Адова кошка - Кинг Стивен. Страница 2

Семь месяцев назад их было здесь четверо: Дроган, его сестра Аманда семидесяти четырех лет — на два года старше его, ее давняя подруга Кэролайн Бродмур (из тех, уэстчестерских Бродмуров, как сказал Дроган), давно страдавшая от эмфиземы, и Ричард Гейдж — слуга, работавший в доме уже двадцать лет. Гейдж, которому было под шестьдесят, водил большой «линкольн», готовил еду и по вечерам разносил напитки. Еще к ним приходила дневная служанка. Подобным образом вся четверка прожила где-то около двух лет, являя собой образчик немного странной компании богатых пожилых людей и их семейного вассала. Единственным занятием этих чудаковатых стариков было ожидание — кто кого переживет. И потом появилась эта кошка.

— Первым ее увидел Гейдж, когда она крадучись бродила вокруг дома, -продолжал Дроган. — Поначалу он пытался было прогнать ее, швырял в нее палки, камни, несколько раз даже попал. Но кошка все не уходила. Естественно, ее привлекал запах еды. Сама же была — сплошные кожа да кости. Таких бросают у обочины дороги, чтобы подыхали. Как это ужасно, бесчеловечно — обрекать животное на медленную голодную смерть.

— А что, лучше испытывать на прочность их нервную систему? — спросил Хэлстон.

Дроган пропустил мимо ушей его замечание и рассказывал дальше. Он ненавидел кошек. Всегда ненавидел. Когда стало ясно, что она не уходит, он приказал Гейджу отравить ее — большую, аппетитную порцию кошачьей еды обильно сдобрил три-дормаль-фенобарбином. К этой еде кошка даже не прикоснулась.

К этому времени Аманда Дроган уже успела заметить кошку и настояла на том, чтобы ее взяли в дом. Сам Дроган отчаянно протестовал, но сестра взяла верх. Впрочем, ей всегда это удавалось.

— Да, Аманда все устроила по-своему, — сказал Дроган. — Сама, на своих руках принесла ее в дом. А та так мурлыкала, прямо как сейчас у вас, мистер Хэлстон. Но ко мне она ни разу даже не приближалась. Да, не приближалась… Пока. Сестра поставила ей блюдечко с молоком, которое она немедленно осушила. «О, вы только посмотрите на это бедное существо, она проголодалась», — сестра чуть не плакала. Они с Кэролайн прямо-таки на цыпочках ходили вокруг нее. Разумеется, таким образом они хотели отомстить мне, прекрасно зная, как я отношусь к кошкам… Как я всегда к ним относился, особенно после того, как началась работа над три-дормалем. Им очень нравилось поддразнивать меня, они просто наслаждались этой игрой. -Он мрачно взглянул на Хэлстона. — Но они и поплатились за это.

В середине мая Гейдж, как обычно, встал в половине шестого утра, чтобы зажечь в доме свет. Его крик разбудил и Дрогана, и Кэролайн Бродмур. Аманда Дроган лежала на полу у основания главной лестницы среди осколков разбитой фаянсовой тарелки и содержимого пачки «Маленькие котята» — это такая еда для кошек. Ее незрячие глаза неподвижно уставились в потолок. Она потеряла много крови — кровотечение было изо рта и из носа. У нее были сломаны спина, одна нога, а шея вообще оказалась размозженной.

— Кошка спала у нее в комнате, — заметил Дроган, — и она ухаживала за ней, как за младенцем… «Она такая гоодная, доогой. Ведь она же поугоодаась, пуавда ведь? Иви ты хочешь выйти и сдеуать пи-пи?» Мерзость какая — слышать подобное из уст старой закаленной в боях Аманды. Как я полагаю, она разбудила ее своим мяуканьем. Аманда взяла тарелку и пошла вниз — ей все время казалось, что Сэмми не любит есть «Котят» всухомятку. Мол, она предпочитает их с молоком. И вот… И вот она встала и хотела спуститься, чтобы налить в тарелку молока. Кошка терлась об ее ноги. А Аманда была уже старуха, ноги плохо слушались ее. Да и к тому же полусонная. Когда они подошли к краю лестницы, кошка бросилась ей под ноги… В общем, сделала подножку…

«Да, — подумал Хэлстон, — пожалуй, все могло быть именно так. Вроде бы ничего преднамеренного». Он мысленно представил себе, как старуха падает вперед, катится вниз по ступеням, испуганная настолько, что не в состоянии закричать и позвать на помощь, разбудить спящий дом. «Котята» веером разлетаются по сторонам, тарелка разбивается, а сама она кувырком летит вниз и плюхается на пол. Ее старушечьи кости вконец переломаны. За ней спускается кошка, лакомясь «Маленькими котятами», разбросанными по ступенькам…

— А что сказал судебный следователь? — спросил Хэлстон.

— Смерть от несчастного случая, конечно. Но я-то знал.

— Но почему вы после этого не избавились от кошки? Уже после смерти Аманды?

Очевидно, потому, что Кэролайн Бродмур пригрозила покинуть дом, если он это сделает. Она вообще была истеричка, к тому же буквально помешалась на кошке. Плюс ко всему она была очень больная женщина, и время от времени у нее появлялись… Фантазии. Как-то она сказала Дрогану, что не сомневается в том, что душа Аманды переселилась в Сэмми. И поскольку Сэмми была кошкой Аманды, теперь она сама будет ее любить и ухаживать за ней, как это делала бы сама Аманда.

С годами Хэлстон научился довольно неплохо читать между строк и смекнул, что Дроган и Кэролайн Бродмур когда-то в далеком прошлом были любовниками, и ему никак не хотелось терять ее из-за какой-то кошки.

— Она действительно могла бы уехать. А это было бы равнозначно самоубийству, — сказал Дроган. — Ведь у нее никого нет, абсолютно никого. Здесь она жила на втором этаже в специально оборудованной комнате, в которой поддерживалась атмосфера повышенной влажности. Женщине было семьдесят лет, мистер Хэлстон. Едва достигнув двадцати одного года, она стала высаживать в день по две пачки сигарет, а то и больше. Ее эмфизема оказалась крайне запущенной. Я хотел, чтобы она осталась здесь, и если кошке суждено было тоже остаться… Хэлстон кивнул в знак понимания и многозначительно посмотрел на часы. — Умерла она ближе к концу июня, — сказал Дроган, — смерть наступила во сне. Доктор отнесся к этому достаточно спокойно… Просто пришел и выписал свидетельство о смерти, и все. Но в ее комнате находилась кошка! Гейдж сказал мне об этом.

— Но ведь она должна была когда-нибудь умереть от эмфиземы, — заметил Хэлстон, — Ну конечно же, — лицо Дрогана исказилось странной, какой-то колючей улыбкой. — Именно это и сказал врач. Но я-то знаю. Я все помню. Моя мать рассказывала мне. Кошки любят приканчивать стариков и маленьких детей именно во сне. Тогда они похищают их дыхание.

— Но это же просто миф, разве не так?

— Как и большинство мифов, основанных на фактах, — возразил Дроган. В свете камина щеки его ввалились, голова стала походить на череп. — Кошки любят царапать своими когтями мягкие вещи. Подушку, толстый плюшевый коврик или… Одеяло. Одеяло младенца в яслях или одеяло старика. Дополнительный груз на теле слабого человека… Дроган умолк, но Хэлстон воочию представил себе и эту картину. Кэролайн Бродмур лежит в своей спальне, дыхание с хрипом вырывается из ее пораженных недугом легких, оно едва различимо на фоне жужжания специальных увлажнителей и кондиционеров. Кошка со странной черно-белой окраской молча запрыгивает на ее старческую постель и вглядывается своими сверкающими черно-зелеными глазами в старое, изрытое морщинами лицо. Затем она подкрадывается к ее худой груди и с тихим урчанием ложится на нее… Дыхание замирает… Затихает… А кошка все урчит и урчит, пока старуха медленно испускает дух под давящим ей на грудь живым грузом.

Он никогда не был особенно впечатлительным человеком, но мысленно нарисованная им самим картина заставила содрогнуться даже его.

— Дроган, — Хэлстон продолжал поглаживать голову тихо урчащей кошки. -Но скажите, ради Бога, почему вы вообще не отвели ее к ветеринару и не усыпили там? Мой дядюшка подобным путем избавился в прошлом году от своего пса, и это обошлось ему долларов в двадцать.

— Похороны состоялись первого июля, — Дроган словно не слышал Хэлстона, — Я распорядился, чтобы Кэролайн поместили в наш фамильный склеп рядом с сестрой. Она бы сама захотела того же. Третьего июля я позвал Гейджа в эту самую комнату и передал ему плетеную корзину, в которой сидела кошка, приказав отнести ее к ветеринару в Милфорд. Он сказал: «Слушаюсь, сэр», взял корзину и вышел. Это было очень на него похоже. Больше я его живым не видел. «Линкольн» врезался в бетонный бордюр моста на скорости более чем шестьдесят миль в час. Смерть Дика Гейджа наступила мгновенно.