской линии.

– И она приглашает меня в оперу?

Герцог удивленно приподнял брови:

– Ну да.

Она нахмурилась:

– Подозреваю, вы тоже приглашены?

Он высокомерно кивнул.

– Следовательно, я буду частью компании.

– И эта компания состоит из…

– Графа и графини Хейборо. Вас. И меня.

– Почему?

Его брови едва не коснулись золотых кудрей.

– Что вы имеете в виду?

– Почему вы желаете выступить в качестве моего эскорта в опере?

– У меня на то свои причины, – поджал он красивые губы.

Выходит, Пандора не ошиблась…

– Не желаете ли поделиться ими со мной?

– Нет.

И вновь ее посетила мысль: «Дьявол по имени, дьявол по натуре»…

– Так не терпится еще раз стать свидетелем моего публичного унижения, что заручились поддержкой родственников, дабы достичь желаемого?

На скулах герцога заиграли желваки.

– Соблаговолите объяснить, каким образом поход со мной в оперу может стать причиной публичного унижения?

Она раздраженно вздохнула:

– Поймете, когда весь свет будет не просто игнорировать, а намеренно оскорблять меня. Пренебрежение может коснуться даже вас и ваших тетушки и дядюшки.

Теперь уже Руперт, истинный аристократ, герцог Страттон, посмотрел на нее свысока.

– Уверяю вас, мадам, ни один представитель высшего света не отважится проигнорировать, не говоря уже о том, чтобы намеренно оскорбить вас в обществе герцога Страттона.

Пандоре пришлось признать, что он, скорее всего, прав. Он мужчина, с которым нельзя не считаться, как в плане социальном, так и в политическом, и вряд ли кто-то отважится открыто нанести ему оскорбление.

– А как же ваши родственники? Стоит ли подвергать угрозе их положение в обществе из-за того, что с вашей стороны является всего лишь причудой или развлечением?

Руперт одарил Пандору жалостливым взглядом.

– Общественное мнение интересует моих тетю и дядю не больше, чем меня.

– Даже если это так…

– Давайте прекратим этот глупый спор, Пандора! – потерял терпение Руперт. – Нынче вечером мы оба идем в оперу в компании графа и графини Хейборо, и точка.

В фиалковых глазах снова сверкнули слезы.

– По какой причине вы желаете подвергнуть меня такому испытанию? Может, я или мой муж, сами того не подозревая, чем-то обидели вас в прошлом? И теперь вы жаждете отмщения?

– Не будьте смешной.

– Смешна не я, Руперт… – Она оборвала себя на полуслове, сообразив, что в пылу спора все-таки сошла до фамильярного обращения к графу, очень смутилась и бесстрастно продолжила: – Простите, но о посещении оперы с вами нынче вечером не может быть и речи. Вчера я пошла на бал к Софии только из желания сделать ей приятное, ведь она была так добра ко мне последний месяц и оказывала безграничную поддержку. Но, поверьте, к вам я подобных чувств не питаю.

Руперт почувствовал, как к нему возвращается восхищение этой гордой и уравновешенной молодой женщиной. Не исключено, он сильно заблуждается на ее счет, но это такое приятное заблуждение! К тому же ее постоянная забота об окружающих, о двух своих подругах, а теперь о Руперте и его тете и дяде никак не вязалась с репутацией беспринципной неверной женушки, которая довела мужа до могилы.

– Разве не я спас вас от Сугдона вчера вечером?

– Ну да… – В ее голосе появилась неуверенность.

– Он воспользовался моим советом и, скажем так, предпочел удалиться в места с более прохладным климатом?

Она улыбнулась, услышав слово «совет».

– Да.

– В таком случае вы определенно обязаны мне.

– Но…

– Я заеду за вами в своей карете в семь тридцать вечера, – отрезал Руперт, положив конец пререканиям.

Пандора лишь покачала головой:

– Похоже, вы самый упрямый джентльмен, каких мне приходилось встречать.

– Говорят, это моя характерная черта, – с улыбкой заверил он ее.

Пандора с любопытством посмотрела на него. Руперт Стерлинг действительно был надменным, властным, саркастичным и даже безжалостным, к тому же ужасно упрямым, в чем она его и обвинила. Однако ему присущи честь, даже в отношении леди с подмоченной репутацией, искрометное чувство юмора, самоирония и физическая привлекательность, которая притягивала взгляды.

Руперт кардинально отличался от ее импозантного мужа и внешним видом, и характером. Барнаби был на три-четыре года старше Руперта, но из-за хрупкой комплекции и мальчишеского выражения лица выглядел намного моложе. Да, Руперт, безусловно, умел настоять на своем, но при этом Пандора чувствовала себя рядом с ним защищенной, будто ничто плохое не могло случиться с ней в его присутствии. С Барнаби все было иначе.

Вред ей мог нанести только сам Руперт, конечно…

Она была далеко не глупа, чтобы поверить в то, что он предлагает ей общественную поддержку от доброты душевной!

– И все-таки мне хотелось бы знать, что вы надеетесь выиграть от такой… публичной связи со мной?

– С чего вы решили, что я ищу выгоду?

Ее глаза сверкнули глубоким фиолетом.

– Пусть я на несколько лет моложе вас, ваша светлость, и в обществе на меня смотрят как на парию, но я настоятельно советую вам не заблуждаться на мой счет и не думать, что недостаток возраста или социального статуса делают из меня дурочку.

– Я так не думал.

Она покачала головой.

– До вчерашнего вечера мы даже не были представлены друг другу, да и познакомились при весьма удручающих обстоятельствах. Следовательно, существует причина, по которой вы проявили такое великодушие и уговорили ваших родственников пригласить меня в оперу. Может, я должна сыграть роль дымовой завесы, отвлечь внимание общества от чего-то еще… например, от других отношений, которые уже существуют в вашей жизни?