Бездушный (СИ) - Тимофеев Владимир. Страница 24

За выходящими и входящими туда гражданами я наблюдал из маленького закутка, нацепив на башку шапку-невидимку. Выдать себя не боялся. Солнечные лучи в моё мини-укрытие не проникали, тени отсутствовали, собаки и кошки рядом не бегали, да и навряд ли кому-нибудь захотелось бы без веской причины рыскать вокруг в поисках непонятно кого. Формально я местных законов не нарушал, прорваться на охраняемую территорию не пытался.

В порт, как стало понятно за полчаса наблюдений, пропускали практически всех: и мужчин, и женщин, и богато одетых, и выглядящих настоящими побирушками. Просто некоторым приходилось платить за вход, другие проходили через ворота невозбранно, а перед кое-кем охранники даже вытягивались во фрунт, как перед начальством. В принципе, что-то подобное ожидалось, Аршаф об рассказывал. Но одно дело рассказы, а другое видеть всё своими глазами.

Работы, по словам «вора», в порту хватало, а вот с работниками была напряжёнка, причём, достаточно часто.

Пиратский анклав на краю Великой Империи занимался не только пиратством и контрабандой. Не менее половины доходов городу и его обитателям приносила честная морская торговля. Драаранские купеческие суда резали своими форштевнями воды Закатного моря во всех направлениях, связывая коммерческими перевозками страну чернокнижников с живущими на западном континенте мольфарами, мольфаров с расположенными на сотню лиг севернее Драарана имперскими приморскими городами Синяя Гавань и Марка, имперцев с их давними и непримиримыми оппонентами из южных пустынь. А тех, кто пытался взаимовыгодную торговлю остановить, брали на абордаж лихие драаранские «батальеры».

Сколько всего у драаранцев кораблей и судов, никто подсчитать не мог. Бо́льшая их часть всегда находилась в море, но даже то количество, которое находилось сейчас на рейде, внушало уважение.

Пузатые двух— и трёхмачтовые «купцы», похожие на колумбовские каравеллы и галеоны. Невысокие, но обладающие стремительными и хищными обводами боевые «галеры», напоминающие драккары норманнов. Предназначенные для дальних походов и абордажей парусники со стрело— и камнемётными машинами на борту. Небольшие на фоне других судов шхуны-баркасы, специализирующиеся на каботаже, разведке и рыбном промысле... Ими была заполнена вся местная гавань — лазурный залив, окружённый поросшими лесом горами, защищающими её от штормов и нагонных волн.

Трижды за последнюю сотню лет имперцы пытались штурмовать Драаран и трижды откатывались от его стен, утирая кровавые сопли и сплёвывая осколки зубов. Привычная магия здесь не работала, от рунной Конклав отказался, со стороны моря город защищала многочисленная корабельная группировка, а чтобы взять его с суши, требовался десятикратный перевес в силах и средствах, чего Империя не могла обеспечить из-за опасности с востока и юга — снять оттуда войска означало отдать приграничные области на разграбление тамошним варварам...

Основной тактической боевой единицей пиратов являлась «команда». Как правило, она состояла из полусотни бойцов и одного корабля во главе с капитаном.

Оперативной боевой единицей считалась «баталия». Минимально в неё входили четыре команды и двенадцать кораблей и судов, включая вспомогательные и торговые. Баталию возглавлял командор. Формально должность считалась выборной, но на деле её занимал самый удачливый и авторитетный из капитанов. Самые большие баталии могли включать в себя до трёх-четырёх десятков команд и сотен судов, достигая (в земном понимании) размеров эскадр или даже флотов. Из командоров больших баталий формировался тот самый Совет командоров, который по сути являлся в анклаве высшим судебным, законодательным и исполнительным органом власти и на который сегодня вечером мы собирались прийти, чтобы уговорить пиратов помочь нам в войне с Империей.

Нынешний Совет, как выяснил «вор», состоял всего из пяти человек: командоров Га́рсиа, Ша́ндора, Бунта́о, Рио́нцо и уже «знакомого» нам (пусть и шапочно) Дегриньи́...

— Со всеми, с кем надо, договорился, — объявил с порога Аршаф, ввалившись в мой номер за пару часов до вечерней «солнечной чаши». — Встреча сегодня. Совет будет в полном составе.

— Когда? — взглянул на плюхнувшегося в кресло напарника.

— Вечером. В середине чаши, — бросил он на стол шляпу, вытер рукавом пот со лба и, откинувшись в кресле, «пожаловался». — Устал, как собака. Жрать охота, аж жуть.

— В «Серебряный якорь» сходи, — посоветовал я ему на правах «старожила».

— Схожу, — кивнул «вор», забирая со стола свою шляпу и вновь нахлобучивая её на загривок. — Артефакты, кстати, на встречу можно брать какие угодно, но из оружия только меч, кинжал или саблю.

— А вилку нельзя? — позволил я себе пошутить.

— Вилку, наверное, можно, — усмехнулся Аршаф. — Но только если вместо меча...

Из ресторации мы вышли, когда стрелка на циферблате клепсидры вплотную приблизилась к двадцати — часу, считающемуся серединой вечера. Возле портовых ворот очутились через пятнадцать минут. Охранники нас не останавливали и мзду не просили. Видимо, уже получили от кого надо приказ препятствий «послам» не чинить.

Здание Совета представляло собой трёхэтажный каменный дом, ничем особо не выделяющийся из таких же, натыканных сплошняком вдоль береговой линии. Единственное, что его отличало от остальных — он располагался ближе к воде. Практически заходил в неё, перекрывая своим вторым этажом, как крышей, парочку пирсов. Наверное, чтобы иметь возможность скрытно причаливать с моря к «чёрному» ходу.

Здешние стражники нас тоже не останавливали. Только мазнули цепкими взглядами, те ли мы, за кого себя выдаём, и не имеем ли при себе иного оружия кроме мечей, и разошлись в стороны.

Про требование иметь при себе только меч, кинжал или что-то подобное, я ещё раз уточнил у Аршафа на пути от площади к гавани.

— Слушай, а почему только меч-кинжал? Почему, например, не копьё или арбалет, почему не праща, не кистень, не что-то метательное? — спросил я его.

— Потому что меч и кинжал — это оружие поединков, — пожал плечами напарник.

— А топор?

— Что топор?

— Топор не подходит для поединков?

«Вор» почесал в затылке:

— Ну... в целом, подходит, но от него защита быстрее рушится.

— В каком смысле защита? — не понял я. — И почему быстрее?

— Старшой, ты спрашиваешь странные вещи, — хмыкнул Аршаф. — В Драаране у каждого батальера есть артефакт с рунной защитой. Мечом её можно пробить ударов за десять, не меньше, а топором ударов за семь. Это даёт преимущество, а такие неравные поединки зрителям неинтересны.

— Так это, выходит, для зрелищности? — дошло до меня наконец.

— Не только, — качнул головой напарник. — Ещё и против наёмных убийц. Шастать по улицам с заряженным арбалетом тут считается умыслом на убийство.

— А если с разряженным?

— С разряженным можно, но не приветствуется. Так же как с луком. Стрелой типовая защита пробивается с третьего-четвёртого выстрела. Но это в том случае, если её выставлять, как имперские маги — на расстоянии, в виде купола.

— Здесь её выставляют иначе? — поднял я бровь.

— Здесь да, иначе. Под куполом можно только обороняться. Чтобы атаковать, его надо снимать, пусть даже на мгновенье. Настоящие маги на это способны. Скинул защитную плёнку, ударил и снова закрылся. С рунной защитой этот финт не проходит. Если её отключить, то чтобы включить обратно, надо воздействовать на источник, а это потеря времени, роскошь для быстрого боя непозволительная. А ежели артефакт вообще разрядился, его надо к мастеру отправлять, силой опять накачивать. Поэтому вот все местные, если включают защиту, то рядом с кожей, поверхностно, как обычный доспех. От меча она помогает, удары смягчает, но от стрелы, особенно если в упор, не катит. От стрелы и копья, когда хорошо попадёт, защита вроде бы целая, а боец уже никакой — рёбра сломаны, голова разбита, плечо онемело, подходи и бери его голыми руками. Вот как-то так, старшой. А ты говоришь...