Петербургские истории (СИ) - Праздникова Валерия Сергеевна. Страница 49

— Пора бить, — Нина пожала плечами, — ума не приложу, что на них нашло? Ведь тогда популярно разъяснили все.

— И за Федосеевым издалека ходят.

— То-то и оно, что пока издалека.

— Нет, Нин, это все неспроста. Вот зуб даю, что что-то случилось.

— Считаешь?

— Почти уверена. Назови это интуицией.

Подруга подумала и кивнула:

— Завтра постараюсь дипломатично расспросить Дубовскую. Дубина хоть и дерево, но сплетничает, как дышит. Лучше бы, конечно, сразу Бабочкину, но я с ней недавно поругалась, так что не комильфо.

— Мда… вот только этих проблем мне не хватало, — я развернулась и сошла с эскалатора.

На рынке мы купили столько сахара, сколько смогли унести. На этот раз в знакомом ларьке работала Катя — сменщица Ляли. Вахид сидел в глубине и читал «СПИД-Инфо». Увидев нас, обрадовался, подошел. Я добросовестно доложила ему результаты проверки специй, получила горячие благодарности и еще пакетик «на пробу», на этот раз — душистой соли. Узнав, что сахара столько надо для варенья на даче, расцвел и подкинул еще одну пачку — в подарок на новоселье.

— Спасибо, — мы попрощались и отправились домой.

Бабушка была дома и с нетерпением ждала нас. Поблагодарила Нину за помощь, посадила за стол, ужинать. Впрочем, Нина только попила чаю и откланялась: ее тоже дома ждали родители.

Во вторник, после занятий, я встретилась с бабушкой в метро, и мы отправились на Васильевский остров.

Магазинчик Вероники-травницы располагался во дворах на улице Беринга неподалеку от Смоленского кладбища. Скромная вывеска «все для здоровья и экологии» над крылечком явно переделанного из обыкновенной квартиры помещения, колокольчик, звякающий при открытии дверей. Отделка под природные материалы. Витрины и прилавки, заполненные флаконами, бутылочками, коробочками, пакетиками… прилавок с медом, лекарственные травы, экология, плакаты с рекламой здорового образа жизни…

— О, Юдифь Георгиевна, — молодая женщина просияла, — здравствуйте, одну минуту!

И продолжила объяснять какой-то тетке пользу сиропа с солодкой. Та что-то гудела простуженным басом. Наконец кивнула и достала портмоне. Стоило той отойти от прилавка, как хозяйка подошла к нам:

— Давненько вы ко мне не заглядывали, Юдифь Георгиевна. Чем могу помочь?

— Вот, Вероника, знакомься, моя внучка, Кристина.

Я смущенно улыбнулась:

— Здравствуйте.

— Здравствуй, Кристиночка, — и радушно добавила, — время идет, дети растут… неужели время пришло?

— Именно.

— Дай-то боги. Что-то из особого списка? — травница посерьезнела, подобралась.

— Пожалуй. И еще, не подскажешь, кто саженцами и семенами торгует?

— Хм… а что так?

— Так вышло, что дачу получили. Сама знаешь, не все травы можно покупать.

— А-а… да-да, понимаю. Ну что ж… есть такие человечки, есть. Только сеять-то весной надобно. Вы ко мне ближе к февралю подойдите.

— Подойдем, — ба степенно кивнула, — а пока нам надо женьшень, девясил, лунный чертополох и пижму с кладбища. Если женьшень будет необработанный — вообще супер.

— Конечно, конечно, — травница ушла в подсобку и через несколько минут вернулась с холщовыми мешочками. Ловко упаковала в фирменный пакет, — восемнадцать тридцать.

— Минутку, — пока ба отсчитывала деньги, я приняла покупку у Ники.

Мы уже собрались уходить, когда Ника вдруг спохватилась:

— Ох, вот же я беспамятная!.. Юдифь Георгиевна, тут давеча Вовановна нарисовалась.

Бабушка мигом подобралась и обернулась:

— Вот как? Неужели со своей конуры вылезла и аж через весь город протащилась? И что?

— Упоминала что-то про наследников и наследство. Мол, пришло время. А тут, вы ко мне, как по заказу.

Бабушка поджала губы, размышляя.

— Может, и не про нас?

— А кого она могла еще помянуть? Бабушка меня предупреждала, что злоба у нее к вашему роду имеется, чтоб мне ненароком не поспособствовать. Так и сказала: мол, вражда старая, дедушка ваш давно к предкам ушел, а она все землю топчет, да старые обиды поминает.

— Знаю, знаю. Благодарю, Ника, побережемся.

— Она страстоцвет взяла и крапивы кладбищенской.

— Вот как?.. Учту.

Мы попрощались и направились домой. Стоило нам отойти подальше от магазина, как ба, понимая мое любопытство, начала:

— Дедушка мне еще в юности рассказывал: купцы приобрели землю под Ярославлем, хотели распахать, да пшеницу для спиртового завода растить, а земли оказались проклятыми. Начали искать того, кто очистить может. Тогда Вовановна была деревенской чернавкой-шептуньей. Трактир был, в деревне под Ярославлем, «Дуриновский». В определенных кругах — на всю Россию известен. Подобные заведения тогда в каждом большом городе были, трактирщики посредничали, сводили заказчиков с нужными специалистами. Наш дед подошел вежливо, через трактирщика, а Вовановна по нахалке, сама приставать начала. Купцы ее волкодавами прогнали. Псы у них были особенные, огромные, злобные. И никакой ворожбы они не боялись.

— Магические?

— Очень даже может быть. Такое колдовство в степях было в ходу: коней заклинать на быстроту да выносливость, псов — на неуязвимость, скот — на плодовитость, да продуктивность. Целые рода магические таким искусством промышляли. Дед мой этим собакам глянулся, да еще письма рекомендательные от почетных купцов гильдейских показал. Вот заказ и получил.

— Наверно, гонорар богатый выплатили?

— А как же. На него дед те комнаты, в которых мы с тобой живем сейчас, в вечное владение у хозяина выкупил, мебелью обставил, а остатки денег в банк под процент положил. Вклад, конечно, при революции пропал, но комнаты за нами до сих пор, сама знаешь.

— Кучеряво. Интересно, а с чего вдруг эта бабка активизировалась?

— Кто знает? Может, твое посвящение почуяла, а может, просто новенькое что-нибудь придумала.

— А разве такие ритуалы почуять можно?

— Магических родов мало, в Питере — особенно. И магический фон в нашем городе особенный. Так что, в большинстве старых родов такие дела обычно отслеживают. Вовановне старые обиды спать спокойно не дают, могла и специально присматривать.

— И что теперь?

— Ничего страшного. Не бойся, боги наш род сотни лет хранят. Думаешь, за столько поколений только одна Вовановна на нас зуб заимела?

Я серьезно кивнула и перевела разговор на бытовые темы.

В среду отловили дурную парочку и поколотили. Нет, ну вот чего бабам неймется?! Нинка еще решила добраться до Дубовской и хорошенько разведать сплетни, потому что объяснить свое поведение ни Вульф, ни Зимина не смогли. Логично, я имею в виду. В общем, получили от нас обеих колотушки и предупреждение лично от Нинки, что в следующий раз мы их отправим в реанимацию. Надеюсь, дошло…

Дома Аннушка со свежим фингалом под глазом что-то готовила. Когда я заглянула на кухню — опасливо поздоровалась и поспешила уйти. Что-то вокруг меня стало слишком много боевых действий.

В четверг мы бегом слиняли после занятий и отправились на метро «Елизаровскую», в ДК Крупской — питерскую Мекку книголюбов. Народу было много, торговля шла бойко. Развалы всякой канцелярии, книжные лотки, сувенирка в центральном, круглом зале… там же расположились и те, кто гордо именовал себя эзотериками.

Книги по садоводству обнаружились в одном из боковых залов. К счастью, народу вокруг стола было немного, так что мы с Ниной смогли подойти спокойно и начать выбирать.

— Ищете что-то конкретное, девочки? — продавщица дружелюбно улыбнулась и откусила от пирожка (видимо, мы подошли аккурат к ее обеденному перерыву).

— Понимаете, — я решила чуточку объясниться, — нам с бабушкой тут вдруг случайно дача привалила, а мы вообще в этом деле ни ухом, ни рылом. В колледже у нас по этой теме только пара книжек на общие темы. Я, конечно, их прочитала, отксерила и переписала, но, сами понимаете…

Нина стояла рядом и с лицом пионерки на параде кивала. Тетка расцвела: