Распутье - Басаргин Иван Ульянович. Страница 25

– Вроде и мужик не дурной, а думает дурно. Тот, кто поспеет оторваться от России, будет подобран другими. Да и не позволят Бережнову создавать свою вотчину. Сомнут – если не царь, то другие власти. Зашёл далеко Бережнов, а вот как он из этого выйдет?

– Сомнут – это точно. Пусть их будет тысяча, а в России мильёны. Забудем это. Ты мне скажи в точности, для чего ты голову под пули суешь? Ить дураков нема?

– Надо. Много разумных людей делают то же.

– Ну ин ладно. Я ведь еще к тебе пришел и затем, чтобы упредить, ежли будут притеснять, то айда ко мне в тайгу. Я там тайное логово устроил. Схоронимся, и никто не найдет.

– Зачем же?

– Арсёшка, Журавушка, я, Исак Лагутин встаем против войны. Ежли что, так сбежим, будем досаждать, как наши в старину досаждали царским ярыгам. Теперь давай всё на стол! Большевик ты аль нет? Ежли не большевик, то прощевай, недосуг мне языком-то молоть с каким-то недоумком.

– Большевик, что дальше?

– А дальше ты мне ответствуй, чего хотят большевики? Конец войне – это внятно, а что еще?

– Каждому сытность, землю, грамоту, волю и счастье.

– Это тоже внятно. Такое было у выговцев. Не тронь наших цари, то и жили бы ладно. Верят ли большевики в бога? Вот ты, к примеру?

– Что я? Твой сын Макар – и тот уже перестал лоб крестить.

– Тоже явственно. Значит, возьми вы власть, то та власть и будет властью антихриста, – утвердительно сказал Сонин.

– Ты против такой власти?

– Э нет, в Святом Писании сказано, что всякая власть дана от бога, даже антихристова.

– Так как же ты принимаешь большевиков: как антихристов или как учеников Исусовых? – улыбнулся глазами Шишканов.

– Тут поразмыслить надо. Сразу не ответишь. Исус Христос пришед на землю, чтобы искупать грехи человеческие, а мы то дело обернули так, что будто он пришел затем, чтобыть разобраться в греховности людской. Потом, он приходил, чтобы дать людям мир и счастье, того тоже не случилось. Может быть, вы продолжите деяния Исуса?

– Нет, Алексей Степанович, знай сразу, что большевики раз и навсегда отвергли бога как лицо никогда не существовавшее. Но они не собираются гнать и преследовать верующих. Есть желание, то верь, нет – бросай.

– Значит, вы против учения Христа о мире, добре, счастье?

– Нет, это мы принимаем. Потому что это народная суть. А вот такое, как зуб за зуб, око за око – отвергаем. В учении Христа, Алексей Степанович, столько путаницы, что многое надо отсевать, глаза на ту путаницу открывать. Исус Христос говорит: «Не убий», а сам убивает; «не обмани», а его устами обманывают и грабят народ; «не сребролюбствуй», а богачи сребролюбствуют. Ты знаешь то учение глубже и больше меня, поэтому тебе легче, чем другим, будет отделить зёрна от плевел, как это сделал когда-то покойный Макар Булавин. Добро посеял и твой Макар. Два Макара дали хороший заряд. Всё в учении божьем построено на обмане и лжи. Войну называют божьим промыслом. Куда зашли! Именем Христа убивают миллионы людей. Только власть народная, без религиозной путаницы, может дать людям то, для чего они родились на эту землю – всеобщее счастье.

– Каким же будет тот большевик? – сузил глаза Сонин.

– А вот таким: у тебя есть лишняя рубашка, отдай ее тому, у кого ее нет. Если у тебя доброе сердце, чистые руки, есть желание сделать всех счастливыми, то смело иди в большевики. Только такой человек может быть большевиком! Другим нет места в наших рядах.

– Ну что же, просветлил ум. Кажись, я могу стать большевиком? Побежал домой, а то припозднился чуток, стара [36] будет ворчать, – заторопился Алексей Сонин.

Наутро деревня загудела, как потревоженный улей, – Алексей Сонин объявил себя «большевиком Христовым», побоялся назваться просто большевиком.

Схватили Сонина и поволокли в молельню, чтоб свершить правый суд. Но Сонин ничуть не испугался суда. Он первым взял слово, заговорил:

– Есть в Святом Писании такие слова, мол, всякая власть дана от бога. Есть или нету? Вот и хорошо, что есть. Тогда могу смело сказать, что грядет новая власть. И она будет.

– Власть антихриста? – спросил Бережнов.

– Да, антихриста, но и она от бога. Сказано в Писании, что без слова божьего не упадет и волосинка с головы человека. Сказано? Тоже хорошо. Знать, и та власть будет от бога, ибо он того восхотел, тому и быть.

– Да, но в Святом Писании сказано, что, кто приемлет антихристову печать на чело и правую руку, тому гореть в геенне огненной, – прервал Бережнов.

– Сказано и такое. Но не кажется ли тебе, Степан Алексеевич, что эти слова не от бога, их приписали злые монахи, может, и ради шутки. Сам посуди, что выходит. Взял власть антихрист – ее дал бог, но тут же начертал, мол, кто ту власть приемлет, тому быть в огне. Это же издёвка над людом.

– Такое шлет бог, чтобы испытать крепость людскую, – стоял на своем Бережнов.

– Значит, ежли я остался при боге, не признал власть антихриста – снова война? Но ведь войны – это не божий промысел, тем более войны супротив законной власти. Мы воевали царя, потому как гонимы были, стали под его высокую руку – перестали воевать. И даже наши войны, как я мыслю, шли против учения божьего. Бог был и будет против войн, ежли только он настоящий бог, а не выродок вселенский. Он нам говорит – не убий, так пошто же он захочет убивать нас, ежли мы приемлем его же власть, им поставленную? Кому будет нужна та свара? Я объявил себя «большевиком Христовым». Потому объявил, что большевики против войны, за счастье народное и мир на земле. Праведно то или нет, судить богу, а не тебе. Ибо этот суд идет не от братии, а от тебя. Ты хочешь войны – ведаем, пошто. Но не даст тебе власть бог, ибо всё это идёт от властолюбия и корысти. Властелин должен быть бескорыстен и добр. А ты злобен и не добра желаешь нашим людям, а крови и смерти. И пусть каждый о том подумает.

– Блудослов! Антихрист! В огонь вражину! Пусть Шишканов отринул бога, так он в него и не верил, но как ты его отринул?

– Не отринул, живу с богом, молюсь богу.

– Хватит! Взять его – и на судное моление!

– Погоди с огнём, Степан Алексеевич, – поднялся Исак Лагутин, зло прищурив глаза. – Как бы самому там не оказаться. Ушло то время, когда мы инакомыслящих хватали и бросали в огонь. Кануло в Лету, больше оно не вернётся. Ежли уж царь издал закон о веротерпимости, то нам и подавно надо молчать. Алексей Степанович пришёл к такой мысли не за один день, знать, на то есть причина. А мыслить, думать, как того душа восхочет, не возбранимо. Это только при нашей братии такое возбраняется. Мы решили не допускать издевок и напрасных смертей в братии.

– Кто это вы?

– Братия. Ты думаешь, только один здесь правишь? Нет. Мы тоже начали думать за тебя, править, где можно, без тебя. Ты теперь не наставник – сам отказался, ты – командир. Наставник нам сам знаешь кто – Мефодий Журавлёв. Вот мы и порешили поставить, где можно, заслоны твоему разгулу. Ты человек без сердца. Тебе не жаль наших ребят, а своих сынов, кроме Устина, что льет кровь на войне, ты оставил. Надобны для дружины? Дело. Хунхузы обнаглели. Но и наших пожалей, не ярись. Я ить тоже против войны.

– У меня никого нет на войне, но я войну ненавижу, – заговорил Мефодий Журавлёв, смело заговорил как наставник. – Хватит нашим парням ходить по лезвию ножа, убит – не убит. Какая власть остановит войну, ту мы и признаем. Мы тоже когда-то называли антихристами царя и его ярыг. Теперь ищем других антихристов. Пригрел чуть нас царь, вот и пошли за него. А он сволочь из сволочей! И несть больше греха, как быть перевёртышем. А мы ими стали. Наши пращуры воевали царя, а теперь мы готовы с ним лобызаться. Противно то сердцу и разуму. Вельми противно!

– Я не жалую царя, вы знаете мою задумку, – ещё злее насупился Бережнов.

– Знаем. Но то пустая затея. Жамкнут – и нет нас. Надо всем вместе держаться с Россией, а не строить мраморных дворцов, где они без надобности. Безродный построил свой – кости преют в тайге.