Запутанные в сети - Фален Элен. Страница 9

Поднимаюсь по ступеням, и до меня доходит суть того, что изменилось. Я ведь страдал по ней, скучал, ощущал себя одиноким! А теперь она предложила нам общаться, возможно, как и раньше. Может, в этой беседе мы найдём ответы на то, почему все так произошло. А может, вообще не будем трогать эту тему. Что, если все вернётся на тот момент, когда мы могли быть друзьями.

Ощущение того, что я не так одинок, как мне казалось, поглощает меня. Не одинок. Что, если ей тоже тяжело, ведь у неё, как и у меня, никого нет, родных имею в виду.

Продолжаю свой путь, под руку подлетает что-то и подкидывает в воздух мой стаканчик с кофе. Успеваю отпрыгнуть в сторону и дёргаю на себя тот самый вихрь, который является виновником.

– Ты в порядке? Куда так летишь? – поворачиваю к себе за локоть и узнаю воришку кофе в девушке напротив. – Я мог облить тебя горячим напитком, поскользнуться сам и, Бог знает, что ещё могло произойти.

Хмурюсь, когда её глаза цвета горького шоколада становятся огромными. Волосы растрёпаны в разные стороны, на щеке капелька от чёрного кофе, механически тянусь и вытираю пальцем её лицо. Она стоит, приоткрыв свои полные губы, запрокинув голову, чтобы смотреть на моё лицо. Ну, я высокий парень, просто она без каблуков, и сейчас я выгляжу как великан из «Джека-покорителя». Отхожу от неё на несколько шагов и осматриваю её внешний вид, интересно она пришла сюда работать?

– Ты с рассылкой почты? – спрашиваю, потому что стиль её одежды напоминает уличный. Не похоже, чтобы кто-то взял на работу девчонку с разорванными на коленях джинсами.

Она поднимает подбородок и отворачивает голову в сторону, немного пятится и торопливо уходит. Приподнимаю бровь и киваю головой. Может я говорил не на её языке, что это вообще было?

Набираю номер Моники и вижу, как меня перекидывает на голосовую почту. Странный день, я вроде как открыл глаза, и все вдруг стало непонятным. Захожу в кабинет разработчиков, и она стоит спиной ко мне. Парни уже упорно работают, хотя то, что они постоянно пялятся на её задницу, не остаётся для меня скрытым.

– Что. Ты. Хочешь? – рычит на меня Моника. – Ты. Кинул. Меня.

Моё лицо снова превращается в маску непонимания, что за ерунда вообще происходит? Парни смотрят на меня и показывают пальцем по шее. Непонимающе переглядываюсь с ними, затем слышу громкий хлопок ладони по столу, и я оглядываюсь в направлении Моники.

– Не понимаю, о чем ты, – искренне говорю я. – Мы можем поговорить об этом позже. Сейчас мне надо, чтобы ты сказала, приходят ли люди на место аналитика?

Она кривится, будто я оскорбил её своими словами, краснеет, как помидор, и пучит глаза. Никогда не видел её такой.

– Вчера обещал вернуть мне место аналитика. Ласково звал Мика. Ты уснул во время минета, – орёт она, в кабинете становится настолько тихо, что я, клянусь, услышал чириканье птиц за тройным стеклом. – Ты получил, лучший в твоей жизни минет и захрапел, кончив себе на живот. А потом сбежал от меня, как последний трус.

Я сделал несколько шагов назад и наткнулся на мисс «горький шоколад», которая оглядывалась по сторонам.

– Простите, я видимо не вовремя, – шепчет она. – Может, мне зайти позже?

– Вы кто? – грубо спрашиваю её. Меня бесит то, в какую ситуацию меня поставила выдумка идиотки-Моники. – Быстрей сформулируйте ответ.

– Анна…Аналитик, – заикается она и прижимает к себе какие-то документы.

Кажется, мы напугали маленькую крошку, и виновник тут один.

– Быстро ко мне в кабинет, – показываю рукой, куда она должна пройти. – Я не кусаюсь. Анна – аналитик, – издеваюсь над ней.

Она быстро ретируется, и я поворачиваюсь к парням, которые смотрят на нас во все глаза.

– У тебя температура, или ты окончательно свихнулась со своего ума? Я никогда не называл тебя «Мика»! И место аналитика тебе не подходит. Это мы выяснили давно. О чем ты говоришь? – рычу я. – Прежде чем кидать такие слова на ветер, хоть иногда думай своими куриными мозгами.

Я наклонился над её столом, практически нависая над ней. Какого хрена она устроила концерт, сама не зная, о чем говорит. Для кого она устроила шоу?!

– Ты вчера пришёл ко мне, извинился. Мы поговорили с тобой о Бэт. А потом было все, о чем я говорю. Проснулась я одна… – вижу сомнения в её глазах. – В общем, когда я проснулась, тебя уже не было.

– Все что я сделал, отправил тебе смс о ней. Ты больная, – разворачиваюсь и ухожу. – Ребята, закройте рты, ничего не было. У Моники поехала крыша, либо её фантазия дала трещину.

Зло снимаю с себя пальто, отдёргиваю манжеты на рубашке. Толкаю дверь до характерного удара по стене и тут же, с размаху, захлопываю. Дура, больная, что с её головой в последнее время? Придумать такую ерунду и орать во все своё воронье горло. Теперь я понимаю, о ком мне читали на ночь сказки. Они были про хитрую лису-Монику, глупую курицу-Монику, и горластую ворону-Монику.

Раздражённо передёргиваю плечами и плюхаюсь в своё кресло, ставлю локти на столе и прижимаю пальцы к глазам. Я что, по её мнению, шут, чтобы делать такие заявления? Женская обида и коварство просто убийственны. Только стоило почувствовать себя человеком, и тут бам по башке.

– Мне все-таки лучше прийти позже, – тихо говорит мышонок, сидящий в кресле. О ней я совершенно забыл.

– Сидеть, – сжимаю волосы в руках и поправляю растрёпанную причёску. – Извините за то, что вам пришлось увидеть эту сцену. Подождите пару минут, я хочу выпить воды.

Встаю из-за стола и иду к приставке, где стоят несколько бутылочек.

Протягиваю ей одну, она трясущимися руками берет, но не может открыть бутылку. Сжимаю челюсть и открываю крышку ей, потом себе. Жадно выпиваю за пару глотков все содержимое. Она же пялится на меня своими огромными оленьими глазами.

Я должен взять себя в руки, потом разберусь с той ситуацией, сейчас мне надо отлично поговорить с «Анна – аналитиком».

Сажусь на кресло и скрещиваю пальцы вместе. Рассматриваю светло-коричневый свитер крупной вязки, тоненькие кисти дрожащих рук и бледное лицо. Она сейчас свалится в обморок от страха, надо что-то делать.

– Итак, вы аналитик, как я уже понял. Стаж работы какой? – потираю устало шею, а ведь день ещё не начался.

– Пять лет. Я училась в Йеле, некоторое время работала в Германии и затем приехала сюда, – говорит она, все ещё сжимая в руках открытую бутылку. Если она ещё сильней сдавит, то содержимое окажется на её ногах.

Перегибаюсь через стол, забираю бутылку у неё из рук и ставлю на стол.

– Сколько же вам лет, у вас такой послужной список, что даже я могу позавидовать, – я сейчас немного говнюк, но это собеседование, и мне с ней работать.

– 27, – отвечает она обиженно. – Вот почитайте.

На вид ей и 25 не дашь, слишком юная. Она протягивает мне свою папку, я смотрю место её бывшей работы и практически присвистываю. Работать в одном из самых перспективных франкфуртских подразделений, в отделе разработки…

– Только честно, с такими данными, что вы делаете здесь? Это выглядит так, будто вы спускаетесь по карьерной лестнице, нежели наоборот, – прищуриваю глаза и слежу, как она станет выкручиваться. Именно так поступает Моника каждый раз. – Смелее.

– Хочу доказать отцу, что могу и без него, – она опускает взгляд и смотрит на свои накрашенные ногти. – Он руководитель фирмы, где я работала.

Пальцами я пощипываю себя за подбородок. Её папаша гений, чьё имя всегда на слуху. Единственное что меня смущает, так это то, что она бегает от него по всему миру. Последнее что я слышал о нем, как он возглавил подразделение в Лондоне. А это «Анна – аналитик», которая решила быть сильной, без поддержки. Подумать только, может, за скромным личиком и стеснительностью скрывается шило в заднице.

– Я знаю свою работу, уверенна, вы не пожалеете, – сообщает она уже окрепшим голосом.

Ну что же, раз она умеет быть не только мышкой…

– Как, говоришь, тебя зовут? – не помню, чтобы я узнавал её имя.

– Аннабель Белл, – говорит она. – Аналитик.