Черный Дом - Петухов Юрий Дмитриевич. Страница 17

Проклятая Третья Мировая война!

Проклятая Третья Мировая война! Ты завершилась в августе девяносто первого. Ты разрушила, уничтожила мою Родину, расчленила ее, погубила! Ты убиваешь моих соплеменников… И никто почти не знает, что ты была! Все еще в мареве, в одури, в нелепом туманном сне, в брехливой болтовне о «новом мышлении», о «демократии», об «европейском доме», о том, что «нам некого бояться и нет у нас врагов, а одни кругом только друзья и спонсоры-благодетели». Ложь! Ложь и еще раз ложь — гнусная, подлая, страшная тем, что в нее верят. Простота хуже воровства — какая мудрая русская пословица. Нас безжалостно разгромили, поставили нас на колени, разграбили нас, унизили, оплевали и нам же внушили, что мы одарены и облагодетельствованы демократией и мировым сообществом. И поверили мы, и гнем спины, и каемся, и кланяемся новым господам. Незримые войны! В последней четверти ХХ-го века родился новый тип глобальных мировых войн — войн без прямой агрессии, без пушек и бомб, без танков (их теперь используют не для решения международных споров, а лишь для подавления недовольства внутри побежденных стран). Новый тип войн — когда главное орудие это сплав иноземных спецслужб и внутренних пятых колон, выходящих в институты управления, во власть. И вот она свершилась! Не «холодная» никакая, это все бред, это все басни для дебилов. Свершилась Третья Мировая война! И закончилась полным нашим разгромом. Только в этом чистая правда, голый факт. Все остальное — от лукавого, от задуривания простолюдья. Испокон века мировые войны шли за передел мира, за господство на мировых рынках и за владение сырьевыми залежами. Отсчет от 1989 года и до августа 1991-го. Подготовка велась задолго до этого, но сама Третья Мировая свершилась именно в эти годы чудовищного, непостижимого предательства национальных интересов России. И итоги ее соответствовали итогам любой из мировых войн: мир был переделен, Россию вышибли ото всюду — из Европы, из Азии, из Африки, с Кубы и из Латинской Америки, из Мирового океана, ее вышибли даже со своих окраинных земель, лишили выходов в Черное, Балтийское моря. Ее поделили и расчленили на ряд «суверенных» колоний, полностью зависимых от воли победителей в Третьей Мировой (осуществили планы Гитлера). Как побежденную страну ее заставили уничтожить свой оборонный комплекс, военную и космическую промышленность, разрушить производство и сельское хозяйство — такое всегда вытворяли с проигравшими мировые войны. Ее сырье, как и большинство ее сырьевых территорий уже практически не принадлежат ей. Страны-победители выкачивают ее нефть, газ, золото, алмазы, пушнину, рыбу, лес… и все прочее. Вопрос о внешних долгах России и выплате процентов — это замаскированный вопрос о выплате победителям репараций и контрибуций… После окончания Третьей Мировой России как независимого государства не существует. Ее ценности, художественные и ювелирные, уплывают в мировое сообщество — идет возврат, якобы, вывезенного самой Россией после Второй Мировой — но фактически идет грабеж, наглый, бесцеремонный, подлый грабеж побежденной страны… Да, Третья Мировая свершилась. Установлена колониальная власть. Как когда-то нами была установлена после нашей победы власть в Восточной Германии, в Венгрии, Польше и прочих странах — вроде бы выборная, «от народа», но фактически власть, поставленная нами, а потому колониальная. Мы тешим себя, что сами голосовали, сами выбирали… Но немцы и венгры много лет назад тоже «сами голосовали»… голосовали за тех, кого им подсунули. Колониальное иго! Те, кто поверил «белодомовским сидельцам», кто пришел по их зову, в отличие от миллионов охмуренных и оболваненных, все знали об иноземном иге. И они пришли — пришли защищать свою землю, свою Родину. И Народ, прорвавший все заслоны, восставший 2 октября, поднявшийся с колен 3 октября — совершивший Героический Прорыв к Дому Советов, освободивший его, тоже знал это. И что теперь? Восстание против поработителей подавлено. Подавлено полностью, на годы вперед уничтожены все ростки сопротивления. Добивают последних. Лютая, дикая охота! Трагедия всенародная!

Нет, нельзя было выпускать предавших из Черного Дома. Нельзя! Они из одной команды с колониальной администрацией, они потрутся, потрутся друг о дружку… и притрутся в конце концов, без должностей и мест, без кормушек не останутся. А тысячи поверивших уже погибли. И еще погибнут.

Я дважды прошел Калининским почти до Арбатской и обратно. Я рвался домой из этого кромешного ада. Но он не выпускал меня — вновь и вновь ноги на подходе к метро столбенели, не могли идти дальше, и меня несло назад — под пули, в грохот и пыль. Это был какой-то заколдованный круг. А между тем Новый Арбат все заполнялся и заполнялся: уже маячили тут и там какие-то новые спецназовцы, в новых формах, невиданных прежде — стояли, пыжились, кичились — без брони, но все в сверкающих нашивках. Подгоняли автобус за автобусом, и лезли из них засидевшиеся бойцы режима, понавезенные со всей России, ибо местных, московских и областных уже давно не хватало. И трагедия на глазах моих превращалась в жуткий фарс, в исполинский театр абсурда. И пропали куда-то милицейские оцепления, Новый Арбат начал заполняться толпами, огромными толпами москвичей. И снова толпы сновали взад-вперед: одни шли от Черного пылающего Дома, другие, новенькие свеженькие, торопились им на смену. И не было видно застывших тупых глаз, напротив, глаза горели неземным огнем и похотью. Это была вакханалия демократии, апофеоз свободы нового мирового порядка. Столько воплей, визгов, пьяно-дураковатых выкриков, свиста, хохота я никогда не слыхал — будто с какого-то вселенского рок-шабаша собрали тысячи одурманенных, экзальтированных дикарей, визжащих и трясущихся, вопящих в такт шаманским барабанам."

Спасители! Ур-р-рааа!!!

И вот именно тогда, когда начало смеркаться, когда шабаш нечистой силы на пыльном и гремящем проспекте достиг невыносимости, издали раздался мерный грохот траков, гул натужных, надорванных двигателей — и на Калининский начали вползать боевые машины пехоты Таманской гвардейской дивизии. Гвардейцы сотрясали Москву мощью миллионов своих скрытых под броней лошадиных сил, аж воздух дрожал и тряслись пугливо длинные, тонкие фонарные столбы. Сотни огромных стволов торчали из башен. Сотни голов в пыльных черных шлемофонах торчали из люков. Герои-таманцы, вооруженные до зубов и выше своим российским народом, ехали добивать русских мальчишек и девчонок, стариков-ветеранов, братков-солдатиков, защищавших Россию еще в фашистской Прибалтике, еще в Приднестровье, ехали косить из пулеметов матерей-старух с красными флажками и иконками в руках. Колониальная армия, предавшая отцов и дедов. Каратели! Уже позже, через много недель и месяцев я читал в газетах письма старых, настоящих гвардейцев-таманцев, гвардейцев-кантемировцев, тех самых, что били фашистскую гадину, защищая и освобождая свой народ. Они с болью и отчаянием писали одно: выродки! полицаи! каратели! после всего содеянного, после того, как эти дивизии превратились в палачей собственного народа, они не имеют никакого права носить звания гвардейских, таманских, кантемировских — они должны быть расформированы, разогнаны с позором, а их командиры должны быть отданы под трибунал. Так писали те, кто имел на это право! И я согласен с ними: больше нет таманцев-гвардейцев! больше нет кантемировцев-гвардейцев! Такие преступления, такой позор невозможно ничем смыть! Вся армия покрыла себя чудовищным, несмываемым позором: и та часть ее, что подавляла Народное восстание в Москве, и та, что трусливо отсиживалась за своими гарнизонными заборами. Позор! И проклятье! Я сбился со счету, подсчитывая боевые машины — они все шли и шли нескончаемой грязно-зеленой колонной.

И ликовали детишки перестройки, новоявленные дети Арбата — забрасывали карателей цветами, орали, вопили.