НИИ особого назначения (СИ) - Фишер Саша. Страница 32

— Уооо, — недовольно заныл Вася. — Я думал, ты не заметишь!

Я подтащил к столу свободный мешок и развалился в нем. Одним глазом смотрел, как они играют, а сам вспомнил, что вообще-то Лада так и не рассказала мне, что там у нас с нештатными ситуациями.

— Кстати, у нас миссия послезавтра, — как бы между делом проронила Лада. Сдвинула на один гексагон белую светящуюся фишку. Та сразу же сменила цвет на фиолетовый. Лада довольно хмыкнула, и двинула ту самую мигающую красную. Погасли сразу три фишки. Она покивала лысой головой и собрала их с поля.

— Да так нечесно! — заявил Вася. — Я четыре хода готовил эту комбинацию!

— Инструктаж завтра после обеда, — не обращая внимания на Васю-Папая сказала Лада. — Приедет сам Илья Фурцев.

— Надо же, какая честь, — криво ухмыльнулся я.

— А что ты смеешься? — повернулся ко мне Эмиль. — Раз он сам будет инструктаж проводить, значит что-то особенное намечается.

— Необязательно, — покачал головой Вася. Он разглядывал игровое поле, вытянув шею, как любопытная птица. Посмотрел на него правым глазом. Потом левым. Потрогал фишку, меняющую цвет с синего на белый. Вдохновенно поднял глаза к потолку и принялся загибать пальцы, беззвучно шевеля губами.

— Он доктор наук вообще-то, как ему может быть скучно? — с укором сказал Эмиль. — Ну ходи уже давай, что ты там бормочешь?

— Не торопи меня... — угрюмо огрызнулся Вася. Быстро протянул руку к тускло мерцающей желтым фишке и двинул ее на три поля. На гексагон с символом «кси». Раздался возмущенный писк, две фишки рядом замигали красным.

— Ага! — Вася-Папай обрадованно потер ладонями.

— Неееет! — заныл Эмиль.

Вася снова начал двигать фишки. Одну, другую, третью. Раздался писк в другой тональности, и все фишки разом погасли.

— Партия! — Вася оскалился в довольной улыбке и гордо выпрямился.

— Ловко ты... — задумчиво проговорила Лада, почесав затылок. — В ловушку заманил, значит?

— Так это... — решил привлечь к себе внимание я. — Что там про инструктаж? И почему «сам Илья Фурцев»? Что за шишка?

— Завлаб, — сказала Лада с таким выражением лица, будто я должен при этом слове выпучить глаза от удивления и восторга.

— Звучит не очень авторитетно, — сказал я и пожал плечами.

— Эх ты! — Эмиль погрозил мне пальцем. — Историю надо знать! Илья Фурцев был заведующим лабораторным корпусом, единственный выживший после того... инцидента. И теперь возглавляет исследование «тридцать второй». На моей памяти он сам приезжал всего три раза. Перед штурмом «сигмы», операцией «Мама для мамонтенка» и рейдом с тремя переменами.

— «Мама для мамонтенка»? — я фыркнул, чтобы не заржать. — А песенку тоже пели?

— Не смешно было ни разу, — насупился Эмиль. — Я потом с обморожением неделю в госпитале валялся.

— Это же после инцидента «Арктика» было, да? — спросил Вася-Папай.

— Ну да, позапрошлой зимой, — покивал Эмиль. — Тогда еще Карзикозеро вскипело, и к центру его нужно было на льдинах пробираться. А температура воды была минус шестьдесят при этом.

— Сколько? — похлопал глазами я.

— В «тридцать второй» законы физики не всегда корректно работают, — медленно проговорила Лада. — Ты отучайся удивляться уже, Клим. Будешь стоять и орать, что «так не бывает, потому что этого не может быть никогда!», долго не протянешь.

— Кстати... — я выразительно посмотрел на Ладу. — Ты мне кое-что рассказать хотела, но как-то у нас до разговора дело не дошло. Забыла? Или уже неактуально?

— Вот что, Клим... — она посмотрела мне в лицо длинным непонятным взглядом. Лицо ее стало серьезным. — Давай-ка мы завтра с тобой устроим перед завтраком марш-бросок километров на десять. Сдюжишь?

— Как скажешь, начальник, — сговорчиво кивнул я. Ну да, логично. Секретный разговор нужно вести где-то подальше от помещений и обжитой территории, где камеры могут быть натыканы в самых что ни на есть неожиданных местах. Впрочем, я все еще не понимал этой всей секретности, когда у каждого на руке коммуникатор с кучей датчиков. Вариантов тут было два — или плюшки уже были на сто раз проверены и признаны безопасными, или у моих коллег уже настолько замылился взгляд, что они просто не обращают внимания на такую очевидную вещь. Так бывает, я сам неоднократно убеждался.

— Вы осторожнее там, — Вася-Папай подмигнул. — Мне Михалыч сказал, что у Марфуты медвежата подросли, четыре штуки.

— Да ну, чего осенью медведей бояться, — отмахнулась Лада и принялась выбираться из кресла-мешка. — Клим, ты долго не сиди, у тебя будильник сработает в пять-тридцать.

Не удивился. Эту фишку мне Эмиль объяснил и показал, как она работает. Тыкаешь в плюшке в «совместную тренировку», выбираешь компаньонов, назначаешь время, и всем участникам придет уведомление за полчаса, и за три минуты. Я машинально посмотрел на плюшку. Было без двадцати десять. Детское время какое-то, чтобы спать ложиться. Я сегодня первый день как себя условно-нормально после интенсивных тренировок почувствовал, хотелось еще посидеть, байки послушать, в игру какую-нибудь поиграть... Хотя бы вот в эту самую, со светящимися шашками...

Лада рассеянно потрепала меня по плечу и повернулась к выходу. Брови ее удивленно взлетели вверх.

— Роман Львович? — проговорила она. — Как-то неожиданно... Что-то случилось?

— Добрый вечер, товарищи! — громко поприветствовал всех Роман. — Все нормально, без паники. Просто собираюсь ненадолго похитить у вас Клима.

Глава 17

Едва ты выясняешь, как следует поступать, как обнаруживается, что уже поздно.

Роберт Хайнлайн «Достаточно времени для любви, или Жизни Лазаруса Лонга»

— Ну что, как твои дела? — осторожно спросил Роман, когда мы вышли из «кают-компании» и устроились в беседке. Для вечерних уличных посиделок было уже довольно прохладно, но Роман с такой целеустремленностью направился именно туда, что возражать я не стал. — Обживаешься? Ребята не обижают?

— Да вроде все хорошо... — я пожал плечами. И замолчал.

— Ты ведь уже был... там? — Роман многозначительно кивнул головой примерно в ту сторону, где находилась «тридцать вторая».

— Ага, практически сразу же, — кивнул я. — Даже не понял, почему получилось так быстро, практически без подготовки. Хотя может это и хорошо... Сейчас я вроде бы знаю гораздо больше, но уверенности не появилось...

Я снова замолчал, поняв, что Роман слушает меня как-то очень уж подчеркнуто внимательно. «Объясню потом», — говорили мне здесь все, кому не лень. И так до сих пор ничего и не объяснили. Всегда находились какие-то отмазки, важные дела и всякое такое прочее. А я ни разу не стал настаивать. Вроде как, дал себе время на адаптацию. Вот и сейчас... Я смотрел на Романа и понимал, что ни черта про него не знаю. Совсем. Он какой-то физик. Проводил какой-то эксперимент, в результате которого случайно спас меня от смерти и поместил на нехитрую службу по исследованию аномальной зоны. Ах, как удобно, что отбившийся от жизни в прошлой версии реальности я оказался таким подходящим на эту должность человеком с боевым опытом...

Я, конечно, человек не слишком выдающихся умственных способностей, на профессора и доктора наук не тяну, но что-то из этой истории торчат белые нитки. Даже на мой не очень тяжело вооруженный взгляд.

— Что такое? — заволновался Роман, когда пауза слишком затянулась.

— Слушай, Рома, — я вздохнул. — Я вдруг понял, что долгожданное «попозже», когда мне, наконец, объяснят, как на самом деле обстоят дела, все никак не наступает. Что ты сейчас хочешь от меня услышать? Подробности про «тридцать вторую»? Или краткие и емкие характеристики членов «Нимфы»?

— Ну хорошо, каких объяснений ты хочешь? — сказал Роман, чуть сгорбившись. По нему было заметно, что он чувствует себя не в своей тарелке, но я, если честно, не очень понимал, почему. Не знал, о чем конкретно спрашивать, чтобы выяснить причину этого смущения.