Пленительная страсть - Майклз Ферн. Страница 6

— На бригантине развевается флаг бедствия! — раздался чистый и звонкий голос корабельного юнги, который вскарабкался на мачту, чтобы получше рассмотреть приближающийся корабль.

— Это обман, говорю вам! — Сирена умоляюще обратилась к дяде: — Совсем не похоже, чтобы эта бригантина терпела бедствие! Она идет на слишком большой скорости и через несколько минут догонит нас. А этот дурак-капитан не желает ни о чем слышать!

— Сирена, я настаиваю, чтобы ты отправилась к сестре! — решительность светилась в суровом взгляде дяди.

Молча, с угрюмым видом, она перешагнула снасти и направилась к юту, где находилась их каюта.

Исабель спокойно сидела, занятая чтением молитвенника. Заметив присутствие сестры, она перекрестилась и подняла глаза.

— Что там за крик? Что-нибудь случилось?

Сирена заставила себя улыбнуться, уловив тревогу в широко раскрытых, обрамленных длинными темными ресницами глазах сестры.

— Все в порядке, — ответила она, ласково проведя рукой по блестящим черным волосам Исабель. — Продолжай молиться.

Казалось, минула вечность. Сирена с трудом заставляла себя сидеть на богато украшенной, но узкой постели, напряженно прислушиваясь к происходящему на верхней палубе. «Рана» совсем замедлила ход — корабль дрейфовал. Слышны были голоса матросов, маневрировавших парусами, и сердитые окрики капитана. Затем — толчок и скрежет другого судна, прижавшегося к борту «Раны».

Исабель удивленно взглянула на сестру, вопросительно изогнув брови. Сирена не в состоянии была дольше оставаться в каюте.

— Будь здесь и не выходи на палубу! — велела она сестре и потянулась за рапирой, висевшей над постелью. Запутавшись в своих длинных юбках, девушка споткнулась и, недолго думая, одним взмахом рапиры отсекла подол платья, укоротив его до колен, затем еще раз — крест-накрест, — пока не получилась короткая юбочка, позволявшая свободно двигаться.

Осторожно прикрыв дверь, Сирена двинулась вверх по ступенькам, ведущим на палубу. Гнев клокотал в ее груди. Терпит бедствие! Надо быть совсем дураком, чтобы поверить в это. Разве она не дочь своего отца и разве он ее плохо учил? И — только подумать! — этот негодяй, капитан Лопес, игнорировал ее приказы и допустил, чтобы на «Рану» напали! Девушка не испытывала никакого страха — лишь ужасную злость. Если бы здесь был отец, он сразу бы разгадал хитрость бригантины. А теперь нужно действовать самой... Сирена стояла и, едва дыша, прислушивалась к крикам на палубе.

Что все-таки там происходит? Осторожно подкравшись ближе, чтобы посмотреть, она остолбенела, а сердце ее учащенно забилось: бригантина приблизилась к «Ране». Что это там у них возле мачты сверкает? Боже! Внутри у девушки все похолодело. Отец рассказывал о кораблях-мародерах и пиратах с аркебузами[2], располагавшимися обычно у мачты, чтобы удобно было стрелять по экипажу корабля-жертвы. Сирена знала, что сначала они убьют капитана, а затем — по одному — и всю команду.

Девушка никогда не видела этого, но интуиция подсказывала, что все именно так и будет. Стрелки скрываются за квадратными парусами и легко перестреляют их всех, как птичек.

Настигший их корабль своим бортом касался «Раны», и Сирена увидела стоящего на палубе капитана, обнаженного по пояс; его широкая грудь была густо покрыта рыжими волосами. Приложив руки ко рту, он закричал:

— У вас есть человек, разбирающийся в медицине? У меня на борту — раненые! На рассвете нас атаковал пиратский корабль.

С удивлением Сирена отметила, что человек говорил по-английски! Это проклятый язык старинных врагов испанцев: англичане издавна помогали голландцам и подстрекали их к борьбе за независимость от Испании.

Видя, что Лопес не понимает его, человек с бригантины начал говорить на ломаном испанском.

— У нас нет врача, — ответил капитан «Раны», нетвердо держась на ногах. Нетрудно было догадаться, что он был как следует пьян. Снова пьян! — Сколько у вас раненых? Корабль дотянет до порта?

Из своего укрытия Сирена могла рассмотреть команду бригантины, сгрудившуюся за спиной своего капитана: на лицах матросов застыли дьявольские ухмылки. С левого борта корабля выступали дула пушек. Чего они хотят? Разве не видно, что «Рана» идет пустой, что в ее трюмах ничего нет?

Гнев блеснул в глазах девушки, когда вдруг с бригантины на борт фрегата, без всякого предупреждения, забросили канаты с крюками. И сразу начался невыразимый хаос.

«Рана» сотряслась от выстрела, грянувшего из пушки с вражеского судна, а команда Лопеса в этот момент отчаянно обрубала ручными топориками канаты с крючьями, но матросы мародерского судна уже карабкались на «Рану». Сирена со страхом убедилась, что предположения ее были верны: на мачтах бригантины расположились стрелки с кремнёвыми ружьями, дула которых держали под прицелом палубу испанского фрегата. Прекрасный трехмачтовый корабль Сирены был захвачен противником, лишен управления и в течение нескольких минут разоружен.

Отчаяние овладело девушкой. Нет, она не позволит этого, она просто не может этого допустить! Необходимо сражаться за свой фрегат, за свою жизнь!

Сирена двинулась на палубу с рапирой наготове. Ей понадобилось лишь мгновение, чтобы сориентироваться и тут же броситься на помощь дяде, сражавшемуся не на жизнь, а на смерть, но отступавшему перед полуобнаженным пиратом, который широко и свирепо размахивал абордажной саблей.

Девушка сделала выпад вперед и с горящими глазами набросилась со своей рапирой на удивленного пирата, нанеся ему сильный удар в руку. В ту же секунду пират потерял равновесие, и дон Хуан прикончил его ударом абордажной сабли в грудь. Кровь хлынула из раны и из открытого рта поверженного.

Отведя глаза от лужи запекающейся крови, Сирена быстро огляделась. Где же ее матросы? Скорее всего, прячутся в трюмах.

— Всем наверх! Надо дать им отпор! — воскликнула девушка, и голос ее зазвенел над водой. — Сражайтесь, черт бы вас побрал! — отчаянно закричала она, бросаясь на одного из пиратов. Пораженный тем, что на него напала женщина, он сделал шаг назад.

Оружие Сирены горело на солнце, а ее темные волосы развевались по ветру.

— Вы осмелились напасть на мою «Рану»! Тебя я убью первым! — бессвязно вскрикивала юная испанка, делая молниеносные выпады и отражая удары пирата. Ее рапира так и летала в воздухе, блестя и сверкая. Сеньорита Кордес сражалась отчаянно за свой корабль, забыв о всех правилах благородного боя. Она превратилась в буйную дикарку, защищающую свою жизнь и свою собственность. Наконец, нанеся сильный удар, она отрубила руку пирату, и та покатилась по палубе. Но вместо шока девушка ощутила гордость. Может, она сошла с ума? Неужели, это Сирена Кордес, злорадно смеясь, крикнула раненому пирату:

— Лови свою руку, собака!

Пират лежал и выл от боли, а Сирена схватила его абордажную саблю. Теперь у нее было по лезвию в каждой руке. Она оглянулась, чтобы посмотреть, как дела у молодого Калеба — только что ей послышался его голос. Несколько месяцев назад в Кадисе мальчик покинул английский корабль и ходил теперь на судах малого торгового флота сеньориты Кордес. Сирене был очень симпатичен этот юнга.

Уже через секунду она дралась бок о бок с мальчиком, отражая удары очередного противника. Быстрым ударом пригвоздила она пирата к мачте и, даже не задумавшись, вытерла окровавленное лезвие о свою короткую оборванную юбочку.

Оглянувшись, девушка увидела, что Калеб сражается более мужественно, чем можно было ожидать от двенадцатилетнего мальчика. Но, конечно, он был гораздо слабее своего мускулистого противника.

Сирена вскинула голову и, расставив широко ноги, громко закричала, стараясь, чтобы услышал юнга:

— Калеб, разверни корабль носом, не то они разнесут его в щепки, если начнут стрелять снова. Твоего пирата я беру на себя.

Мальчик убежал, а девушка с криком атаковала мужчину.

— Вы не имели права нападать на наш корабль! А теперь сражайся и умри! Если ты захочешь сдаться, я не пойду на это, и сама не сдамся.