Пленительная страсть - Майклз Ферн. Страница 83

Она вся дрожала от ревности, сверля его недоверчивым взглядом. Если Риган отвергнет ее и предпочтет другую девушку в доме Клариссы, то это пошатнет ее положение примы. Это было бы равносильно оскорблению. Кларисса считалась с Луанной и баловала ее как любимицу ван дер Риса, а остальные девушки смотрели на нее с нескрываемой завистью. Нет, она скорее убьет его, чем уступит другой.

Размеренное дыхание уснувшего Ригана привело ее в бешенство. Луанна встала с постели, достала стилет, который прятала в платяном шкафу, и, тихонько подойдя к постели, занесла его над спящим мужчиной.

Какое-то седьмое чувство разбудило Ригана. Не сообразив толком, в чем дело, он успел, однако, схватить девушку за запястье, принудив ее уронить стилет на пол.

Слова Цезаря зазвучали в его ушах: «Будь осторожен, Риган. Эти яванские проститутки могут запросто убить, если им что-то не понравится». Ван дер Рис вздрогнул: испанец как в воду глядел!

Луанна вскочила и бросилась на мужчину, стараясь вцепиться ему в лицо острыми ногтями. Он отшвырнул ее к стене, схватил со стула одежду и быстро выскочил из комнаты.

Сбегая вниз по лестнице с одеждой в руках и в чем мать родила, он громко закричал:

— Дикстра! Сукин сын! Пора убираться отсюда! Жизнь дороже любой девственницы!

Его возбужденное лицо горело, волосы на голове стояли дыбом, а сам он почти отрезвел, когда пробегал мимо Клариссы.

— Вижу, что ты очень торопишься, Риган! — крикнула она ему вслед. — О счете договоримся в следующий раз!

* * *

Сирена проводила дни в полном бездействии. Внезапный отъезд Цезаря погрузил ее в состояние подавленности и бессилия из-за того, что осуществление ее мести откладывалось до возвращения испанца. А пока время тянулось медленно и скучно.

Изредка она ужинала с Риганом, но трапезы эти проходили в молчании и в обстановке отчуждения. Между супругами стояла память о той злополучной ночи, после которой их общение практически стало невозможным.

Как-то после обеда к ней в комнату зашел Калеб.

— Сирена, что с тобой? Что случилось? С тех пор как ты нашла Крюка, все эти шесть недель, ты какая-то раздраженная, мрачная...

— Наверное, я схожу с ума! — ответила она. — Ты счастлив, Калеб?

— Да, думаю, что счастлив, — признался он. — Риган постоянно общается со мной. Он сказал, что мы с ним отправимся на дальние острова, чтобы я познакомился с кем-то... Как ты думаешь, что бы все это значило?

— Когда он первый раз упомянул об этом?

— Как раз после того, как был найден Крюк. Помнишь, Риган возвращался с ним с дальних островов? После этой поездки он позвал меня к себе в кабинет и сказал об этом. Знаешь, Сирена, Риган такой печальный в последнее время. Наверное, он очень тоскует о сыне. Он говорил, что ему стало известно, будто сын его не погиб тогда на «Тите», а остался жив. Риган готов на все, чтобы только найти своего ребенка. Хозяин сейчас очень изменился: взгляд постоянно какой-то затравленный... и еще он очень много пьет, что плохо сказывается на его самочувствии. Ты, должно быть, заметила, как он переменился, Сирена?

— Как я могла заметить, если почти не вижу его? — горько ответила она.

Желая отвлечь ее от неприятных мыслей, мальчик сменил тему:

— Риган спросил меня, не напоминает ли мне кого-нибудь носовое украшение «Титы»?

— А ты что ответил? — бесстрастно спросила Сирена.

— Сказал, что нет. Но это не совсем так. Кого-то оно мне все же напоминает, и это мне не дает покоя. Может быть, ты мне сможешь подсказать?

Калеб ушел и через несколько минут вернулся, бережно держа в руках маленькую модель корабля.

— Она прекрасна! — заметила Сирена, осторожно принимая из рук мальчика модель. — Это работа талантливого мастера.

— Риган сказал, что эта женская фигурка — точное изображение его первой жены Титы. Посмотри, как все тонко выполнил мастер, посмотри, какие глаза! Видны даже отдельные реснички! Правда, она очень красивая?

Сирена потрогала пальцем фигурку и внимательно посмотрела на мальчика. Она прищурилась и покачала головой... Не может быть! И все же...

— Тита была местной принцессой. Наверное, глаза у нее были иссиня-черные.

— Риган говорил, что карие... И еще он говорил, что взгляд ее был нежен, как у голубки, волосы мягкие как шелк, а кожа — цвета свежего меда.

— Должно быть, она была необычайно красива, — грустно заметила Сирена.

— В чем дело, Сирена? Почему ты такая печальная?

— Ничего. Просто мне скучно.

— Тебе это носовое украшение никого не напоминает?

— Да, напоминает. Думаю, все дело в глазах. Они мне кажутся очень знакомыми. А ты как думаешь?

— Согласен. Я так и ответил Ригану. Он только посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ладно, я подумаю над этим и, если что-то придет мне в голову, скажу тебе.

Она вернула модель мальчику. Калеб поспешно взял миниатюрную «Титу» и унес к себе.

Сирена задумалась. Хотя это просто невероятно, но... но все говорило в пользу того, что... Заметил ли Риган сходство? Если да, то ее игра закончена. Внезапно она схватилась за живот: вновь подступила тошнота. Боже праведный! Опять! Что с ней такое?

Вдруг глаза ее расширились от неожиданной догадки. Она ахнула. Мысли лихорадочно закружились в голове. Держась за живот и стараясь преодолеть позывы на рвоту, она, измученная, легла на постель. Слезы струились по щекам женщины. Боже милосердный, не допусти этого! Только не сейчас, после всего, что пришлось испытать...

Сирена уткнулась лицом в мягкую подушку, сотрясаясь в рыданиях. Как она объяснит это Ригану? Он ни за что не поверит ей. Он убьет ее. А разве ей не все равно, как он воспримет это?

— Нет, — прошептала она, — мне это небезразлично, потому что я люблю его. Я слишком люблю его, чтобы сказать ему всю правду. Я должна уехать. Скоро станет трудно скрывать свое положение.

Она уже и так несколько раз замечала, что фрау Хольц посматривает на нее более чем подозрительно. А что будет с Калебом? С ним-то как раз все будет в порядке. Вот что будет с ее ребенком? Разные мысли одолевали ее. Единственным утешением была уверенность в том, что она носит ребенка Ригана. Признаки беременности появились задолго до «любовных утех» с Цезарем и гораздо позднее ужасающих событий на «Ране».

* * *

— Сирена, сегодня мы с Риганом отправляемся на дальние острова. Я не знаю, сколько мы там пробудем и когда вернемся. С тобой все в порядке?

— Конечно, почему ты спрашиваешь?

— Мне кажется, ты не очень хорошо выглядишь. Круги под глазами появились... и вообще... Я что-нибудь могу сделать для тебя?

— Не думаю, что на Яве сейчас кто-нибудь спит спокойно! Рокот вулканов тревожит всех, особенно по ночам.

Все чаще и чаще вулканы с грозным названием Сестры Огня напоминали островитянам о своем существовании. Они угрожающе рокотали и извергали горячую золу. Многие местные жители бежали с голландских плантаций, исчезая ночью на своих маленьких проа. Но упрямые европейцы пока отказывались всерьез поверить в угрозу извержения. Они продолжали оставаться на Яве, боясь потерять свою собственность.

— Когда вы отправляетесь, Калеб? — спросила Сирена, стараясь переключить внимание мальчика с собственной персоны.

— После обеда. Риган сказал, что он хочет быть здесь к возвращению сеньора Альвареса. Ему надо свести с ним счеты. Он обвиняет Цезаря и фрау Линденрайх в той трагедии, что случилась на «Тите» восемь лет назад.

— Калеб, если когда ты вернешься, а меня по какой-то причине здесь не будет, то знай: я хочу, чтобы ты остался с Риганом. Теперь этот дом станет твоим домом. Скоро ты все поймешь. Я обещала тебе «Морскую Сирену», и она будет твоей, когда ты немного повзрослеешь. Я прослежу, чтобы фрегат был доставлен сюда для тебя.

— Куда ты собралась? — в глазах мальчика отразился испуг.

— Я точно не знаю, но ты должен доверять мне и никому не рассказывать о том, что я тебе сейчас сообщила. Я не могу больше здесь оставаться. Ради самого Ригана мне нужно уехать. Пожалуйста, верь мне: я не хочу больше приносить ему вред.